Бессонная Анна : другие произведения.

Осколки миражей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда-то они должны были унаследовать власть в этой стране. Теперь - вынуждены скрываться и притворяться, чтобы вернуть то, что по праву принадлежит им. Спустя десять лет после войны две бывшие принцессы проникают во дворец, где прошло их детство, и пытаются пошатнуть власть захватчика. Но еще не догадываются, что им предстоит выяснить...
  Пролог
   - Мам, они далеко? Ты была в штабе, ты должна знать.
  Десятилетняя Элейн требовательно посмотрела матери в лицо. До выхода наружу из потайного подземного хода оставалась пара шагов. Королева Вистария поборола желание отчитать дочь за своеволие и упрямство. Ей всего десять, она может не понимать, что каждая пауза тормозит побег. Зато достаточно взрослая, чтобы знать, что происходит.
   Пламя свечи заколыхалось от встречного сквозняка. Даже лампу Вистария захватить не успела - так далеко ли эти проклятые 'они', от которых пришлось убегать, не зная, что случится в следующую секунду?
   - Рядом. Они прямо сейчас захватывают Кадмар. Не стой!
   Она все-таки не удержалась от резкости. Зато старшая принцесса мгновенно замолчала и быстро зашагала вперед.
   - Мама?
   Взрывы и канонада громыхнули совсем близко. В проем хода посыпались мелкие камешки. Неужели что-то попало во дворец? Нет! Замок, вырубленный в горе, слишком неприступен, чтобы...
   Новые взрывы. Гора ощутимо содрогнулась.
   - Эреол точно придет на помощь? Он обещал! - У Элейн страх проявлялся в таких деятельных расспросах. В отличие от младшей принцессы, Софии, которая только всхлипывала и тряслась. Хотя всхлипывать и трястись - как раз естественнее для девятилетнего ребенка... Вистария боялась за обеих девочек. И отдельно договорилась с колдуном по имени Эреол, что он позаботится о детях, если не сможет помочь королю ивстанскому справиться с угларской армией и вторым колдуном, выступавшим на стороне противника. Эреол обещал. Но угларцы уже штурмовали столицу, а лживого мага до сих пор не было и... не объяснять же это ребенку, особенно сейчас.
   - Мы попробуем прорваться к нему. Этот ход ведет наружу рядом с запасными стойлами для миспардов...
   Объяснения прервал оглушительный грохот. У входа точно брызнул фонтан земли. Хешшу, неужели...
   - Снаряд попал в стойла! - в панике воскликнула Элейн, оказавшись снаружи. - Мама? Теперь мы не выберемся?
   Вистария молча смотрела на мертвых животных. Часть успела разбежаться, часть была убита. И что теперь делать?
   Из уцелевшего дальнего стойла раздался негодующий рык, и королева бросилась туда. Хоть один. Хотя бы одно ездовое животное, без которого бежать не получится. И плевать, что она боится разъяренных миспардов, сейчас не до этого.
   - Один остался, - сказала она с облегчением. - Быстрее. Угларцы уже, должно быть, во дворце.
   Во дворце, который королева с дочерьми покинули всего несколько минут назад... По спине пробежал холодок. А Эреола все нет.
   Равнина, милосердно прикрытая утренним туманом. Выстрелы совсем близко. Если бы не туман, угларцы давно заметили бы несущихся прочь всадниц. Участок дороги. Воронки от снарядов. Первые лучи солнца и страшная картина разрушенного фасада дворца. Кто выжил из тех, с кем Вистария распрощалась не более получаса назад? Из тех, кто обещал, что они непременно удержат дворец, но королеве следует уехать с детьми ради их безопасности? Что со всеми этими людьми теперь? Король погиб еще вчера, она знала это. Но война не была проиграна, пока не сдался последний солдат, пока не пал дворец-гора, у подножья которого раскинулась столица, пока оставались в живых наследные принцессы...
   Дворец осыпался каплями битого стекла и крошками отколотой лепнины.
   Наконец когти миспарда заскребли по камням. Начался основной горный массив. Кадмар остался позади.
   До вотчины Эреола было рукой подать. Почему колдун не прибыл на помощь? Предал? Что-то помешало?
   Оказавшись в относительной безопасности, Вистария дала волю тревожным мыслям. И не сразу ощутила, как под тремя всадницами подгибаются мощные лапы миспарда. Животное втащило свое тело на очередной выступ, жалко мяукнуло... и рухнуло, чуть не придавив ногу Софии.
   - У него пена изо рта! - воскликнула Элейн. - Ах ты...
   Она отвернулась, сдерживая то ли тошноту, то ли слезы.
   Вистария молча смотрела на крупного зверя, сливочно-желтой тряпочкой лежащего на серых камнях Бастионных гор. Она отлично понимала, в чем дело.
   Миспард пал. Его некогда мощная туша большого кота медленно остывала на утреннем ветру. И одновременно таяли надежды спастись.
   Наконец королева отвернулась и перевела дыхание. До горного хребта, знаменующего границу владений Эреола, оставалось совсем немного. А когда они войдут туда, он непременно это заметит. До спасения каких-то несколько сот метров. Не стоит отчаиваться заранее.
   - Пойдем! - скомандовала Вистария. - Не останавливайтесь, и мы скоро будем у Эреола.
   Шаг, ещё один, и ещё. Камни осыпались из-под ног, дорожные туфли скользили по неровной поверхности. Дети тяжело дышали. Солнце поднималось выше, рыжее марево заливало окрестности. По камням потянулась дымка тумана - испарения после ночного дождя. По ночам не воевали и не убегали. Ночь - пора дождя, пожирающего разум. И нельзя позволять даже капле коснуться кожи.
   Изматывающий подъём завершился, и Вистария с дочерьми вышли на небольшое плато. Посередине возвышались две горстки камней. Неприметных сереньких камней в оранжево-алом свете разгорающегося утра. Но именно они были целью беглянок. Последний рывок. Пройти сквозь символические ворота...
   Возникший из небытия вихрь пронёсся по маленькой площадке, подняв неизвестно откуда взявшуюся пыль.
   Облако пыли вдруг замедлило вращение и начало формировать человеческий силуэт. И тут же из-за ближайшего холма донеслись крики и скрежет - характерный скрежет, который обычно издавали когти мчащихся со всех ног ездовых миспардов. Вистария оглянулась и поняла, что ей не хватило каких-то нескольких минут. На горную дорогу въехал отряд всадников.
   - Кервелин... - пробормотала королева, узнав в главе отряда короля Углара собственной персоной.
   Захватчик, взявший город, не удовольствовался победой. Бросился догонять беглую королеву - наверное, не столько ее, сколько наследных принцесс, детей, от которых следовало избавиться, как от любого оставшегося в живых представителя павшей династии.
   Она инстинктивно придвинулась поближе к вертящемуся вихрю. Это был сторожевой форпост Эреола. Сейчас колдун увидит, что происходит на границе его территорий, и явится сюда сам, нужно только подождать, бежать уже не имеет смысла...
   Кервелин, растрёпанный гигант, чем-то напоминавший медведя, тем временем спешился и хищно ухмыльнулся.
   - Ты станешь ценным приобретением, королева Вистария... ах нет, уже не королева. Подойди!
   Королева не пошевелилась. Возможно, это была слабая попытка бросить вызов победителю, а может быть, она просто не могла двигаться, поняв, что всё кончено и пути назад нет... Этого никто так и не узнал. В следующее мгновение пыльное облако приняло форму человеческой фигуры. Пришелец сорвал с головы капюшон, и королева облегченно выдохнула.
   - Эреол!
   Волшебник не стал тратить время на слова и резко выбросил руку вперед, в сторону всё ещё ухмыляющегося Кервелина. Тот даже не вздрогнул и лишь насмешливо оскалился. С кончиков пальцев Эреола сорвалось тёмное пламя, и Вистария торжествующе вскрикнула. Старшая дочь нервно дёрнулась, королева успокаивающе прижала её к себе. До спасения оставалось совсем немного.
   Пламя погасло. Кервелин грубовато хохотнул, и перед ним возникло такое же пыльное облако.
   Появившегося из него человека, тощего неопрятного мужчину с нездорово яркими алыми губами, присутствующие знали так же хорошо. Л'Аррадон, второй из магических центров силы. Вистария ахнула. Так вот на кого надеялся Кервелин, вот почему он так уверенно себя вёл, вот почему даже не попытался отшатнуться, уйти от атаки Эреола...
   Л'Аррадон выбросил вперёд сразу обе руки. Эреол взмахнул плащом, но не успел создать магический щит: две молнии прошили его насквозь и отбросили на камни, прямо к ногам королевы.
   Той было слишком хорошо известно, что это означало. Раненые волшебники никогда не продолжали бой и немедленно возвращались к себе, в свои уединённые вотчины, залечивать раны, и Вистария, пытаясь успеть договорить, пока Эреол не исчезнет, отчаянно воскликнула:
   - Забери хотя бы детей!
   Колдун, начавший уже взвихряться пылью, послушно потянулся к девочкам, схватил их за руки...
   И в самый последний момент, когда Эреол вместе с Элейн был готов исчезнуть, София, испуганно жавшаяся к Вистарии, вырвала руку у незнакомца и крепко вцепилась в мать.
   В следующий миг колдун растворился в утреннем воздухе, унося с собой Элейн.
   Пыль медленно оседала на камни.
   - Продолжим, уже-не-королева, - произнёс Кервелин, подходя ближе. За ним потянулись солдаты. Ядреный запах пота, смешанный с гарью и кровью, заставил Вистарию рефлекторно закашляться. Она прижала к себе дочь.
   Эреол не вернётся, муж погиб, армия отступила. Мир перевернулся. А перед ней, привыкшей к поклонению королевой, сейчас стоит неотёсанный захватчик, сально скалится, ощупывая взглядом и её, и малышку Софию, и... наверное, лучше было бы сложить голову вместе с королём, а детей стоило заранее отправить к Эреолу, он ведь обещал защиту... но именно потому, что он обещал защиту, никто в Ивстане всерьёз не верил в возможность поражения. За что и поплатились. На стороне Кервелина тоже был маг. Но этот маг оказался сильнее.
   - А здесь у нас кто - наследница? - недобро усмехнулся Кервелин, глядя на Софию в упор. Девочка съежилась, прижимаясь к матери, но король Углара отвел глаза и, казалось, больше не обращал на нее внимания.
   А потом выхватил кинжал и полоснул по горлу.
   Вистария высоко и страшно вскрикнула, бросаясь зажимать хлещущую фонтаном кровь, но ничего не могла сделать. Руки скользили, платье спереди стало мокрым - неужели все это наяву, а жуткая жидкость со сладковатым запахом - это неумолимо вытекающая из малютки Софии жизнь? Вистария, судорожно всхлипывая, беспомощно прижимала кожу, но кровь продолжала бить фонтаном, который постепенно иссякал...
   Она почувствовала, как темнеет в глазах. Рассудок отказывался понимать происходящее. Кто угодно!.. Кто угодно, кроме детей!
   Резкий рывок за волосы выдернул из наползающего беспамятства.
   Вистария апатично взглянула на своего мучителя. Теперь ей было уже все равно. А Кервелин стоял рядом и наблюдал за ее бесплодными попытками.
   Л'Аррадон, крадучись, тоже приблизился к Вистарии. Посмотрел на неё. На Кервелина. На замерших солдат. Затем повернулся к Кервелину и что-то вполголоса сказал. Захватчик кивнул.
   - Ты пойдёшь со мной, уже-не-королева! И будешь жить, если перестанешь демонстрировать свой норов! - гаркнул он. - Ты даже не представляешь, как тебе только что повезло... И помни, твое благополучие напрямую зависит от твоего поведения. Эреол больше не вернется, не надейся на это. Тебе никто не поможет. А теперь будь умницей...
   Небольшой отряд растворился среди горных гряд. На краю скалы осталось лежать маленькое детское тельце.
  
  Глава 1. Эллин Тамеан
  Десять лет спустя
  
   На первый взгляд высокое аркообразное сооружение могло показаться зеркалом. Но только на первый взгляд.
   Пространство, обрамленное витой рамой с узором из переплетающихся золотых и кобальтовых завитков, казалось окном. И видно сквозь него было как будто то же, что и вокруг. Тонкие светло-коричневые стволы мисутов, распускающиеся пышными нежно-зелеными кронами на головокружительной высоте; достающие им до середины плакучие веретты, чьи длинные ниспадающие побеги плескались в голубых водах ручьев. Сами ручьи протекали здесь в изобилии, сливались и расходились - живая сеть, переливы брызг в темно-оранжевых лучах солнца. Сквозь воду виднелись синеватые прозрачные камни, а над ними, помахивая перепончатыми крылышками, взлетали и снова ныряли вниз пронзительно-зеленые лягушки. Дно и берега ручьев золотились песком, такой же песок, только кое-где поросший бледно-бежевой гофрированной травой, устилал землю.
   Но если присмотреться, становилось заметно, что вместо песка в отражении - бурый камень, деревьев намного меньше, ручьи не текут легко и спокойно, а бурно и с пеной обрушиваются с уступа на уступ, и только отдельные колышущиеся кроны на тонких и до невозможности высоких стволах создают иллюзию отражения. Вместо плакучих длиннолистых веретт - темно-зеленый мох и блеклые лишайники на скалах, а вместо пронизанного солнечными лучами прозрачного воздуха - знойное марево. Лишь солнце, вечно темно-оранжевое в любое время дня, было одно на оба мира.
   А еще там, по ту сторону арки, были люди. Сборщики горных лишайников возвращались с работ с тяжелыми мешками за плечами, спускались с гор бесконечной понурившейся чередой. Ниже, там, где висячие камни и отвесные скалы с узкими тропами между ними уступали место плоскогорью, их ждали запряженные миспардами телеги. Желтые, как сливочное масло, животные топтались на месте, подворачивая мягкие лапы с вобранными когтями, урчали, нетерпеливо трясли головами. Сборщики грузили свою ношу в телеги, и обозы осторожно отправлялись в рискованный спуск, а на их место медленно вползали пустые.
   Элейн отвернулась от живой картины и медленно пошла прочь от портала, который соединял владения Эреола с миром людей.
   То, что выглядело, как два торчащих камня с той стороны, отсюда, изнутри, было кобальтово-золотой аркой, за которой прошло десять лет жизни бывшей наследной принцессы.
   А тот, кто ее вырастил, не любил опозданий к обеду. К тому же сегодня был особенный день и особенный обед - последние для нее в этом месте. Пришло время покинуть эту недоступную для остальных нишу мира, где Элейн провела последние десять лет, обучалась всему, что не требовало магических сил, штудировала исторические фолианты, испещренные заметками рукой Эреола на обширных полях, - все для того, чтобы однажды вернуть власть династии Молионов.
   Пришло время отправиться в логово врага, в которое теперь превратился родной дом...
   Удобные брюки из прочной темной ткани совершенно не стесняли движений, мягкие кожаные туфли позволяли идти почти бесшумно по усыпанной листьями и ветками тропинке между вереттами. Чем дальше от воды, тем меньше становилось плакучих деревьев, и их место заняли лаймиры. Тонкие, но прочные, как стальные прутья, стволы оканчивались пучками длинных лиан, которые переплетались чуть выше человеческого роста, формируя сплошной потолок из пурпурных листьев, под которым было темно, как в сумерках. По ту сторону арки находились горы, но здесь не было ни следа острых пиков или отвесных склонов. Только эта небольшая роща, с виду нетронутая, но ухоженная - умело направленные лианы, подстриженные лишние побеги, - и приземистый дом, за которым начинался непроходимый лес со вторым выходом из ниши мира. Но этим выходом никто не пользовался, потому что Эреол перенаправил его в сплошную гору, еще когда вместе с Элейн укрылся здесь от ЛʼАррадона на долгих десять лет.
   Дом из серого камня состоял всего из двух этажей. Фасад был густо увит ярко-зеленой лианой с ажурными листьями, похожими на ворох пушистой паутины. Когда листья шевелились от легкого ветра, казалось, что по стене стелется зеленоватый туман.
   Когда теперь доведется увидеть эту привычную картину в следующий раз?..
   Элейн вошла в холл, скользнула взглядом по скалящимся с потолка и стен каменным чудовищам, которые иногда лениво шевелили лапами или помахивали хвостами, и прошла через это темное помещение в столовую, откуда доносился голос воспитателя, бормочущий заклинания.
   - Я приготовил все, что мог, - встретил ее Эреол. - Я слишком ослаблен. Прости. Все, на что я пока способен, - это вадриты и немного защитных чар. Изменение сознания Тамеанов было моим пределом.
   - Я знаю. - Элейн прошла между массивными резными шкафами, доверху набитыми компонентами для зелий, и села у стола рядом с Эреолом. - Я верну себе власть, ты получишь монополию на вадриты в Ивстане, а может быть, и в Угларе... даже скорее всего, потому что глупо ограничиваться возвратом старого, если можно получить все королевство. И постепенно восстановишь могущество. Никакой благотворительности, только выгода. Я помню, чему ты меня учил.
   Колдун поднял голову от пестрой кучки разноцветных амулетов-вадритов на гладком золотисто-коричневом столе. Странно было думать, что вся игра разворачивается во многом из-за них. Но без них колдуны не обладали бы и половиной своего могущества. Вадриты сильно разнились в цене в зависимости от предоставляемого ими вида магии, но приносили неизменную прибыль. И деньгами, и энергией.
   Вот только когда Кервелин с помощью ЛʼАррадона захватил Ивстан, а затем и весь континент от Бастионных гор до спуска к океану, вадриты Эреола пропали из тамошних лавок. А продаж через океан с помощью Детей моря хватало только, чтобы кое-как протянуть на минимальном магическом уровне.
   - Иногда я думаю, что обучил тебя на свою голову, - усмехнулся Эреол, и у губ его на миг проступили озорные складки. Никто не знал точно, сколько сотен лет колдун живет за счет взаимообмена энергиями - жизненной и магической - с простыми людьми, но выглядел он максимум на двадцать семь - тридцать. - Хотя так думать опасно, потому что ты мало на что способна в одиночку.
   - Ты же будешь рядом, - недовольно передернула плечами Элейн. - Будешь советовать, подсказывать, помогать и что там еще положено.
   - И ты будешь слушаться, - жестко добавил Эреол, - потому что ни тебе, ни мне, ни кому-либо еще не по зубам тягаться со всем королевским двором одновременно. Будь у меня хоть немного больше сил, я бы проник туда с тобой. Но защитная магия ЛʼАррадона меня моментально распознает, так что советы - это единственное, на что я сейчас гожусь.
   В его голосе проскользнула злая горечь. Элейн хорошо знала, кем он был до ивстано-угларской войны. Да, познавшему вкус силы трудно смиряться... И, глядя ему в глаза, она видела, что он хорошо понимает то, что с каждой новой частью плана становилось все более ясным и ей. Их затея была просто жестом отчаяния.
   Какая наивность - верить, что можно проникнуть во дворец под видом фрейлины и что-то изменить! Использовать вадриты, строить козни, пытаться плести интриги - жалкие попытки, обреченные на провал заранее, ведь двор был сплоченным как никогда, а для заговора нужно как минимум две стороны, объединенные общей целью. То, что планировали Элейн с Эреолом, было сущими мелочами в масштабах реальной политики. А сами они, лишенная прав принцесса и утративший силу колдун, - детьми в масштабах жизни. Может быть, поэтому трудно было воспринимать его как старшего. Она слишком хорошо видела его бессилие.
   - Брось, - Элейн провела рукой по его растрепанным черным волосам, убранным в хвост. - Я все же надеюсь, что мы сможем устранить Лерринтов. Может быть, не сразу. Но ЛʼАррадон и его марионетка Кервелин получат по заслугам. А с ними и эта лицемерная дрянь, моя матушка, - скривилась она.
   - Не спеши судить, - веско произнес Эреол. - Ты не знаешь всей правды.
   - Я знаю, что 'Вистария, вдовствующая экс-королева Ивстана, сочеталась законным браком с нашим королем и повелителем Кервелином IV Угларским и Первым императором Амоннина, Континента Бастионных гор...' - процитировала Элейн по памяти объявление из газеты. Она отлично помнила каждую деталь того, что произошло в утро падения Кадмара. Остальное узнала после - на следующий же день. Эреол не считал нужным беречь детскую психику. Иначе из девочки не выросла бы принцесса, готовая в будущем взять бразды правления в свои руки. Еще не ставшая жесткой, расчетливой и циничной, какой он хотел ее видеть, но уже растерявшая обременительные понятия о благородстве.
   Такая же, как он сам.
   Она узнала и о резне в столице, и о том, что младшая сестра София была убита, но труп бросили в горах и даже не похоронили, - типичный жест пренебрежения угларцев. Она узнавала все - газеты документировали каждую деталь, каждую перемену в Объединенном Угларском Королевстве острым мелким шрифтом, обрамленным узорами из вязи, фиксировали любой шаг нового короля - единственного монарха королевства-империи Кервелина Четвертого Лерринта - во множестве виньеток. Эреол каждый день выбирался за газетами, изменив внешность. И каждый день рассказывал и показывал Элейн, кто и что у нее отнял. Ненависть и решимость копились, переполняя чашу. Все было готово уже давно, оставалось дождаться подходящего случая. И отправка в Кадмар единственной дочери графа Тамеана стала лучшей возможностью. Семья графа жила обособленно, выезд ко двору стал первым за долгое время, сам Тамеан слыл отшельником, и никто бы не удивился, что дочерей вдруг оказалось две, а не одна. В том числе и родня...
   Только Элейн знала, что после этого вмешательства в память и восприятие стольких людей сразу Эреол пролежал без сил неделю, не в состоянии не то что колдовать, но даже поднести ко рту кубок. Помощь он отвергал, никого к себе не допускал. Зализал раны и продолжил борьбу.
   Его личный пример стал намного лучшим уроком, чем десятки устных наставлений.
   - Ненадежно, - она тряхнула головой, обнаружив, что уже с минуту изучает смуглые пальцы Эреола, выводящие в воздухе над вадритами странные узоры. - Мне слабо верится, что можно разобщить министров и посеять недоверие, всего лишь манипулируя их бумагами.
   - Дело не в бумагах. Я знаю Кервелина, Элейн, пусть тебе это покажется странным, но... Я знаю Кервелина, потому что хорошо изучил ЛʼАррадона. Оба они не терпят, когда под их носом происходит то, чего они не понимают. А диверсии вроде похищения бумаг... Может быть, другой и сохранил бы хладнокровие, но Кервелин не сможет. Он занервничает. Сильно занервничает. Это как спусковой крючок - многое может разрушиться и многое всплывет на поверхность... Кервелин ничего не стоит без ЛʼАррадона, но если не втянуть ЛʼАррадона в решение проблем короля, мы ничего не добьемся. И кроме того, мелкие кражи и подмена бумаг - это все, что ты пока можешь. Если убить Кервелина сейчас - на баланс сил при дворе это не повлияет. Сначала нужно все раскачать. И это немало, если действовать правильно. А я подскажу, как правильно.
   - Ты будешь далеко. - Элейн задумчиво кусала губы.
   - Двадцатого, кажется, день рождения принца? Празднование, бал, ярмарка? - колдун отвлекся, и один из амулетов взлетел к потолку. Эреол недовольно хлопнул по столу ладонью, возвращая вадрит обратно. - Я сам найду тебя на ярмарке. Если что-то случится - сориентируешься по ситуации. Но иногда нужно встречаться.
   Он пристально посмотрел в лицо Элейн.
   - Главная опасность - охранная магия дворца. Там везде сторожевые вадриты, отмечающие каждый выброс магии. Если они заметят, что ты пользуешься чужими, или зафиксируют мошенничество - то есть именно то, ради чего ты туда едешь, - то ЛʼАррадон тебя мгновенно найдет. Но я знаком с его приемами и постарался заглушить внешние излучения, - Эреол снова выписал пальцами в воздухе над кучкой амулетов причудливый узор. - В любом случае, постарайся сначала применить мелкую безобидную магию. И выжди сутки.
   Элейн кивнула. В ближайшее время предстояло отказаться от страха, сменив его на необходимую осторожность. Она не знала, как это сделать, но точно знала, что должна справиться. Должна.
   А бояться будущей королеве не пристало.
  
  ***
  
  
   Она встала посреди своей комнаты и огляделась. Не пытаясь запечатлеть что-то в памяти - проверяя, не забыла ли чего. Кажется, нет. Огромная кровать с пологом, похожая на небольшую хижину, в которой можно было уютно читать при свете лампы ночами напролет, оставалась в прошлом. Штат королевы Вистарии состоял из пятидесяти фрейлин, из которых тридцать были юными девицами из знатных семей. Спать им полагалось всем вместе, в одной комнате, и особых удобств не предвиделось. Платья - поскромнее, о брюках тоже следовало забыть, в Угларском королевстве женщины такого не носили.
   Вещи - второстепенное, главное - вадриты, изготовленные Эреолом специально в помощь Элейн. Все, что требовалось для рискованного предприятия, в которое она собиралась пуститься. Похитить королевские бумаги, превратиться по сути в мелкую воровку - но Эреол утверждал, что нужно начать именно с этого, чтобы подкосить уверенность Кервелина, а Эреолу она верила.
   На словах все выглядело просто и изящно. На деле же...
   Сумка оказалась довольно тяжелой. Но Элейн привыкла не просить о помощи в подобных мелочах. Поднять, приторочить к седлу - и в путь. Миспард должен был довезти ее до дома Тамеанов за час, после чего вернуться обратно к Эреолу. Уже до наступления темноты 'сестры' Тамеан оказались бы во дворце.
   Главное - не путешествовать в темное время суток. Ночь - безраздельное владение пожирающего разум дождя. Каждый, кто попадал под него, мог испариться или лишиться личности - и газетные сводки о пострадавших от него печатались наравне с отчетами о грабежах или убийствах. Так было с начала времен. Ночь - пора дождя, день - пора людей. И даже колдуны не могли ничего этому противопоставить.
   - Я буду скучать, - откровенно заявила она, обнимая Эреола на прощание. Пожалуй, впервые за все десять лет. Тот хмыкнул - беззвучно, но руки ощутили легкое движение. Элейн шлепнула его по спине: - И не смейся!
   - Даже не думаю, - раздался насмешливый голос прямо у уха, после чего ее аккуратно отодвинули в сторонку. - Надеюсь скоро увидеть вашу коронацию, принцесса.
   Элейн замерла.
   Только теперь пришло осознание: больше ей никто не поможет. Вадриты и злость... и Эреол где-то в городе. Свои силы, своя голова, свои слабые возможности и в будущем свой, но пока - абсолютно чужой мир.
   - Если я и стану когда-нибудь править, то только потому, что ты все время вел меня за руку, - вырвалось у нее.
   Воспитатель поморщился. Со стороны леса немедленно взвихрился порыв холодного ветра. Ненавязчивый знак, что пора заканчивать.
   Эреол молча поднес к губам руку Элейн и поцеловал кончики пальцев. Она растерянно моргнула, но этого мгновения хватило, чтобы колдун исчез. Ветер пронесся над тем местом, где он только что стоял, гоня к порталу пару сухих травинок.
   Еще бы. Прожив на свете несколько сотен лет, Эреол едва ли сохранил склонность к сентиментальности. Если она у него вообще когда-нибудь была.
   Элейн вздохнула, обвела взглядом безмятежно колышущиеся кроны веретт и все еще порхающих над ручьями лягушек. А потом вскочила на миспарда, подобрав неудобные юбки, и легко хлестнула поводом пушистую шею животного, направляя его прямо в арку.
  
  ***
  
  
   - Сколько можно бродить по саду!
   Пронзительный голос с неуловимо мерзким оттенком ввинчивался в уши похуже оглушающего заклинания. Элейн спешилась, схватила сумку, поставила ее на землю, кое-как закрыв пышными юбками, и с силой ударила миспарда по холке, отправляя прочь. Животное выгнуло спину и бесшумно растворилось среди деревьев. Хорошо еще, в саду не было ограды.
   Сад у Тамеанов оказался подчеркнуто аристократическим, в чем-то даже пижонским. Поговаривали, что только у королевского дворца можно увидеть редкий сорт саминий, деревьев-кустов, растущих каскадами, похожими на застывший фонтан. Листья сочного весеннего оттенка на солнце переливались золотом, точно их посыпали золотистой пудрой. А газоны между извивающимися садовыми тропинками были засеяны пушистой, как шерсть миспарда, травой.
   И по одной из тропинок к Элейн уже спешила высокая полная девушка с медно-рыжими волосами, убранными в практичный дорожный пучок.
   Нейтин. Ее мнимая сестра.
   - Ты зачем сумку вынесла, Эллин? - тут Элейн досадливо ругнулась про себя: заметила все-таки. - Зелес! Где ты, тупой слуга?.. Пойдем. Все уже готово, да и ты давно попрощалась с этим садом. Ты его, по-моему, никогда и не любила. Хватит таращиться.
   Эллин... Фальшивое имя, подобранное похожим на настоящее, звучало мягче и ласковее. Теперь придется откликаться на него. Все-таки Эреол не зря один из двух величайших колдунов - он даже в пору бессилия умудрился сделать невозможное.
   - 'Тупой'? 'Таращиться'? Следи за языком, Нейти, - мягко сказала Элейн. - Иначе Беннел Джавер сочтет, что ты для него недостаточно утонченна.
   'Сестра' осеклась. Кажется, пока все гладко. Эреол предупреждал, что он изменил память всем членам семьи и остальным, кто знал Тамеанов, но все равно придется вести себя очень осторожно, чтобы не выбиться из образа. Элейн давно изучала вкусы, привычки и мечты Нейтин с помощью того же Эреола, который доставал, а потом возвращал на место ее дневники. Причем даже без магии - хватило специально подосланного в дом слуги. Многие девицы из благородных семейств отправлялись на службу королеве, чтобы подцепить жениха (конечно, без всяких вульгарных методов, только высокодуховные беседы и демонстрация своей утонченности, чтобы заинтересовать истинного ценителя!), но Нейтин была по уши влюблена в того, кого ей с детства прочили в мужья.
   Передав сумку слуге и следуя за мнимой сестрой к дому, Элейн подумала, что все придворные хлыщи и бравые солдаты, о которых втайне вздыхали (или не ограничивались одними лишь платоническими вздохами) светские дамы, меркли по сравнению с ее воспитателем.
   В дом зайти так и не довелось. На крыльце, украшенном золотисто-зелеными перилами и фестонами тонкого литья, свисающими с куполообразного козырька, их встретила лиди Тамеан.
   - Быстрее в карету, - поторопила она. - Вы рискуете не успеть до сумерек!
   Быстрее, быстрее, быстрее... Элейн не успела опомниться, как ее подхватил и закружил целеустремленный заботливый водоворот. Четырехэтажный дом, больше похожий на замок, сияющий сад, сумки, чемоданы, терракотово-оранжевые складки платья лиди Тамеан, сдержанные объятия лирда Тамеана, массивная карета с бело-коричневым гербом и четверка миспардов слились перед глазами в хаотичную мозаику. Элейн попросту не привыкла к такому быстрому темпу жизни. Она очнулась только в карете, на мягком бархатном сиденье у занавешенного темно-коричневой парчовой шторой окна с миниатюрным мягким подоконником.
   - Бедняжка, не выспалась, а тут еще эта поездка, - приобняла ее Нейтин. Элейн понятия не имела, как сработало внушение и чем заполнилась в сознании Тамеанов пустота до ее приезда, но не стала ничего говорить и пожала 'сестре' руку. Похоже, у них принято нежничать. Не повезло - выражать эмоции подобным способом Элейн почти не умела. Что ж, притворяться так притворяться.
   В прохладном ветерке, врывавшемся в салон кареты, вдруг стало душно.
   А Нейтин тем временем продолжала болтать.
   - Подумать только, мы никогда не были при дворе! Не понимаю тебя. Ты всегда уходила, когда я просила тетю Аверию рассказать о нем. И почему ты так не любишь королеву? - тут она понизила голос до шепота, а Элейн отметила про себя, что и в поддельных воспоминаниях Тамеанов тоже не пылала любовью к королевской семье. - Она потрясающая женщина. Это правда. Она нашла в себе силы смириться с поражением, даже стала женой нового короля, и это, между прочим, было знаком для всех несогласных не продолжать войну! Она пожертвовала собой, но сохранила тысячи жизней. Если бы война продолжилась... А так - королева поддержала нового правителя, в стране быстро наступил мир. Восхищаюсь этим...
   Нейтин перевела дух, прижимая ладони к груди, прикрытой мягкой шелковой шалью. Элейн внимательно смотрела на нее. А ведь и правда... Те из жителей и оставшихся в живых солдат, кто еще сохранял волю к борьбе тогда, десять лет назад, могли бы воевать и дальше и втянуть полстраны в бессмысленную мясорубку, если бы у них был некий символ, которым мог стать последний выживший из династии Молион. Получается, предательство Вистарии было... благом? Но и Кервелин не просто так оставил ее в живых - наверняка рассчитывал на это. А Эреол говорил, что не стоит судить сгоряча...
   - Почему ты так на меня смотришь? - Нейтин заметила наконец расширившиеся глаза Элейн. - Не веришь? Да и двор королева привела в порядок... Помню, лет в восемь, когда война только начиналась, мы были в столице... ты тоже должна помнить! И там рассказывали, какие неотесанные по сравнению с нами угларцы и какой у них неряшливый двор. Ты никогда не слушала рассказы о дворе, тебе нужны были только книги, какая-то философия, политика... А напрасно. Так вот, при Вистарии ни король Кервелин, ни его придворные не позволяют себе бросать кости и мусор под ноги. А мне рассказывали...
   Элейн пропустила мимо ушей пассаж о мусоре. Ее интересовало не это.
   - Ты так легко называешь его королем, - вклинилась она в паузу между восторженными фразами 'сестры'. - Тебе все равно, что Кервелин совсем недавно завоевал Ивстан? Что он захватчик?
   - Тс-с! - Нейтин испуганно закрыла Элейн рот ладонью и нервно огляделась, хотя в господском отделении кареты больше никого не было. - Даже если и так... он хороший король, сестричка. А мы, Тамеаны, умеем приспосабливаться и поддерживать дружеские отношения с теми, кто сильнее нас.
   - Ты права... - невнятно пробормотала Элейн, не желая больше продолжать этот разговор. Она была в замешательстве. Эреол избегал лобовых объяснений, предоставляя ей самой судить о мире и лишь изредка подталкивая в нужном направлении. И теперь, когда Вистария оказалась не однозначной предательницей, а Кервелин - не воплощением зла... предстояло решать самой. Что хорошо, что плохо, а что более многогранно.
   И решить, как этим воспользоваться.
   В конце концов, Элейн - Молион, а не Тамеан. Ее задача - не дружить, а изображать дружбу и вернуть себе власть. Себе и Эреолу. И она добьется этого. Любой ценой.
  
  ***
  
  
   Столица встретила душным ветром, пылью улиц, разогретым камнем домов и пестротой украшений. Кадмар готовился к празднованию дня рождения наследного принца Веина - сына Кервелина еще от прошлого брака. Нейтин принялась трещать о планируемых ярмарках и благотворительном бале, но Элейн почти не слышала.
   Кадмар... Ей не приходилось бывать здесь с тех пор, когда она сама занимала место этого юнца, с помпой отмечавшего теперь свое двадцатилетие. Ей город запомнился обедневшим, грязным и пустым, а последним, что отложилось в памяти, была картина осады - толпы нищих и безработных, лекарни и более-менее просторные дома переполнены ранеными, грязь, смрад и пустые лавки. А сейчас... Конечно, многие скажут, что Кервелин возродил Кадмар. Но он сам же и привел его к упадку.
   На любой картине, даже кисти самого неумелого художника, бывшая столица Ивстана, а ныне - Угларского королевства, узнавалась сразу по возвышающимся над относительно плоским центром города гигантским горным пикам, в которых был вырублен королевский дворец. Фасад вырастал из неприступного серо-голубого массива, подернутого вверху дымкой, и даже издали в глаза бросалось обилие мелких деталей. В последний раз Элейн видела его десять лет назад, и тогда он был меньше и скромнее. Теперь же вся гора казалась сплошной громадиной замка, удачно сочетающегося с голубоватым грифельным цветом дикого камня. Вниз спускались каскады переплетающихся паутинок-лестниц.
   И где-то там, в бесконечных глубинах здания-горы, ей предстояло жить, притворяться, искать способы пошатнуть королевскую власть и при этом находить время служить Вистарии.
   Притвориться фрейлиной собственной матери - интересно, легко это или сложно? Элейн успела забыть ощущение семьи. Стерлись из памяти материнская ласка. Эреола она никогда не воспринимала как старшего родственника. Он старался держаться с ней на равных - друг, партнер, более сильный и опытный, но отнюдь не родитель или дядюшка.
   Да, и надо бы поменьше предаваться воспоминаниям об Эреоле.
   Простые одноэтажные дома, окруженные садами и огородами, давно сменились городскими застройками. Небогатые горожане обитали в двухэтажных и трехэтажных домах на несколько квартир, зажиточные селились в особняках ближе к замку. Элейн рассматривала здания и не узнавала столицу. Другие цвета - традиционные бордово-черные тона герба Кервелина, знак преданности со стороны владельцев. Там и сям белели светлые общественные лекарни, пансионы, прачечные, высокий работный дом. Стены лавок требовалось красить в бледно-голубой. Торговые кварталы пестрели разноцветными вывесками, перекрикивающими друг друга.
   На улицах не росло ни кустика, зато были очень популярны висячие рощи. Участки зелени, цветов и небольших деревьев располагались на круглых ступенчатых подставках-клумбах, которые крепились к витым металлическим опорам. Самые крупные были окружены оградами и соединялись мостами, на которые можно было попасть по лестницам снизу. Подобный странный способ озеленения изобрели давно, когда Кадмар погибал от наводнений из-за разливов горных рек. Так причинялось меньше ущерба растениям. Это позже кто-то из колдунов - история умалчивала, кто именно, - развернул реки в другую сторону, и затопления прекратились. С тех пор прошло лет двести, а висячие скверы и клумбы существовали и поныне и были одной из множества достопримечательностей ивстанской столицы.
   В городе царило нездоровое оживление. Судорожное, нервное. Но вполне обычное для всех стран Амоннина. Все старались успеть домой до наступления темноты и тревожно посматривали на безоблачное сизое небо: не собирается ли дождь. Тот самый дождь, с которым ни один колдун пока не мог справиться - или же просто не хотел. Тот дождь, который выпивал силы, лишал личности, превращая жертву в безвольный кусок плоти. К нему давно привыкли, приноровились, не выходили из дома. Обычное явление - а боялись его каждую ночь как в первый раз.
   А солнце уже скрылось за горой на западе, и в слившемся с ней замке сияли огни.
   Вблизи он выглядел еще громаднее, чем издали. Изрядно уставшие миспарды карабкались по крутому подъему, ведущему к нижним помещениям - стойлам, амбарам, замковой кухне - темному царству чанов, печей и властвующих над всем этим поваров, каморкам наименее привилегированных слуг.
   - Смотри! - раздался над самым ухом голос Нейтин. Элейн дернулась и выглянула в окно.
   Карета медленно взбиралась вверх. По правую сторону виднелись крупные грубые камни горы, по левую - прочные белые витые перила и обрыв, чернеющий бездной. Над ней стремительно темнело сизое небо. Синие сумерки упали на город, как только последние лучи солнца скрылись за горами. А с востока уже наползали тучи.
   - Хотя бы успеть... - пробормотала Элейн. А действительно, что будет, если попасть под этот дождь? Эреол наложил на нее защиту от случайных бытовых проклятий, но не от дождя, потому что сам не знал, как он работает и что за магический механизм замешан.
   - Главное - попасть в замок. Все окна и крыши закупорил лично ЛʼАррадон, - с благоговением сказала Нейтин.
   - Еще бы, особенно с учетом того, что большая часть замка внутри горы... - буркнула Элейн. Нейтин немедленно вскинулась:
   - Ты неблагодарная! ЛʼАррадон - лучший колдун нашего времени. И он защищает нас! Зря ты его недолюбливаешь. А еще он милашка и, говорят, в Стагмаре у него гарем... - хихикнула она, растеряв под конец фразы всю агрессию. Похоже, мнимая сестрица и вправду отличалась легким нравом.
   Элейн ошарашенно моргнула. Интересные причины любить ЛʼАррадона, ничего не скажешь.
   - Только не говори, что хотела бы туда попасть, - пробормотала она, всматриваясь в черные тучи. Теперь лишь на горизонте еще оставалась тонкая синеватая полоса.
   - Может быть. На пару дней. Ты слишком серьезна, - фыркнула Нейтин.
   Карета наконец вползла под навес, и к миспардам бросились обиходчики. Под низкой деревянной кровлей, выдающейся далеко вперед и нависающей над частью дороги, было людно. Под потолком горели лампы, у стен теснились кареты, обиходчики сновали туда-сюда, разводя миспардов по стойлам.
   На относительно плоском участке располагался пост охраны - гвардейцы в черно-бордовых мундирах, привратник и один-единственный павильон, больше похожий на арку, под которой нужно было проехать. Другого способа добраться до дворца не было. Арку, которая на ночь запиралась массивными коваными воротами, охраняли денно и нощно. Тамеанов здесь, видно, знали: карету окинули ленивыми взглядами и беспрепятственно пропустили дальше.
   Элейн смотрела в окно и проклинала столичный этикет. Вместо того чтобы выпрыгнуть из кареты, нужно было ждать, пока придет лакей и поможет спуститься. Потом отругать слугу за задержку, но ни в коем случае не открывать дверцу самостоятельно. Если это одно из достижений Вистарии по приданию двору утонченности, то оно явно глупое.
   Лакей наконец подоспел. Под непрерывное ворчание Нейтин 'сестры' прошли по грубой каменной кладке пола и оказались в скромно обставленной приемной, тоже отделанной деревом. Простой стол с парой стульев, а в противоположном от двери углу диван - вот и все, что здесь было. С дивана навстречу вскочила полная пожилая дама в синем платье, и Элейн нахмурилась, припоминая. Кажется, старшая фрейлина, а заодно и любимая тетушка Нейтин. Точно. Направляет новеньких в первые месяцы. Нельзя путаться в родственниках Тамеанов. Просто вживую они все выглядели иначе, не так, как на многочисленных портретах.
   - Вы ехали без провожатой? - воскликнула тетушка.
   - Успокойтесь, тетя Аверия. Сейчас уже никто не придает значения таким мелочам, - улыбнулась Нейтин. Тетка покачала головой и повернулась к Элейн. Взгляд ее стал прохладным.
   - А ты похудела, девочка. Раньше вы с Нейтин были похожи. А сейчас - ты старше всего на год, а выглядишь, точно...
   - Тетя. Не нужно, - голос Нейтин прозвучал смущенно. Она явно разрывалась между любимой теткой и любимой сестрой. Элейн примирительно обняла Аверию, и та, перестав болтать, скомандовала 'Пойдем, я проведу вас в общую комнату' и зашагала прочь.
   - Не обижайся, - шепнула мнимая сестра. - Она злопамятная, ничего не поделаешь.
   Элейн кивнула. В памяти всплыла страница из дневника Нейтин, прочитанная совсем недавно: 'Я не знаю, как быть. Тетя не собирается прощать Эллин. Как это тяжело, когда близкие люди так непримиримы! И так вспыльчивы - повздорили из-за совершенного пустяка, когда разговор перешел на обсуждение двора, а тетя его обожает. Жалко, что Эллин не считается с ее чувствами. Никто никому ничего не доказал, но отношения испорчены. Плачу...'
   Эреол потрудился на славу. Никто из Тамеанов не сомневался в существовании внедренной сестры, а сеть отношений, затрагивающих ее, была реалистичной до невозможности. Элейн пожалела, что не знает, какой ее видят 'родственники'. Похожа на Нейтин - значит, такая же рыжеволосая, полная и пухлощекая? И этот простонародный вздернутый нос? Отвратительно. Она терпеть не могла ни оттенки рыжего, ни вздернутые носы. И гордилась своими темными, почти черными волосами и прямым носом. Ладно, ничего не поделаешь. В конце концов, какая разница, как окружающие видят несуществующего человека?..
   Узкий коридор с низким потолком сменился крутой лестницей без площадок и пролетов, а затем галереей, и Элейн выбросила из головы мысли о внешности. Сейчас невозможно было не думать о тех изменениях, следы которых виднелись на каждом шагу.
   Галерея - просторный крытый балкон, вся верхняя половина которого была сделана из прочного стекла, - шла вдоль фасада, изгибаясь под выступы встроенных в гору зданий. Задрав голову, можно было увидеть вверху еще несколько таких же галерей. Они располагались на некотором расстоянии друг от друга.
   На стекло упала первая капля. За ней последовала вторая, третья... А потом дождь хлынул стеной, заглушая звук шагов.
   Аверия тревожно вскинула глаза на стеклянную кровлю. Элейн приостановилась, зачарованно глядя на вид сверху: черные провалы пропастей, серые громады гор, а вдали - светящееся покрывало огней вечернего города. Лампы под потолком подсвечивали капли колышущимися огоньками, превращая их в крошечные искры.
   - Успели, - проговорила Нейтин. - Надеюсь, дождь никого не застал на улице.
   - В среднем около десяти человек в сутки, - напомнила Элейн, отрываясь от созерцания залитой магическим дождем ночи.
   - Ты пессимистка, - печально заметила 'сестра'.
   Что ж, можно не изображать чужой характер. Пессимистка или реалистка, лишенная радужных иллюзий, любительница книг, истории и философии, скептически относящаяся ко двору, королю и ЛʼАррадону, другими словами - ко всему, что составляло круг интересов юной светской дамы... кажется, Эреол создал правильный образ воображаемой сестрицы.
   - Запоминайте, - небольшая процессия дошла до ближайшей двери внутрь, и Аверия остановилась на пороге. - Здесь вход в Центральный грот - гротами мы называем части замка, есть еще Верхний, Нижний, Северный, Южный, Красный, Белый и другие, потом пройдетесь, посмотрите. Королева со свитой занимает весь первый этаж Центрального. Спальни фрейлин - в самом конце, в глубине. Окон там нет, зато есть отличная черная дверца к глубинному фонтану, помню, в молодости мы только ею и пользовались... - тут усмешка сползла с лица Аверии, и 'тетушка' нахмурилась, потому что ее прервали на середине.
   Элейн и Нейтин завертели головами, сначала не поняв, что происходит.
   Но потом до слуха донесся топот и восклицания. Тревожные, испуганные. Тихие до сих пор залы, ближайшие к галерее, вдруг загудели тысячами голосов. У больших окон начали собираться люди; другие высыпали из многочисленных дверей под стеклянную крышу, мгновенно заполонив все широкое пространство.
   - Да в чем дело? - нервно воскликнула Нейтин. Элейн прислушалась.
   - Король! Спасайте короля! - испуганно выкрикивали отовсюду.
   - А что с королем?.. Осторожнее! - пискнула Аверия. Ее бесцеремонно оттеснили к стене.
   Элейн, забыв обо всем, принялась пробиваться поближе к стеклу. Что-то происходит с королем? Неплохо бы, но даже если Кервелин сейчас погибнет, престол благополучно перейдет к Веину, тот уже достаточно взрослый, чтобы править. И все равно придется делать то, что было намечено, потому что смерть короля не ослабит систему власти...
   Раздался пораженный вздох. Десятки людей всматривались в темноту.
   Внизу, на блестящей от дождя горной дороге, рядом с аркой-воротами, стоял мужчина. Элейн при всем желании не распознала бы в нем короля - он был далеко, а из-за дождевых туч сумерки сменились ночной тьмой. Но придворные, казалось, видели четко, как днем. Мужчина стоял на дороге, и с его шляпы стекала вода, а камзол блестел от влаги в неверном свете фонарей.
   - Он уже должен был потерять сознание... - ошеломленно пробормотал кто-то. - Под этим дождем долго не выдерживают...
   Минуты словно растянулись в часы. Наконец король снял шляпу и медленно побрел к входному навесу.
   Никто не расходился. Теперь все приникли к окнам, ведущим из галереи в залы. Воцарилась такая тишина, что шум дождя казался оглушительным грохотом.
   Король, мокрый до нитки, неспешно прошествовал через центральный зал, роняя капли на темно-вишневый ковер, и скрылся за огромной дубовой дверью.
  
  Глава 2. Помощница кухарки
   - Может, это был обычный дождь?.. - спросила Элейн, ни к кому не обращаясь.
   Просторная спальня фрейлин гудела. Вдоль стен тянулись ряды кроватей - по десять у каждой, с туалетными столиками и зеркалами у изголовий. Пологи были отдернуты, и спать никто даже не думал. Под низким потолком не было ламп, а в конце длинного помещения - окон. Только светильники на стенах и канделябры с множеством свеч на каждом столике. А еще - ворохи платьев на кроватях и креслах, стопки бумаг, письма, пудреницы и баночки с помадой, потрепанные книги, недопитый вечерний чай и блюдца с пирожными... и двадцать чрезвычайно взволнованных девиц.
   - Что ты имеешь в виду под 'обычным дождем'? Днем их все равно не бывает, а ночной - всегда пожирающий разум. Сама должна знать. Ты же любишь науку, книги эти свои, а никак не хочешь понимать, - отрезала Нейтин, яростно расчесывая медные волосы.
   - Или же король действительно не простой смертный... - пробормотала Элейн и крепче сжала в руках чашку с горячим чаем. Большие камины в обоих концах комнаты были не растоплены - летом, как выяснилось, их вообще не разжигали, а недра горы оказались довольно холодным местом. Что ж, по крайней мере, носить омерзительные многослойные платья будет не так уж неприятно. Куча нижних юбок, плотный корсет и модные в этом году при дворе шали и платки - все то, без чего Элейн отлично обходилась, живя с Эреолом в нише мира, - хотя бы способны согреть.
   - А я думаю, король просто под защитой ЛʼАррадона, - заметила Нейтин. - Такому великому колдуну, должно быть, несложно создать защитный вадрит!
   Элейн покачала головой, допила остывающий чай и принялась распутывать шнуровку на платье. Служанки фрейлинам не полагались, всех горничных, нянек и прочую обслугу отправляли обратно. Фрейлина при угларском дворе сама была на положении служанки.
   Предположение о защитном вадрите не выдерживало критики. Если ЛʼАррадон способен справиться с пожирающим разум дождем, он мог бы развернуть торговлю подобными амулетами. И брать любую цену - желающие все равно нашлись бы.
   А если защита предназначалась исключительно для короля, о ней бы уже все знали - ни ЛʼАррадон, ни Кервелин не упустили бы случая лишний раз подчеркнуть свое могущество.
   Или ЛʼАррадон зачем-то скрывает свою власть над дождем, или с королем что-то неладно. Нужно выяснить. Обязательно. О враге нужно знать все, чтобы избежать фатальных неожиданностей.
   Ведь если все пройдет гладко и единство аристократии будет разрушено, а Кервелин - лишен поддержки знати и народа, то жить королю останется недолго. И если он под защитой, эту защиту нужно снять.
   - Завтра наш первый день, - прошептала Нейтин в темноте, высунувшись из-под одеяла в слабом свете крохотного круглого ночника. - Будет много работы, все готовятся ко дню рождения принца.
   Элейн окинула взглядом длинную комнату. Девушки устраивались на кроватях и гасили свет. Новеньким достались места в самом конце. Как раз рядом с камином и черным ходом.
   Повезло, подумала Элейн. Ход еще пригодится. А камин...
   - А у камина, мне сказали, никто не хочет спать, - сообщила Нейтин, перехватив ее взгляд. - Здесь жарко очень, когда его растапливают... Но не страшно, зима не скоро.
   Элейн передернула плечами и забралась поглубже под одеяло.
   Если все получится, к зиме эта придворная жизнь полетит под откос.
  
  ***
  
  
   - Зовия! Зовия!
   София отложила незаконченное ожерелье из мелкого жемчуга и серебряной проволоки и выбежала из пронизанного солнечными лучами плетеного шатра. Акцент Детей моря был начисто лишен глухих и шипящих звуков, так что ее имя постоянно коверкали. Но это не раздражало. Она знала, что обязана жизнью многим из этих людей.
   Она прищурилась от ослепительного солнца и бьющих в глаза отблесков воды. Днем лучше всего работалось здесь, на утлом плоту из бревен с шатром посередине. Сортировщики жемчуга с соседнего плота отдавали Софии негодные жемчужины, а она пускала их в дело, раскалывая, прокалывая и создавая украшения с помощью серебряной проволоки. Потом их отправляли на континент, где и высококачественный жемчуг, и поделки из его отходов, и многое другое с легкостью находило своего покупателя, а София... София наслаждалась жизнью и старалась не замечать легкую горчинку беспокойства, отравлявшую ее безмятежное существование.
   Ведь она давно знала, что это не продлится вечно.
   - Бросай все это, - из подплывшей лодки на плот выбралась Даиз, названная мать. - У Марды все готово. Ты сможешь отправиться в Кадмар сегодня же, вместе с караваном.
   София застыла на месте. Да, она знала, что рано или поздно этот момент наступит. Но к подобному перелому невозможно было быть готовой.
   - Все-все? - по-детски переспросила она. - Правильный состав зелья?
   - И даже весь запас, разделенный по порциям, - развеяла сомнения Даиз. - Ничего, моя девочка. Ты всегда знала, что Дети моря - не то общество, которого ты заслуживаешь по праву рождения. Тебе предстоит вернуть себе власть и править, а все остальное зависит только от тебя...
   - Мне все равно! - вырвалось у Софии. - После всего, что вы для меня сделали, я стану бороться с Кервелином, его двором и его колдуном только ради вас. Если у меня все получится, может быть, когда-нибудь магия Детей моря сможет занять свое место наравне с вадритами ЛʼАррадона. Но я не рвусь к власти ради власти...
   - Плохой настрой, - покачала головой Даиз, и ее хитрая улыбка окончательно померкла. Безжалостные солнечные лучи не скрывали сети тонких морщин. - Это твоя жизнь - там, в Кадмаре. Здесь ты гостья. Там хозяйка. Точнее, станешь ею, когда правильно распорядишься зельем Марды.
   - Распорядиться - нетрудно. Трудно примириться, что мне предстоит обманывать. Пусть и во благо, пусть и не во вред кому-либо, - прошептала София себе под нос, разворачиваясь, чтобы возвращаться в шатер за вещами. Но Даиз услышала.
   - Если тебе удастся вернуть себе свое место, ты станешь одной из тех членов королевской семьи, кого называют 'звездами милосердия', девочка, - проворчала она. - Не знай я тебя так близко, решила бы, что это ханжество или притворство. Твоя доброта граничит с мягкотелостью. Почаще говори себе, что ты идешь не на преступление, а всего лишь на маленькую хитрость. Зелье нужно, чтобы располагать к себе людей и заставлять их непредвзято тебя слушать. А дальше все сделает Правда. Она на твоей стороне.
   Софии еще не приходилось слышать, чтобы названная мать говорила так строго. Да, все услышанное было истиной... формально, потому что совесть все равно продолжала бунтовать. Зелье, которое готовила колдунья Марда, работало как приворот, только не любовный. И предназначалось, чтобы чудом выжившая усилиями той же Марды принцесса могла беспрепятственно пробраться к новому королевскому двору, а потом избежать непредсказуемой реакции Кервелина с присными на нежданное воскрешение представительницы свергнутой династии.
   Когда спасшие ее знахарки из Детей моря впервые заговорили о подобном способе вернуть утраченное положение, это показалось сказкой. Как просто - зелье симпатии, и спустя месяц весь двор на твоей стороне. Но зелье еще требовалось создать. Чем Марда и занялась, пока девочка с перерезанным горлом училась заново говорить и свыкалась со своей восстановленной душой.
   Ведь как рассказала Даиз, когда сборщики лишайников нашли Софию в горах, она была мертва. И ей повезло, что этими сборщиками оказались не простые крестьяне или бедняки, а Дети моря, которым не хватало драгоценной субстанции для загрузки корабля.
   Из лишайников изготавливали магические эликсиры по соседству, в Орталине, но там преобладали песчаные грунты, и сырье приходилось покупать. Ввозить орталинские эликсиры в Амоннин сурово воспрещалось - местные колдуны, точнее, ЛʼАррадон, сохранивший силу, не допускал конкурентов своим вадритам. Торговля сырьем тоже не приветствовалась, но на нее закрывали глаза. Дети моря были независимым народом и единственными торговыми посредниками между континентами. А в Орталине выпускалось слишком много предметов роскоши и просто вещей, без которых многие не могли обойтись, чтобы эту торговлю прекращать.
   Рейс тогда перенесли. Сборщицы лишайников сразу узнали в обескровленной и безжизненной девочке, лежащей на камнях, одну из принцесс павшей той ночью династии. Дети моря не участвовали в войнах на континенте, но никогда не проходили мимо раненых. А осмотрев ребенка, колдунья Марда заявила, что Софию еще можно спасти. Помог вадрит-талисман, который удерживал душу сутки после гибели тела. Уцепившись за эту ниточку, Марда вытащила принцессу с того света.
   Но кем бы ни стала София для приемной матери и названных братьев и сестер, она все равно была для них немного чужой. Возможно, потому, что хорошо помнила свое прошлое. Хоть и не любила вспоминать.
   Раскладывая по отделениям деревянной шкатулки жемчужины, проволоку, кусачки и крошечные серебряные застежки и заклепки, она подумала, что если бы Дети моря воспитывали ее с какой-нибудь амбициозной целью, то были бы разочарованы. Но вряд ли это было так. Даиз, Марда и множество названных родственников - здесь кровные узы ценились ниже дружественных - искренне желали Софии добра. А оно в их понимании заключалось в возврате к прежнему положению.
   Вот только Кервелин и ЛʼАррадон могут оказаться не по зубам какой-то морской колдунье и ее зелью...
   Единственным, что привлекало Софию в этой затее, было желание увидеть мать. И поговорить с ней. Все знали, что королева Вистария вступила в брак с Кервелином спустя всего полгода после завоевания Ивстана.
   Хотелось просто задать ей один-единственный вопрос и посмотреть в глаза.
   А еще узнать, что произошло с сестрой. В памяти отложился момент, когда Эреол, колдун-союзник отца, забрал Элейн, а София, испугавшись, рванулась к матери. Где старшая сестра теперь? Может, ЛʼАррадон добрался до убежища Эреола и убил ее? Сколько бы София ни просила приносить газет, когда кто-то из друзей отправлялся на континент с очередным торговым обозом, вестей об Элейн не было.
   Она вышла из шатра и прыгнула в лодку Даиз. А ведь, пожалуй, причин отправиться в Кадмар с амбициозной и опасной затеей становилось все больше.
   София обвела внимательным взглядом кристально-голубые волны, сияющие брызгами на солнце. Множество плотов и небольших лодок, дрейфующих или стремительно несущихся куда-то, расчерчивая волнистую поверхность пенными линиями. Миттог - сооружение из нескольких десятков, а может, и сотен кораблей, плотно составленных борт к борту и скрепленных крючьями. Отдельные крупные торговые корабли. И безоблачное небо, с которого сияло теплое летнее солнце. Здесь, над морем, не темно-оранжевое, а ближе к желтому, ясному и безмятежному.
   Что ж, в конце концов, никто не запретит ей возвращаться сюда в гости.
   А план был готов до мелочей.
   - Ириз, кухарка, тебя уже ждет, но учти, она не знает, кто ты, - деловито говорила Даиз вполголоса, подавая Софии небольшую сумку. - Она будет принимать у Байна пряности, не перепутаешь, держись поближе к Байну. Иначе не получается. Да и кухня - идеальное место, чтобы начать. Добавляй зелье в еду, только осторожно. Через месяц, думаю, не останется никого, кто бы хоть раз не попробовал блюдо с приворотом. Но перед тем как открыться королеве, позаботься о том, чтобы она точно выпила зелье. Берегись дегустаторов, они исследуют все с кухни на случай ядов, их вадриты могут что-то обнаружить. И главное, маскируйся! Лицо пачкай мукой, волосы хорошенько прячь под косынку. Ты изменилась за десять лет, но кто-то может заподозрить в тебе погибшую принцессу. Байн будет привозить пряности каждые две недели, передавай письма!..
   - Эй, Даиз, хорош разоряться! - раздался окрик с носа небольшого грузового корабля. Байну надоело ждать, пока названная мать Софии повторит все наставления. - Ничего с ней не случится, ты ее на кухню работать отправляешь, а не войском командовать!
   Даиз махнула рукой и начала спускаться по веревочной лестнице к пришвартованной внизу у корабля лодчонке. София молча смотрела ей вслед. Дети моря не любили прощаться. Они даже не знали слов прощания.
   Все происходящее - очередной рейс. Начиная от отплытия за товаром и заканчивая смертью. А рейс - это настолько обыденное явление, что не требует особенных ритуалов.
  
  ***
  
  
   В обиходе это место называли просто и емко - Обрыв.
   Обрыв был отвесной каменистой береговой линией, скалой, выраставшей из океана. У ее подножья плескалось море, и не было никакого мелководья - стена продолжалась и под водой. А наверху начинался континент. Когда-то в этой скале пытались прорубить ступени, но они постоянно осыпались, к тому же не приносили особой пользы. Поэтому и товары, и людей поднимали наверх с палуб и спускали к воде на специальных платформах при помощи подъемного механизма.
   София сошла с платформы и посмотрела вниз с головокружительной высоты. Рядом тихо поскрипывала конструкция из лебедок, шестеренок и тросов, медленно опускаясь к палубе за новой партией людей и вещей. Корабль отсюда казался не больше блюдца.
   А на каменистом краю Обрыва уже ждали телеги обоза.
   Кадмар располагался довольно близко к морю, но путь занял все время, оставшееся до вечера. Когда на горизонте показались горы, миспарды в упряжках ускорили бег, чтобы успеть до ночи и до неизбежного начала дождя. Так что Софии не удалось рассмотреть, что изменилось за то время, что она провела в море.
   Но одно она поняла точно: Ивстан, ставший теперь частью Угларского королевства, явно не ограничивался парадной стороной мундира, которую знала маленькая принцесса.
   Темные и узкие улочки пригородов, работные дома, заводские кварталы, где под присмотром людей ЛʼАррадона производились вадриты, а с помощью вадритов - все остальное; продуктовые склады и лавки, скромные грязные таверны; унылые однообразные домики со съемными квартирами, которыми пользовались в основном для не самых благопристойных дел... Да и более респектабельные кварталы были далеки от того блеска, который она запомнила, и от агонизирующей роскоши последних месяцев войны до осады.
   И некогда родной замок тоже довелось увидеть с новой стороны.
   - Что там у вас, приправы? - Окрик стражника, дежурящего у ворот под досмотровым навесом, определенно означал, что так просто обоз к складам не пропустят. - Стойте. Да, Байн, я знаю, что ты не возишь ничего запрещенного. Но сам понимаешь, надо проверить.
   Телеги остановились. Вид с площадки, где круглосуточно дежурила стража, открывался головокружительный: тонкая лента дороги над бездной и чернеющие пропасти, над которыми нависала гора с жмущимися к ней фасадами дворца. По застекленным галереям медленно продвигались слуги, зажигая лампы...
   - Эй, принцесса!
   София дернулась как ужаленная, и из-за спины раздался грубоватый смешок. Она обернулась.
   - Спускайся со своего трона, проверка - это надолго! - продолжал один из стражников, веселый парень с задорно торчащими усами. - Иди к нам!
   Она перевела дух. Следовало сразу понять, что 'принцесса' было сказано не буквально. София вздохнула и спрыгнула с телеги, неловко зацепившись юбками за бортик. Неуверенно огляделась и улыбнулась. Стражники ей нравились. Она симпатизировала дружелюбным людям.
   - Знаешь что, - шепнул второй, проходя мимо к телегам, - ты сюда зачем едешь?
   - Работать. Помощницей кухарки, - София с любопытством смотрела, как мужчины в мундирах быстро-быстро распаковывают огромные тюки и бегло перебирают содержимое.
   - Ну так заходи к нам вечерком. Познакомимся.
   София насторожилась. Действительно, дружелюбие... Зачем скучающим у въезда стражникам могла понадобиться помощница кухарки поздно вечером? Риторический вопрос. Однако она собиралась пойти на риск.
   Это был отличный случай, чтобы испробовать зелье Марды. Если оно сработает, из этих солдат можно будет веревки вить. Принести им графин эля или кувшин хмельного меда с пряностями, добавить туда каплю зелья и посмотреть на результат.
   - Ладно, - она подмигнула и постаралась улыбнуться как можно развязнее. Экспериментировать так экспериментировать.
   В следующий момент - София даже не поняла, каким образом рука стражника оказалась под ее накидкой, - она ощутила чувствительный щипок за зад, после чего парень испарился и спустя мгновение уже копался в тюках вместе со всеми.
   София поежилась. Опасное предприятие. Но Марде можно верить, и если она утверждала, что зелье подействует, то оно подействует.
   Вперед, Софи, помощница кухарки Ириз.
   Солнце село, и с востока стремительно наползали черные тучи. В свои права вступала ночь, принося с собой пожирающий разум дождь.
   И первый день новой жизни.
  
  ***
  
  
   - По ночам из каморки не выходить. - Голос звучал сварливо, и сама Ириз, упитанная старуха с большой бородавкой на мясистом носу и редкими седыми волосами, которые из-за постоянного ношения платка казались приклеенными к черепу, не лучилась радушием. - У меня пять помощниц, и думаешь, я не знаю, чем вы занимаетесь, когда я сплю? Таден небось уже приглашал на огонек?.. Продукты с кухни не красть. Кошек на ночь в постель не брать, иначе мыши сожрут и нас, и всю королевскую семью, да хранит ее богиня и все дочери ее. Остальное завтра, а то еще забудешь до утра. Будить, так и быть, могу пару дней. Станешь спать до обеда и дальше - останешься без жалованья. Все поняла?
   - Да, госпожа Ириз, - смиренно кивнула София, украдкой рассматривая тесную каморку, которых по обе стороны узкого коридора, примыкающего к кухне, было множество. Небольшая жесткая кровать, старая коптящая лампа на поцарапанном столе с покосившимися ножками, выбеленные стены, сундук в углу. За сундуком что-то скреблось и попискивало - жизнь в кухонных помещениях явно не ограничивалась людьми.
   - Ладно, спи. Поблажек не жди, - проворчала напоследок кухарка и вышла. Лампа мигнула, когда порыв ветра от резко захлопнувшейся толстой двери едва не затушил ее.
   Оставшись в одиночестве, София осторожно подошла к сундуку и взяла свою сумку.
   Зелье было аккуратно разлито в несколько десятков полых шариков, нанизанных на нить и удачно маскирующихся под безвкусные бусы из крупных бусин. Она аккуратно отсоединила первую бусину и спрятала в карман длинной коричневой накидки, надетой поверх простого платья из темной набивной материи. Такого непривычного платья - среди Детей моря принято было носить светлую, легкую и не стесняющую движений одежду - просторные брюки, хитоны, туники, а часто - одни только купальные повязки, если приходилось постоянно нырять.
   София только приехала, а уже начинала чувствовать себя здесь чужой. Хотя и среди морского народа она не была полностью своей. Выброшена из жизни - может, права была Даиз и ее место действительно во дворце среди членов королевской семьи? Но и там не получится быть своей, пока жив Кервелин и наследный принц Веин...
   Внезапно София похолодела.
   Даиз об этом ни разу не заговаривала. Обходила молчанием тему существующей правящей династии. А ведь даже если Кервелин паче чаяния проникнется к представительнице Молионов родственными чувствами благодаря зелью и уступит ей престол, все королевство зельем не напоишь. И может начаться война.
   Руки и ноги стали ватными. Получается, Даиз, Марда и те немногие, что были посвящены в тайну происхождения Софии, заранее рассчитывали на то, что придется убивать? Ну конечно же, да. Скажи она кому-то, что не хочет убивать тех, кто в свое время завоевал ее страну и чуть не уничтожил ее саму, они сочтут, что принцесса повредилась в уме. Но София действительно не хотела. Насилие в ответ на насилие ей претило. Но если не убить Кервелина самой, придется взвалить этот камень на совесть кого-то из близких, преданных ей. А они тем более ни при чем, ведь войны за власть на континенте никогда не отражались на положении Детей моря.
   Что ж, значит, придется стать еще и миротворицей. В конце концов, примирить Молионов и Лерринтов, а заодно реваншистов и представителей новой власти, - задача примерно такая же сложная, как и уничтожить противников.
   А не это ли пыталась сделать Вистария, заключая брак с Кервелином?..
   София вскочила, спугнув неосторожно высунувшуюся из-под кровати мышь. Необходимо будет поговорить с Даиз. И не допускать излишней жестокости. Ведь смерть в ответ на смерть и кровь как расплата за кровь только быстрее раскрутят гибельные жернова уничтожения.
   Но от плана все равно не стоило отказываться.
   Она сунула в карман шарик с зельем, закуталась в накидку, выскользнула за дверь и осторожно прокралась на кухню.
   Там было темно - всего пара ночных ламп на столах - и пусто. Ненадолго - жизнь в нижних помещениях обслуги не затихала почти никогда. Разве что на два-три часа, когда судомойки уже завершили свою работу, а кухарки еще не начали готовить завтрак. Печи остывали, люди отдыхали. Где же здесь можно добыть хоть кувшин какого-нибудь напитка, чтобы угостить стражников зельем?
   В гигантском помещении легко было заблудиться. Столы и подставки для чанов располагались бессистемными на первый взгляд рядами, печи стояли в центре, плотно приставленные задними стенками друг к другу, и под потолком от них тянулись толстые трубы, ведущие наружу. Кухня находилась на самом краю лабиринта помещений в горе. В одной из стен даже были окна. Сейчас за ними виднелся лишь мрак, отдельные огоньки ламп или фонарей и поблескивающие струи дождя.
   К счастью, из замка можно было попасть к стражникам, не намокнув. Обширный навес начинался у ворот и прикрывал весь небольшой отрезок дороги от них до въезда к стойлам.
   София вздохнула. Если удастся пройти через коридоры из кухни к выходу из замка, не заблудившись и не попавшись никому на глаза, это будет чудом.
   Большой бочонок с медовухой обнаружился под столом у дальней стены кухни. Туда, по-видимому, складывали остатки с дворцового стола - челядь питалась попроще, а здесь кроме медовухи нашлось еще несколько копченых окороков, заботливо уложенных в короб, немного фруктов и ягоды равинии - София знала, что их привозили из самого Орталина. Она понюхала содержимое коробки с фруктами - так и есть, немного подгнили. Странно, что все эти хоть и подпорченные, но ценные продукты лежали так просто у стены и кухарки не пытались припрятать что-то для себя. Видно, недостатка в объедках деликатесов здесь не было. И это только нижняя кухня, а в замке их несколько, потому что он слишком огромен...
   София отыскала кувшин, наполнила его медовухой, капнула немного зелья, прикрыла полой накидки и принялась пробираться к выходу.
  
  ***
  
  
   - Спасительница! - драматическим тоном провозгласил Фирт - так звали усатого стражника, который назвал ее принцессой. - Прекрасная спасительница избавила наши глотки от мучительного пересыхания, а головы - от изматывающей трезвости... если только нас не поймает Бартас и не выпишет по двадцать ударов кнутом каждому. Никому не отдам свою Софи!
   Он притянул Софию к себе, и она с трудом удержалась, чтобы не вырваться, и заставила себя игриво улыбнуться. Остальные стражники отреагировали смешками, веселья в которых, впрочем, было мало.
   Что там говорила Ириз - не бегать на огонек? А что, кому-то может нравиться подобное времяпровождение? Холодный, продуваемый сквозняком угол под дозорным навесом, развязные стражники, неловкость пополам со скукой и еще эти приставания - нет уж, спасибо, все эти радости следует оставить настоящим служанкам. Но если зелье подействует, любой из стражников сделает все, о чем София их попросит, и если попросить больше ее не трогать, то так и будет.
   Она улыбалась, смеялась нехитрым шуткам и внимательно наблюдала за каждым глотком приправленной зельем медовухи. Действовать оно должно было сразу, но София тянула, еще не решив, о чем попросить стражников, чтобы точно убедиться, что зелье вообще работает. Марде можно было верить, но риск есть риск. Проверка не помешала бы.
   Порыв ветра с грохотом бросил на навес горсть пожирающих разум капель. София поежилась. Пришло время заканчивать с этим.
   Нужно придумать, что бы ни один из них не сделал по обычной просьбе... А что, если...
   Из раздумий выдернула суровая реальность. Фирт снова привлек Софию к себе, и к ее губам потянулись влажные губы стражника.
   Она все-таки не сдержалась и отшатнулась, подняв руку. Стражник остановился, а смешки остальных прозвучали чуть жизнерадостней.
   - Подожди. А не мог бы ты... - начала София.
   И тут под навесом появился человек.
   Сначала она не обратила на него никакого внимания. Отошедший товарищ, припозднившийся слуга - да мало ли кто мог явиться сюда из замка или из сторожки. Зато внимание обратили стражники.
   Все пятеро застыли, словно громом пораженные - точно попали под лишающий разума дождь. Кто говорил, умолк на полуслове, кто-то сдавленно ругнулся, кто-то дернулся, задев стол и чуть не опрокинув кувшин с медовухой, и даже Фирт ослабил хватку.
   Незнакомец неспешно приблизился и ступил в круг света, отбрасываемого лампой на стене. Взгляду предстала черная одежда, неуловимо напоминающая мундир, но без всяких галунов и нашивок, и резко контрастирующие с ней светлые волосы. Походка напоминала кошачью - и стражники замерли, как застигнутые врасплох мыши, вот-вот готовые броситься врассыпную.
   Бледное лицо его казалось лишенным индивидуальности. Обычные тонкие черты, в которых не было огня. Таким, наверное, могло бы быть лицо призрака. Но когда он взглянул на стол, оно мгновенно преобразилось. Вспыхнуло каким-то хищным азартом - и вот уже нет безликого незнакомца, его место занял дикий зверь. Что-то животное было в том, как расширились его ноздри...
   - Дворовые девки, медовуха... Хороша королевская стража, нечего сказать, - лениво протянул прибывший, некоторое время погипнотизировав компанию взглядом и безошибочно определив содержимое кувшина по запаху. Повинуясь общему импульсу, София смотрела на него во все глаза. И невзирая на спокойствие незваного гостя, она не решилась бы подойти к нему вплотную.
   Он приблизился сам - встал у самого стола. Стражники отшатнулись.
   Прибывший протянул руку - без оружия, иначе они бы, скорее всего, не остались на своих местах, - и взял кувшин. Отхлебнул медовуху прямо из горла... и вдруг резко швырнул кувшин на каменный пол с такой силой, что капли напитка и осколки брызнули фонтаном во все стороны.
   - Встать! - гаркнул мужчина яростно, разом сбросив маску невозмутимости. Стражники вскочили как один.
   - По сколько там кнутов вам дает Бартас - двадцать?.. По тридцать каждому, я прослежу, - бросил он. Сузившиеся серые глаза сверкнули в неверном свете лампы и устремились на Софию. Та невольно поежилась. Непредсказуемость и явное бешенство незнакомца начинали ее пугать. Но раз он отхлебнул медовухи, а в ней было зелье... одного глотка должно было хватить. Хорошо бы, потому что...
   - Ты, - снова заговорил мужчина, сверля ее взглядом. - Подойди.
   София выбралась из-за стола. Но не успела сделать и двух шагов, как гость снова сменил ленивую расслабленность на резкость и текучую ловкость дикого зверя и одним прыжком оказался рядом.
   Нужно срочно что-то делать. Попросить уйти? Молить о пощаде? Да какая пощада, не может же он наказать кнутом женщину. Тогда что?..
   - Кто такая, как зовут? - поинтересовался он отрывисто, тоном, совсем не вяжущимся с неподвижной позой и немигающим взглядом.
   - София Лирен, - это была фамилия Даиз - амоннинская, потому что в своем кругу Дети моря обходились без фамилий. - Помощница кухарки Ириз...
   - Избавь меня от заочного знакомства с кухаркой, - поморщился гость. - Чтобы через десять минут тебя здесь не было. Вы пятеро, - он отвернулся от Софии, как будто утратив интерес, - утром не расходиться. И по тридцать кнутов.
   Случай был самый подходящий. Пусть не идеальный, но... никто не обещал, что зелье будет работать только в тепличных условиях без намека на конфликт.
   - Не наказывайте их! - выкрикнула София. Стражники потрясенно уставились на нее, а незнакомец обернулся. - Я больше не стану приходить, этого не повторится.
   Чуть прищуренные глаза снова цепко осмотрели ее макушки до пят. Слишком пристально, точно их обладатель над чем-то напряженно думал, а София занимала в этих умопостроениях одно из центральных мест.
   - Спасибо за совет. Месяц без жалованья, помощница кухарки Ириз.
   Больше ничего не добавив, незнакомец стремительным шагом покинул павильон.
   София моргнула, встряхнулась всем телом, сбрасывая оцепенение. Стражники выглядели пришибленными.
   - Кто это такой? - поинтересовалась она.
   - Хешшу, не повезло нам, - выругался Фирт. - Кто мог подумать, что сюда явится Бешеный Грей! Ты никого по дороге не встречала? Ему могли донести...
   - Может, пару служанок, - неуверенно протянула София. - А кто он, этот ваш Бешеный Грей?
   - Граф Грейсон Итилеан, начальник королевского гарнизона. Правда, заправляет нами Бартас, но если Итилеан застанет кого в такой ситуации... Хешшу, чувствую, одними кнутами все не обойдется! - простонал Фирт, растеряв всю нарочитую церемонность речи. - Да и тебе остаться без жалованья... Ну да на кухне это не смертельно...
   Не смертельно, конечно. А вот то, что на этого бешеного Итилеана не подействовало зелье, - это очень и очень плохо. Что произошло? Марда ошиблась? Вряд ли. Мало выпил? Но должно хватать десятых частей капли.
   София нахмурилась, перебирая в уме версии. На кого оно могло не подействовать? На носителя защитного вадрита? Так это зелье не яд, а значит, амулеты против него бессильны. На от природы стойкого к воздействию человека? И сколько подобных людей еще может встретиться? И как распознать такого? По внешним проявлениям, по поведению?..
   - Почему вы называете его бешеным? - уточнила она. Если прозвище зиждется на чем-то еще, а не только на страхе перед начальником гарнизона...
   - Ты же его видела, - горестно вздохнул Фирт. - Говорит-говорит спокойно, через секунду швыряется графинами - и опять смотрит, как удав... Хешшу, ненормальный и есть. Это если не вспоминать, что было на войне, когда мы брали Кадмар...
   София вопросительно приподняла брови.
   - Ничего. Ничего там такого не было, - подал голос другой стражник, не давая Фирту раскрыть рот. - Обычная война, не женское это дело.
   Да уж. Похоже, ничего выяснить не удастся. Но судя по всему, дело не в сверхспособностях графа Итилеана. Что же не так с зельем?
   - Ты вроде что-то хотела? - Фирт неуклюже попытался возобновить разговор, прерванный появлением начальника гарнизона.
   - А? - рассеянно переспросила София. - А, да...
   И правда, она ведь пришла сюда, чтобы убедиться в действенности зелья. Убедилась... что оно не работает.
   Хотя можно попытаться еще раз. Заставить стражника сделать что-нибудь безобидное и нелепое, такое, что они никогда не сделали бы по своей воле. Она обвела глазами растерянно топчущихся мужчин. Мрачные, невеселые, те казались бледными тенями самих себя получасовой давности. Вряд ли в таком настроении они способны сделать что-то шутки ради. Чистота эксперимента обеспечена.
   - Да. Мальчики, я хотела попросить вас. Отстрелите-ка ножки этому столу, - непринужденно произнесла София. И внутренне сжалась, приготовившись выслушать шквал ругани. Сейчас они по примеру Итилеана...
   Стражники расчехлили ружья, прицелились и без малейшего колебания выстрелили одновременно. В павильоне запахло порохом. Ножки стола подкосились, и он неуклюже завалился набок.
   И никто даже не подумал спорить. А на грубоватых обветренных лицах не появилось ни тени удивления.
  
  Глава 3. Союзники
   Элейн поежилась и поплотнее завернулась в одеяло. Нужно будет сказать Эреолу, чтобы наладил согревающие чары в доме. Странно, что они вообще вышли из строя, уж на поддержание комфортных условий у него хватало сил... А, Хешшу, она же в королевском дворце.
   Она окончательно проснулась и некоторое время лежала, свернувшись клубочком и разглядывая сонно сопящих фрейлин в колышущемся свете ночных ламп. Потом потянулась к подвеске с вадритами, которую прятала под сорочкой, и слегка сжала в пальцах один из них. Одеяло мгновенно обдало приятным теплом, точно его долго грели перед зажженным камином.
   Теперь можно проверить, заметят ли в замке использование чужого амулета...
   И если нет, то можно приступать к действиям.
   А еще сегодня предстояло впервые встретиться лицом к лицу с королевой. С человеком, рядом с которым отныне нужно будет проводить большую часть дня, выполняя мелкие поручения, а по большей части - развлекая и скрашивая высочайший досуг.
   И пытаясь проникнуть за маску королевской невозмутимости, чтобы прочесть правду о прошлом.
   Но удастся ли это сделать, не снимая свою собственную маску?..
  
  ***
  
  
   ...- Эллин Тамеан и Нейтин Тамеан, ваше величество.
   Поддельное имя звучало непривычно, но не резало слух. Они с Эреолом сами подбирали похожее на настоящее. 'Сестра' низко склонила голову, и Элейн последовала ее примеру, исподлобья разглядывая королеву.
   Здравствуй, мама.
   Вистария не производила впечатления несгибаемой правительницы, супруги того, кому покорился весь континент. Обычная моложавая женщина, одетая без излишней роскоши в темно-лиловое бархатное платье с ненавязчивой вышивкой и широкими шелковыми рукавами, с книгой, которую она отложила в сторону, когда Аверия привела новых фрейлин. Вистария сидела на диване в просторной гостиной, граничащей с той, в которой вчера потрясенная свита могла наблюдать загадочное появление короля, не пострадавшего от ночного дождя. Сегодня ничто не напоминало об этом происшествии, а королева выглядела спокойной, безмятежной и безмерно равнодушной ко всему.
   - Ваше дежурство заканчивается в обед, девочки, - шепнула Аверия, когда официальное представление подошло к концу. - Посидите пока молча, не навязывайтесь, не встревайте в разговоры и делайте все, о чем вас попросят. Думаю, сейчас вы все займетесь шитьем. Королева хочет, чтобы в день рождения принца каждый прикрепил по одинаковой кокарде на левое плечо. Как символ преданности. И особая честь - получить ее из королевских рук.
   Элейн молча кивнула, поражаясь про себя, насколько мелкими и незначительными оказываются неотъемлемые части придворной жизни при ближайшем рассмотрении. Какие-то тряпичные розетки - высокая честь, а времяпровождение за их созданием - предел мечтаний знатных девиц. Похоже, она слишком долго жила вдали от всего этого.
   Впрочем, нет. Девицы едут сюда не только ради высокого звания фрейлины, но и для того, чтобы поймать подходящего мужа. А ей нужно вернуть власть.
   Но вернуть себе власть - значит стать кем-то вроде Вистарии...
   Элейн осматривалась в этой отделанной теми же лиловыми оттенками гостиной с легким разочарованием. Она ожидала большего от встречи с матерью впервые за десять лет. А эта женщина... она просто ничем не напоминала мать, которую запомнила Элейн. Чужая. Другая. Отстраненная, холодная до оледенения. Королева, рассеянно поглаживающая кончиками пальцев толстую книгу на своем бледно-сиреневом диване, поблескивающем спокойным и уверенным королевским шелком, благосклонно слушающая болтовню более опытных фрейлин, с которыми у нее, видимо, уже сложились дружеские отношения... и все. Ни ностальгии, ни злости, ни грусти.
   И темно-вишневые кокарды, украшенные дымчато-прозрачной отделкой...
   Гостиная, как и все королевские апартаменты, располагалась у самого края лабиринта, встроенного в гору. Здесь были окна, плотно завешенные фиолетовыми шторами с тяжелыми кистями, - зачем занимать комнату с окнами и занавешивать их, если не хочешь видеть свет? - единственный диван, на котором расположилась Вистария, и множество небольших кресел. Служанки принесли ткань и швейные принадлежности, и комната наполнилась щелканьем ножниц и неспешными разговорами. Скучными до одури, как и само это времяпровождение. Элейн быстро собирала ткань в складки, подрубала и подгоняла... и думала.
   День рождения принца - удачное время, чтобы начать. Нужно только рассказать Эреолу о том, как на короля не подействовал пожирающий разум дождь.
   Хотя бы Эреол не попался на таком людном празднике.
   А за королем неплохо бы понаблюдать, но как, если приходится сидеть в душном помещении в обществе десятка фрейлин и шить бесполезное тряпье?
   Свечи вместо дневного света - как будто в помещении умирающий. Почему ты боишься солнечных лучей, королева Вистария? Не потому ли, что стремишься во тьму, как застигнутый с поличным преступник?
   - Первым кокарду должен получить герцог Арн-Фальет, - раздался негромкий голос королевы. - Это только малая плата за все, что для государства сделал этот человек. Углар не знал лучшего министра земельного хозяйства.
   - Да, король высоко ценит его, - вежливо откликнулась одна из фрейлин.
   Значит, все-таки Арн-Фальет. Репортажи не лгали. Хорошо, нужно это запомнить.
   С него можно начать.
  
  ***
  
  
   Рассвет на рубеже гор и равнины пленителен.
   Сначала дождливая чернота светлеет, точно чернила, которые разбавляют водой, потом насыщенная синева сменяется утренней серостью, и с неба падают последние капли пожирающего разум дождя. Темные тучи все еще висят низко, скрывая острые вершины, но с каждой минутой редеют, рассеиваются, обращаются в безобидный туманный пар. И только роса и лужи, утратившие с началом нового дня все зловещие свойства, поблескивают в неясном утреннем свете.
   Как напоминание.
   Как предостережение.
   А потом из-за горизонта появляется алое солнце, и город далеко внизу тонет в легкой дымке. Иногда она совсем тонкая, призрачная, и тогда, если присмотреться, можно увидеть полоску океана где-то там, на краю мира.
   Когда София жила среди Детей моря на небольшом бартоге, толстом плоту с бортиками, то по утрам можно было точно так же рассмотреть неверные очертания колоссальной горной гряды над Кадмаром. Такие чужие со стороны...
   А еще раньше, в то полускрытое туманом лет время, когда она была принцессой и жила в верхних покоях, окруженная заботой и негой, из окошка ее гостиной можно было часами рассматривать горизонт и бездны между горами. Софии нравилось просыпаться на рассвете и бежать к плетеной раме, поблескивавшей кристально-прозрачным стеклом за тонкими шторами. И смотреть, как день поглощает ночь, а под солнцем блестит роса.
   Когда-то, когда этот дворец в горе был ее домом. Когда-то, когда женщина, называемая повелительницей, хотя ничем не повелевала, и обсуждаемая таинственным шепотом, хотя не хранила, казалось бы, никаких тайн, была просто мамой. И когда София и Элейн могли вопреки этикету проводить с ней целые дни, потому что Вистария не стала полностью отдавать воспитание дочерей на откуп гувернанткам и нянькам.
   София считала, что неплохо разбирается в людях. Но теперь, глядя с почтительного расстояния на королеву, она не узнавала в ней мать. И от попыток представить себе, каким будет их объяснение, пусть и смягченное умиротворяющим зельем, становилось страшно.
   А от попыток воскресить в памяти дни детства - немного больно и почему-то тревожно...
   - Софи! Опять мечтаешь у окошка, бездельница!
   Голос кухарки Ириз трудно было не услышать. И сейчас он прозвучал как нельзя кстати.
   София уже привыкла, что кухня ежедневно оглашается оглушительными криками. Эта женщина не умела говорить тихо. Но зелье на нее, похоже, подействовало: она стала намного мягче. И теперь окликала Софию беззлобно. Иначе та просто не услышала бы: в этот час на кухне стоял шум.
   Шипение гигантских сковород, разговоры нескольких десятков кухарок, надменные указания королевского шеф-повара, восклицания, брань... А еще упоительный запах свежей выпечки, корица и ваниль, если пройтись чуть дальше - жареное мясо с овощами, свежее масло и орталинский острый перец. И пар, и удушающее ароматное тепло от раскаленных печей, и заваленные полуготовой снедью светлые ореховые столы, и неровные выбеленные каменные стены.
   Софии начинало здесь нравиться. Она легко привыкала ко всему новому. Если же на новом месте и люди оказывались приятными, она в мгновение ока начинала чувствовать себя как дома. А люди здесь не могли не быть милыми. По крайней мере, те, с кем приходилось иметь дело каждый день.
   Об этом позаботилась Марда.
   София со вздохом отвернулась от пробуждающегося мира за окном и направилась в жаркие глубины кухни. Предстояло рискованное дело.
   За эти дни ей удалось, израсходовав целый шарик драгоценного зелья, угостить им всю челядь из тех, кто получал свой паек в нижней кухне. По мере этого тревога утихала: зелье Марды больше не давало сбоев. Похоже, оно не подействовало только на Грейсона Итилеана. Остальные же быстро превращались из ворчливых, несговорчивых, холодных, безразличных или просто малоприятных личностей в совершеннейших душек, как только дело касалось Софи, помощницы кухарки Ириз. Но оставалось одно существенное затруднение.
   Все эти люди были челядью. Слугами, привилегированными или не очень.
   Кухарки, повара, миспардеры, лакеи, горничные, камеристки и камердинеры, несколько простых солдат, стража... И только теперь, склонив их к себе с помощью зелья, София собиралась перейти к следующему этапу плана.
   Суп был нежного жемчужно-белого оттенка. Полупрозрачный, густой, украшенный бледно-золотистыми фигурными листиками драгоценной фаории, доставляемой из Орталина в крохотных мешочках каждый на вес золота и придававшей блюду умопомрачительный аромат. Если осторожно помешать содержимое большой светло-синей супницы специальной фарфоровой ложкой, из благоухающего легкого бульона показывались сливочно-желтые кусочки сонели, всего час назад выловленной из озера-питомника на краю столицы, крохотные звездочки моркови, небольшие креветки, зерна фтарии...
   Суп наполовину остыл. Оставалось добавить в него несколько ложек лимонного сока, и это творение повара Рондина отправлялось несколькими этажами выше. К столу маркиза Тарлио, министра налогов и народных финансов, постоянно проживавшего при дворе.
   Завтрак сегодня подавали рано - сразу после него двор отправлялся на ярмарку по случаю дня рождения принца Веина. Половину прислуги тоже отпустили, но София в их число не входила. Для тех, кому не повезло получить выходной сегодня, планировалось подобие ярмарки завтра. Как подачка. Впрочем, большинство слуг были рады и этому.
   На нижней кухне не готовили для королевской семьи постоянно. Лишь иногда, если случалось важное торжество и весь двор стоял вверх дном. Но вельможи различных рангов... Поговаривали, один из таких некогда питал далеко не самые подобающие чувства к Ириз. Сплетни, сплетни, вездесущие, правдивые и лживые, как сама жизнь...
   София взяла склянку с лимонным соком и, подстегиваемая ворчанием кухарки, бросилась к столу, на котором супница источала ароматный пар. На минуту замешкалась, осматриваясь украдкой.
   Ириз, кажется, отвернулась. Другие кухарки трудились у столов, рядом с печами наблюдалось небольшое столпотворение, кто-то нес огромную дымящуюся кастрюлю к самой дальней от окна стене. В ту часть помещения никогда не попадали солнечные лучи. Там готовые блюда разливали и раскладывали по всем этим украшенным узорами супницам, бульонницам, креманкам, сотейникам и множеству других черепков, названий которых София не знала. Подготовкой блюд к отправке на стол занимались обычно сами кухарки или даже господские слуги, то и дело сновавшие туда-сюда с подносами через пять больших дверей, ведущих в коридоры замка.
   Помощнице кухарки еще повезло, что ее допустили даже до такой мелочи, как добавление сока.
   Она повернулась к супнице, молниеносно отстегнула от ожерелья шарик с зельем, открыла крохотную крышечку и протянула руку, чтобы капнуть в графский завтрак всего одну каплю.
   Потом нужно будет проверить, как это подействует.
   И капля уже почти сорвалась с миниатюрного горлышка.
   Если бы мигом ранее Софию не схватили за руку мертвой хваткой.
   - Что?.. - попыталась она вскрикнуть, но усилием воли заставила себя молчать. Повернуться к этому человеку, любой ценой высвободить руку, заставить шарик с зельем коснуться губ, заставить стать другом, заставить забыть...
   На нее в упор смотрели широко посаженные шальные серые глаза. А присутствие этого человека в кухонном царстве казалось таким же невозможным, как песчаная буря в открытом море.
   Софию держал за руку начальник дворцового гарнизона Кадмара граф Грейсон Итилеан.
  
  ***
  
  
   - Что случилось? В чем дело? Кто... ох, - Ириз в мгновение ока очутилась рядом. Еще с десяток голов с любопытством повернулись в сторону странной сценки. - Что вам сделала эта паршивка, лирд Итилеан?
   По широкому бронзовому лицу кухарки было видно, что она боится за свою подопечную, а не жаждет наказать ее за проступок. Но вынуждена говорить не то, что думает, потому что обслуга и знать - это всегда лицемерие и власть... а девчонку можно попытаться спасти потом.
   - Абсолютно ничего, - начальник гарнизона не спешил отпускать Софию, а та от изумления не могла даже попытаться вырвать руку и лишь сжала в кулаке шарик с зельем. - Мне нужно с ней потолковать. Прямо сейчас. Я ее забираю.
   Он перехватил Софию под локоть и на глазах у изумленных кухарок и помощников повел прочь. И в том, как он поддерживал ее руку - осторожно, почти светски, - было что-то странно неправильное.
   Хотя само появление его на кухне уже было чем-то из ряда вон выходящим.
   Головы в белых косынках и небольших колпаках поворачивались вслед, и София еще успела подумать, что ту часть знати, которую обслуживает эта кухня, сегодня ожидает подгоревший завтрак.
   И только потом у нее подогнулись колени от ужаса.
   Она попыталась представить, что может ждать ее.
  
  ***
  
  
   - Лирд Итилеан? - София все же попыталась заговорить. Собственный голос показался отвратительно писклявым. - Я могу объяснить... Что вы...
   - Помолчите, - отмахнулся Итилеан, мельком оглянувшись на нее. Судорожно соображая, какими отговорками оправдаться, она едва заметила, что он обратился к ней на 'вы'.
   Теперь он тащил ее за руку куда-то вверх по дороге, начинавшейся у подножья горы и заканчивавшейся, как думала София, у ворот и входа в замок. Оказалось - нет. Павильон стражников и будка привратника загораживали обзор. Теперь же, когда Софию выволокли из кухни через этот самый вход, она поняла, что дорога продолжалась от него и вверх, круто изгибаясь вокруг выступов-фасадов.
   Раньше, даже в детстве, ей никогда не доводилось здесь бывать. Это продолжение подъездной дороги было намного уже и выглядело неухоженным. Если ею и пользовались, то редко. Ничего удивительного - из-под ног при ходьбе угрожающе сыпались мелкие камешки, а трещины в каменной кладке... Засмотревшись, София почувствовала головокружение от беспощадной высоты на краю обрыва и отвернулась. Ограда здесь была совсем хлипкой.
   А если этот ненормальный сейчас попросту сбросит в пропасть?..
   - Да что происходит? - нервно воскликнула она.
   - Успокойтесь, София, - неожиданно мягко сказал Итилеан, замедляя шаг. - Я просто хочу поговорить в надежном месте.
   Спокойствия не прибавилось. 'София'? 'Вы'? Можно было бы заподозрить, что он о чем-то догадывается, если бы... если бы одна только мысль об этом не ввергала в такой ужас.
   Надежное место оказалось площадкой на каменном козырьке самого верхнего из многочисленных фасадов замка, которые, если смотреть издали, формировали причудливую фигуру, вырастая из горы, соединенные крытыми галереями.
   Здесь, наверху, уже не было ни галерей, ни фасадов, ни балконов. Небольшая площадка с каменной оградой, густо поросшей плющом, пара полуразвалившихся скамей в глубине, провал в ограде прямо над бездной с левой стороны. Площадка оканчивалась каменной глыбой, переходящей в тонкий, как шпиль, горный пик. Итилеан втащил Софию туда за собой и подтолкнул вперед, к центру.
   Она сощурилась от яркого солнца и отчаянно пожелала, чтобы все происходящее оказалось дурным сном.
   - А теперь, - развеял ее мечту зловеще-вкрадчивый хриплый голос, - скажите, принцесса, что вы делаете в роли помощницы кухарки?
   Сердце дернулось и на мгновение остановилось, чтобы потом заколотиться так сильно, что вмиг задрожавшие руки пришлось спрятать под огромным передником.
   София замерла. Потом постаралась изобразить как можно более непонимающий взгляд.
   - Что вы имеете в виду, господин граф?
   - Принцесса София Молион, числящаяся мертвой около десяти лет, - все так же вкрадчиво продолжал Итилеан, медленно подходя ближе, - я спросил, зачем вам понадобилось пробираться во дворец под видом помощницы кухарки?
   София молчала. Она совершенно растерялась. Возражать? Но правда есть правда. Хотя можно попробовать применить легенду, но... но любые попытки внушить Итилеану, что он обознался, казались заведомо безнадежными.
   - Почему вы решили, что я принцесса? - спокойно произнесла она. - Среди Детей моря, из которых я происхожу, много таких, кого можно принять за представителя Молионов хотя бы по словесному портрету. Мы все черноволосы и темноглазы, кожа у нас у всех смуглая от солнца, и если вы когда-то слышали ту поэму Варфира о двух принцессах, это не повод...
   - Бросьте, - поморщился Итилеан. Теперь он стоял совсем рядом. Черный тренч без всяких признаков модного позумента, вышивки, орденов и гигантских золотых пуговиц вдруг показался Софии плащом демона смерти из верований ее народа. - Неужели вы думаете, что реваншиста можно одурачить простым нарядом и статусом прислуги?
   - Вы не можете быть реваншистом хотя бы потому, что сражались на стороне победителя, - пробормотала София.
   - Здесь при дворе целое гнездо реваншистов, вы в курсе? - легко сообщил Итилеан. - Знать, сохранившая свои позиции, перебежчики, все, кто присягнул на верность Кервелину Лерринту, но не смирился с поражением Молионов. Сначала они надеялись продолжать открытую борьбу, чтобы усадить на престол Вистарию, но она предпочла мир и брак. Потом пытались отыскать вас или вашу сестру, но не смогли. И среди них хватает бывших сторонников Кервелина. У каждого свои мотивы. У меня свои счеты с нынешним королем, хоть я и причастен к его победе десять лет назад... А теперь еще раз: какова ваша цель? Я мог бы вам помочь.
   Его серые глаза были обманчиво спокойными, но София еще хорошо помнила, какое торжество с изрядной долей безумия плескалось в них всего полчаса назад, когда Итилеан перехватил ее руку над супницей. Принцесса... Принцесса стояла, перепачканная мукой, с собранными под косынку волнистыми черными волосами, наряженная в коричневато-серое платье-робу, смотрела на мужчину, предлагавшего ей помощь, и не могла отделаться от чувства, что все потеряно.
   - Я никому не скажу о вашей тайне, господин граф, - наконец смиренно проговорила она. - Никто не узнает, что вы плетете заговоры против короля. Только отпустите меня на кухню, пожалуйста. Я не принцесса и...
   Бесцветное лицо на миг снова преобразилось, приобретая хищное выражение. Глаза сверкнули, когда Итилеан крутнулся на месте в лучах солнца, и одновременно холодным неживым светом блеснуло еще что-то.
   А в следующий миг София обнаружила, что прижата спиной к его груди в этом немодном черном тренче, что левой рукой Итилеан удерживает ее осторожно, но не оставляя шансов вырваться, а правой...
   Правой рукой начальник гарнизона приставил к шее Софии кинжал.
   - Повторяю в последний раз, принцесса: что вы затеваете под прикрытием этого маскарада? - Он дернул за завязку фартука, и тот сполз по холщовому платью вниз. Кинжал чувствительно уколол тонкую кожу. София невольно подалась назад, вжимаясь в грудь Итилеана. Его рваное злое дыхание раздавалось над самым ухом.
   - Иначе что - убьете меня? - пробормотала она. - Слабо верю в это...
   - А вы не думайте... - Шею обожгло холодом. София в ужасе скосила глаза вниз, ожидая увидеть кровь, но Итилеан только провел по ее шее плоской стороной кинжала, не пытаясь поранить. Талию сдавили железной хваткой. Стало по-настоящему страшно. А ведь стражники говорили еще в первый вечер - Бешеный Грей непредсказуем... особенно в подобной неожиданной ситуации.
   - И вы посмеете убить принцессу? - воскликнула она.
   - Отлично, вот мы уже не отпираемся, - выдохнул Итилеан, ослабляя хватку. - Выкладывайте, ваше высочество. Я союзник, а не враг.
   Он убрал кинжал... и зачем-то медленно и легко провел им вниз поверх платья Софии. По ключице, груди, животу, точно лаская рукой, только вместо пальцев было острие.
   Какова наглость! Если он всегда так себя ведет, то 'бешеный' - это еще мягко сказано.
   София решительно вырвалась и отскочила в сторону, к скамье. Итилеан насмешливо наблюдал, как бы невзначай поглаживая кинжал. Кончиками пальцев, почти интимно и в то же время пугающе.
   Угораздило же так позорно провалиться.
   - Думаю, конечная цель - возврат власти династии Молион? - сказал он светским тоном, точно не угрожал Софии клинком минуту назад. - Тогда все объяснимо. Кстати, ваше положение сейчас очень скользкое независимо от того, поделитесь вы со мной планами или нет. Только если поделитесь, получите верного слугу, а если нет...
   Он провел по ладони кончиком кинжала, и на поросший мхом камень пола упала капля крови. Этому ненормальному было плевать на боль.
   Даиз, Марда, что же вы не сказали, как поступать в такой ситуации... Зачем вы вообще отправили свою воспитанницу одну с таким рискованным заданием?.. Миссия представлялась именно заданием, сложным, почти невыполнимым. София знала, что решимости, уверенности и жесткости в ней нет ни на грош. Если и есть, то недостаточно, чтобы отвоевать власть для своей династии обратно, пусть и с помощью умиротворяющего зелья - самым подходящим способом, единственным, который она считала приемлемым. И уж тем более ей не хватало решимости, чтобы разобраться с Итилеаном. Возможно, следовало ему поверить и выложить все как на духу, а может, отпираться до последнего или... или даже убить, чтобы не проболтался, но как узнать, что из этого будет правильным?
   И какая королева выйдет из человека с таким характером, даже если удастся паче чаяния восстановить свои права?
   - Нет у меня никакого плана, - отрезала София, нахохлившись. - Считайте, что я просто приехала посмотреть на мать издали и узнать что-то о судьбе сестры. А раскрывать свою личность мне опасно. Хотите помочь? Помогайте в этом.
   - Свидание с Вистарией я мог бы устроить вам даже вблизи. - Итилеан подошел к скамейке и присел рядом с Софией на корточки. И совершенно наглым образом сложил руки у нее на коленях. София подавила желание дать ему платок, чтобы кровь из порезанной ладони не пачкала ей платье. - Но вряд ли Вистария - единственное, что вам нужно. Иначе вы бы не пытались подлить что-то в супницу из этой бусинки с секретом, - он рывком разжал пальцы Софии, которыми та еще сжимала в ладони флакон. Резкие движения не вязались с неспешной спокойной речью. - Яд?
   - Нет! Послушайте, - София кое-как отстранилась и отодвинулась от него на другой край скамейки, - просто оставьте меня в покое и...
   Ей снова не дали договорить. С Итилеана слетела спокойная вкрадчивость, точно так же, как тогда, в павильоне стражников. Снова из вполне человеческих серых глаз на мир взглянули горящие зрачки зверя. Начальник гарнизона мгновенно оседлал скамью, схватил Софию за плечи и не терпящим пререканий тоном поинтересовался:
   - Так вам нужна помощь, ваше высочество?
   Он ждал ответа. Незримый зверь замер в неподвижно-пружинистой позе, готовый в любую минуту броситься или лечь к ногам. Итилеан спокойно смотрел в лицо Софии, не обращая внимания на беспомощную маскировку из пятен муки, такую нелепую теперь, когда он знал, с кем разговаривает. И София понятия не имела, как поступать.
   Есть ли смысл строить какую-то стратегию и хранить тайны, если все равно не можешь ими распорядиться? Есть ли смысл бороться в одиночку, если совершенно не умеешь этого делать?
   - Да. Очень, - вырвалось у нее. - Но лучше вам бросить эту затею, Грейсон, потому что я не тот человек, который вам нужен. Я не умею вести за собой...
   Зверь умиротворенно закрыл глаза, услышав, что его назвали по имени, и исчез. Итилеан улыбнулся - нервное лицо его разгладилось, а безумие окончательно стерлось из напряженного излома бровей и насмешливого изгиба бледных губ.
   Он осторожно взял Софию за руку:
   - Рассказывайте. Можете мне довериться. И к слову. Предательство - обоюдоострое оружие. У вас теперь столько же улик против меня, сколько и у меня против вас.
   Она по-прежнему не знала, правильно ли поступает. Она не знала, что заставляет ее выкладывать свои замыслы этому странному человеку, которого она до сих пор побаивалась. Но она глубоко вздохнула... и принялась говорить.
  
  ***
  
  
   - Ваш план явно разрабатывал дилетант, - резюмировал Итилеан, дослушав до конца. - Вам еще повезло, что вы нарвались на меня, а не на Теневую Охрану. Вы что же, рассчитывали, что вот так просто сможете подлить свое зелье всему двору?
   София почувствовала себя непроходимой тупицей. Стало неловко - как-то слишком неловко. Странно, она ведь смирилась с провалом.
   - Я знаю, что у короля есть охрана, дегустаторы с вадритами, выявляющими яды, и прочее. Но у меня не яд и...
   - И создавала эту субстанцию, скорее всего, какая-нибудь знахарка, пользующаяся большим почетом среди ваших Детей моря. Может, зелье и подействует, но с ним одним вы не добьетесь многого. Кроме того, вас бы поймали в считанные дни. Вы думаете, дегустаторы - это те, что с вадритами?
   София хлопала глазами. Итилеан рассматривал ее с таким любопытством, что даже не щурился от яркого солнца.
   - На каждой кухне есть около десятка дворцовых контролеров. Но никто не знает, кто именно. Любая кухарка или помощник может оказаться представителем Теневой Охраны. Дегустаторы с вадритами - отвлекающий маневр... который может запутать только начинающих заговорщиков вроде вас, моя дорогая София. Вы давно подливаете зелье в пищу?
   - Около недели... Между прочим, на всю челядь, которая питается на нашей кухне, оно уже подействовало!
   - Челядь! Еще бы! - развеселился Итилеан. - Кто станет тратить время и силы на проверку котлов с обедом для слуг? Ладно, зелье можно оставить. Просто пользоваться им нужно с умом... простите.
   Он осекся. София мрачно кивнула.
   - Да. Я уже вижу, что наделала глупостей.
   'И буду готова бежать из дворца при первой же возможности', - добавила она про себя. По телу прошла дрожь. Что она натворила? Как так получилось, что в ее тайну оказался посвящен посторонний человек? К тому же малознакомый и не выглядящий особо надежным. Но что еще можно было сделать? Провал случился еще тогда, когда Софию поймали за руку при попытке подлить зелье в суп. И то, что Итилеан не потащил ее в темницу, в пыточную, на допрос или не убил сразу, наверное, о чем-то говорило.
   Да, поздно бояться. Будь он сторонником короля, не стал бы изображать доверительный разговор. Возможно, даже не подал бы виду, что узнал ее или заметил манипуляции с зельем. И все вскрылось бы тогда, когда уже поздно было бы бежать.
   Разве что он хотел узнать о заговоре побольше... Так верить ему или нет?
   И что делать теперь? Бежать? Посоветоваться с Даиз? Принять уверения Итилеана за чистую монету?..
   - Я попробую собрать костяк реваншистов уже сегодня вечером, - сказал начальник гарнизона. - Не вздумайте сбежать. Теперь всю основную работу возьмем на себя мы.
   София вздрогнула. Ощущение падения в водоворот, где от нее больше ничего не зависело, усиливалось.
   - Так сразу? - пробормотала она.
   - А чего вы собирались ждать - пока вашим зельем угостится еще пара сотен слуг? - Итилеан с сомнением всмотрелся в ее лицо. - Похоже, вы сейчас строите планы побега. Не выйдет, ваше высочество. Теперь от вас почти ничего не зависит. И, пожалуй, до вечера придется продержать вас под арестом. До собрания и до тех пор, пока у вас не останется поводов подозревать меня в чем бы то ни было, - неожиданно подытожил он.
   София вскочила.
   - Послушайте, это наглость! Не вы ли только что рассыпались в уверениях, что мечтаете вернуть династию Молион?
   - Реваншисты, моя дорогая принцесса, - Итилеан тоже встал и, прежде чем она успела отскочить, преградил путь к выходу с площадки, - мечтают о возрождении династий не только и не столько из любви к династиям. Причин может быть множество. Начиная с недовольства своим положением при действующей власти и заканчивая... этот список не заканчивается. И представитель династии - не субъект, а объект всей этой деятельности. Так что успокойтесь и доверьтесь нам. У нас получится явно больше, чем у наивной девушки, которая некогда провела девять первых лет жизни в статусе принцессы... вам девятнадцать, так?
   София молча кивнула, судорожно ища глазами лазейки в ограде, чтобы бежать прочь отсюда, но уже понимая, что выхода нет.
   - А мне тридцать. И из всей нашей тесной компании я едва ли не самый желторотый юнец. Мы разберемся, что делать. Теперь у нас будет знамя в вашем лице. И все пойдет быстрее.
   Он снова мягко и вкрадчиво взял ее под руку.
   - Сожалею, но на свою кухню вы попадете только завтра. Уверен, тамошний персонал найдет, как это объяснить. Сегодня праздник, нет ничего удивительного, что прислуга отлынивает... Все равно вы остались без жалованья на ближайший месяц, еще одно нарушение не повредит вашему положению. Но давать вам возможность сбежать - простите, я не могу позволить себе такой риск.
   София задохнулась от бессильного возмущения.
   - Вы даже не попытаетесь дать мне возможность выбора?
   - У особ королевского рода редко бывает выбор, - отрезал Итилеан. - И потом, наши с вами цели совпадают. Не нужно показывать мне коготки... думаю, стражники, с которыми вы тогда так мило распивали медовуху, успели насплетничать вам, почему.
  
  ***
  
  
   Гостиная находилась довольно высоко в многоэтажном лабиринте горы. Отсюда океан казался не узкой полоской, а яркой голубой лентой пониже горизонта. Край ленты был отделан зеленой нитью прибрежных рощ. Сквозь высокое остроугольное окно с невесомыми полупрозрачными занавесками в помещение врывался легкий ветерок.
   Приведя Софию сюда, Итилеан приказал принести ей вина и испарился, вежливо попросив подождать. Вежливость была прохладно-отстраненной, совсем не похожей ни на вкрадчивую учтивость, ни на едва сдерживаемое безумие, которые чередовались в его манере разговора на площадке. Этот человек менял обличия со сверхъестественной легкостью, и оставалось только гадать, существует ли за калейдоскопом его масок настоящее лицо.
   Деревянная с металлическими полосами дверь закрылась, и в замке звонко щелкнул ключ. Из самостоятельной личности София окончательно превратилась в объект интриг. Даже не пешку - знамя, знак отличия, символ.
   Она прошлась по комнате. Обычное светлое помещение, минимум обстановки - стол, пара диванов, кресла, застекленные книжные полки в один ряд, пожалуй, чуть высоковато для ее роста, драпировка на противоположной от окна стене, обшитые ореховыми панелями стены. Но больше всего это место почему-то напоминало темницу.
   О произошедшем напоминал только легкий ступор. София уже не была хозяйкой своей судьбы, Итилеан дал ей это понять предельно четко. Не смогла, не справилась, не показала себя лидером, хотя была обязана. Будущая королева? Сместить Кервелина, убрать Веина, восстановить в правах Молионов? Как бы не так. Разве можно говорить о судьбе династии и власти над страной, если не смогла сохранить даже свою собственную личную независимость?
   Отличное начало - предстать перед первыми соратниками в образе глуповатой беспомощной девицы!
   А впрочем, - тут София встрепенулась и снова подошла к окну, - она с ними еще даже не знакома. А Итилеан... полное поражение от его руки можно списать на неопытность и недостаток знаний о дворе.
   Пришло время взять себя в руки.
  
  ***
  
  
   - Что заставило вас открыть это гнездовище, Грейсон? - Грубоватый незнакомый голос сопровождался лязганьем ключа в замке. - Разве мы не решили, что игрища, под которые вы использовали это место, слишком опасны?
   - Тихо! - шикнули неестественным фальцетом, и дверь отворилась. На пороге показалось пять фигур.
   - Под игрища его использовали вы, - чуть насмешливо ответил Итилеан. - Стоило быть чуть осторожнее, и не пришлось бы...
   Дверь снова закрылась. Косые солнечные лучи осветили вошедших. София наблюдала за ними из глубокого кресла в дальнем углу, пока оставаясь незамеченной. На первый взгляд эти люди казались незнакомцами. Затянутый в синий камзол старик с короткой ершистой бородой, туповатый на вид коренастый черноволосый мужчина... Хотя вон того пожилого добродушного генерала, судя по кокарде, она, кажется, знала - Феретти, его портрет долго преследовал Софию в кошмарных снах в первые месяцы среди Детей моря. Во время наступления армии Кервелина на Кадмар официальная газета не пожалела черных красок, расписывая его жестокость и неоправданную кровожадность... Добрый с виду, чернейшее зло внутри - в ивстанском фольклоре существовала целая народность таких духов, и когда один из них, можно сказать, нашел свое живое воплощение... София зажмурилась, пытаясь отвлечься. Четвертым оказался довольно молодой тип с длинными кудрявыми волосами, а замыкал процессию Итилеан.
   Осознав, что понятия не имеет, кто такие все эти прибывшие, София вздрогнула. Глупость их с Даиз плана становилась очевидной. Приехать ко двору, не зная почти ничего о тонкостях здешних закулисных течений, и положиться на зелье, которое и срабатывало-то не всегда... Да, ей действительно повезло нарваться именно на Итилеана в первый день.
   Рассмотрев всех как следует, София поднялась с кресла.
   Взгляды обратились на нее.
   - Стоп, - фальцет, принадлежавший кудрявому, даже стал хриплым от потрясения. - А это не погибшая принцесса? Или вы научились вызывать духов, Грейсон?
   - А это, - Итилеан отвесил легкий поклон в сторону Софии, - и есть повод, по которому я вас собрал. Погибшая принцесса восстала из безвестности, и недостающая деталь найдена. Больше нет необходимости подыскивать подходящего самозванца. К тому же, в отличие от бездельников высочайшего происхождения, ее высочество София может даже оказаться полезной. В ее арсенале не только удобный статус прислуги, но и кое-что еще.
   - Вот как, - подал голос Феретти. - Значит, это и есть тот ребенок, которого мы искали по горячим следам в горах? Любопытно. Что ж, ваше высочество...
   Он подошел ближе и пристально всмотрелся в лицо Софии. Казалось, его мутные карие глаза видят ее насквозь.
   - Да. Изменилась, но не слишком. Знающий поймет, - вынес он вердикт и отвернулся. - Пора освежить план, Грейсон. На что мы можем рассчитывать?
   София нахмурилась. Пока что все шло именно так, как говорил Итилеан, - она была объектом, а не субъектом. И они собираются обойтись без ее участия? Даже не спрашивать ее мнения?
   Однако она промолчала. Для начала следовало разобраться, о каком плане идет речь.
   - В Арьерском и Юрсидском гвардейских полках протестные настроения уже далеко не так сильны, как раньше, - начал Итилеан, подходя к Софии. - Им бросили кость, и они удовлетворились дополнительными льготами и прибавкой к жалованью. Остальная гвардия всецело на стороне короля, за мной пойдет разве что стража, но стража - мусор, с ними многого не добьешься... Так что с наскока мы с вами ничего не сделаем.
   - Кадмарский корпус тоже предан королю, - сказал Феретти. - С такими ресурсами мы даже гражданскую войну не развяжем. Произойди все это хотя бы лет на пять раньше...
   - Войну? - вырвалось у Софии. Все пятеро покосились на нее с легкой досадой, что их отвлекли от размышлений.
   - Знаете, лирд Феретти и ты, Грейсон... я тоже против военного решения. Принцесса права, все можно решить без большого кровопролития. Достаточно будет уничтожить Кервелина и Веина, после чего взять власть в свои руки даже без поддержки, - вмешался кудрявый. На него посмотрели, как на безнадежного глупца.
   - И что ты будешь делать, когда толпа снесет самозванку, уничтожившую династию Лерринтов? - поинтересовался Итилеан, все так же стоя за спиной у Софии и держа руки на ее плечах, точно работорговец, представляющий свой самый ценный товар. - Я уже молчу, что перебить Лерринтов в более-менее приемлемый срок - само по себе невыполнимая задача. Но, надеюсь, сторонники у нас все же будут в достаточном количестве. - Он провел рукой по ключицам Софии, там, где высокий вырез открывал часть шеи, и она вздрогнула от неожиданности. - Расскажите-ка нам об этом ожерелье, ваше высочество...
  
  Глава 4. План
   Злополучные шторы главной гостиной королевы были в кои-то веки отдернуты, и в залитой солнцем комнате все стояло вверх дном. Внезапно обнаружилось, что кто-то позабыл в кресле накидку, кто-то потерял шаль, потом разошлась по швам сумочка Вистарии, потом срочно понадобилось вернуться за булавками, которые, конечно же, пришлось долго искать по всем ящичкам для шитья... Одним словом, сборы на торжественную ярмарку в честь дня рождения принца Веина затянулись надолго.
   Вниз по извилистой каменной дороге вдоль края обрыва тянулась бесконечная вереница карет и всадников на миспардах. Вистария, как и вся королевская семья, ехала где-то впереди. Фрейлинам досталась самая обыкновенная повозка, и кое-кто уже ворчал о неуважении к представительницам знатных семей, которых вынудили тащиться в телегах рядом со слугами.
   Элейн молча провожала глазами процессию. Ей, в отличие от этих недовольных, предстояло добираться до центра столицы вообще пешком.
   Ничего. Потеря пары часов - малая цена за то, чтобы запустить змея раздора в тесный круг министров Кервелина. Она почти наяву увидела это мифическое существо - змея, который питался недоверием, подозрениями и раздорами и из крохотной змейки вырастал в гигантское чудовище, способное удушить своими кольцами любой коллектив. Сегодня ему предстояло появиться на свет.
   С того часа, как она применила вадрит Эреола, прошло несколько дней. Следящая паутина чар ЛʼАррадона не заметила чуждой магии. А значит, можно было смело их использовать. И приступить к делу с их помощью.
   - Эллин, ты идешь? - крикнула Нейтин, с трудом забираясь в повозку. Часть процессии уже отправилась в путь, но весь двор, пространство под навесом, где располагалась стража, и даже внутренние помещения у стойл были полны людей.
   - Забыла кошелек, не ждите меня, я доберусь со слугами! - ответила Элейн, подхватила юбки и ринулась обратно вглубь замка, в каменный холод коридоров. Вслед донеслись восклицания, но она сделала вид, что не слышит. Хоть бы никто не стал ждать.
   Пробежав несколько коридоров, переходящих друг в друга и ведущих к верхним этажам по спирали, она зашла в одну из пустых парадных гостиных, подошла к окну и отдышалась. Зеленая гостиная - здесь обычно назначали аудиенции мелкой знати. Для особ поважнее имелись красная и пурпурная, а также личный кабинет короля.
   Элейн отодвинула штору и выглянула в окно. К ее величайшему облегчению, открытая повозка, которая издали казалась полной пестрых ворохов ткани, медленно тронулась с места.
   Отлично.
   Теперь предстояло перевоплотиться в горничную и пробраться в королевское крыло.
   Многие слуги все еще оставались в замке - для них ярмарка планировалась на завтра, когда королевская семья и знать вдоволь насладятся развлечениями, а чернь сможет подобрать объедки с их стола. Кто-то входил в одну дверь гостиной и выходил в другую, какие-то две служанки затеяли чистку пыльного зеленого гобелена, занимавшего всю стену напротив окна... Элейн спряталась за шторой и принялась перебирать подвески с вадритами.
   Первый - позволяющий на краткое время сливаться с окружением. Ненадолго, минут на пять-десять, но этого должно было хватить, чтобы пройти мимо слуг, не вызвав их удивления. Она сжала амулет пальцами, на миг зажмурилась и вышла из-за шторы.
   - Бриди? - удивленно воскликнула служанка, отчищавшая край гобелена. - Что ты там делала?
   - Вытирала пыль, - ответила Элейн и выскочила из гостиной. От покоев короля ее отделяло три этажа.
   Узкий темный коридор, следующий - пошире... Она вызвала в памяти примерный план замка-лабиринта в горе. Эти коридоры использовались редко, потому что все обычно пользовались переходами между гостиными. Если гостиные находились перед кабинетом Кервелина и опочивальнями, то коридоры тянулись позади, являя собой изнанку королевского крыла.
   Элейн миновала проход к каким-то покосившимся ступеням, круто уходящим вниз. Похоже, на кухню. А может быть, она и переоценила заброшенность этих мест, просто ими пользовались только приближенные слуги короля. Пыли здесь не было, пахло влагой и свежестью, коридор не заканчивался тупиком, а сворачивал куда-то в сторону общего крыла. Как бы то ни было, на лампах здесь экономили.
   Она остановилась у толстой кованой двери и некоторое время рассматривала ее, собираясь с силами.
   Заперто, конечно, но с этим справится вадрит всепроникновения. Недоумение вызывало другое.
   Под потолком по обе стороны от двери в толщу горы уходили трубы. Очень похожие на водосточные. Присмотревшись, Элейн даже увидела капли воды на краю одной из них.
   Но что водосток делает здесь, у черного хода в королевскую опочивальню? И кому могло понадобиться проектировать его так, чтобы вода не отводилась прочь, а наоборот, лилась у входа? А трубы явно не простаивали без дела. Элейн взглянула под ноги. Так и есть, влажный пол.
   И откуда в таком случае они ведут? Не извне ведь. А хотя... Возможно, и извне. Короля уже видели под пожирающим разум дождем.
   Выходит, Кервелин регулярно устраивает себе подобный душ?
   Элейн закусила губу. Да, ей будет о чем спросить сегодня Эреола.
   Если только оба они не попадутся с поличным: она - в покоях короля, он - на ярмарке.
   Она отвернулась от труб и приложила вадрит всепроникновения к замку. Спустя секунду легкий щелчок возвестил о том, что ход открыт.
   Хоть бы там не оказалось камердинера...
   Элейн встала на пороге, прислушалась. Тихо. Дверь вела в личную спальню короля, и с порога глазам представала боковая стенка огромного камина и пара резных шкафов. Поодаль виднелась целая сеть из ламп, изображающих окно, - в жилых комнатах замка обычно не имелось настоящих окон, потому что страх перед пожирающим разум дождем был слишком велик. Стекло могло треснуть, его могли случайно разбить, и если хоть одна капля попадет на кожу человека...
   Кервелин, правда, спокойно купался под дождем. Но опочивальня появилась в этой части замка задолго до его воцарения.
   Элейн быстро пересекла комнату, осмотрелась. Ничего ценного. По крайней мере, для нее. Графин янтарно-коричневой жидкости на столе, запонки, небрежно брошенный на пол камзол с золотым шитьем... Нет, ее интересовали не драгоценности, а бумаги. Чем больше, тем лучше.
   Наконец она отыскала вторую дверь и осторожно вышла. В спальне искать было нечего. Требовалось попасть в кабинет.
   Оказавшись за дверью, Элейн на мгновение испугалась - помещение, куда она попала, выглядело в точности как любая из публичных гостиных. Она осмотрелась и с облегчением выдохнула. Нет, показалось. Просто приемная, к тому же небольшая и обставлена строго, классически безыскусной мебелью без той вычурности, которой отличались гостиные, где доводилось бывать раньше.
   И двери, двери... Блестящие, полированные, с резьбой. Из-за одной из них доносились голоса и смех. Стражники. Личная охрана короля. Стерегут покои. Интересно, почему никого не было со стороны черного хода? Может, за ней проследили, а сейчас возьмут с поличным? Ладно, поздно бояться, следовало внимательнее смотреть по сторонам.
   Еще одна дверь безропотно открылась, подчиняясь вадриту, и Элейн оказалась в святая святых государства - рабочем кабинете короля.
   Она усмехнулась. Когда Кервелин вернется с ярмарки, весь двор ожидает сюрприз и большое потрясение. Вряд ли пропажа всех документов из кабинета пройдет незамеченной. О масштабе потрясения оставалось только догадываться.
   А когда часть бумаг обнаружат у Арн-Фальета, а другая часть будет пущена в дело с пользой, взрыв станет делом времени. И будет только началом.
   Элейн не знала, найдется ли в этих черновиках приказов и указах для узкого круга министров что-то необычное помимо стандартных задач, обнаружатся ли странности в казначейских отчетах и всплывет ли какая-нибудь правда об эксплуатации народа, которая могла бы вызвать его недовольство. Но Эреол говорил, что за кулисами любого государства найдется немало грязи. Главное - умело донести ее до общества.
   Жаль Арн-Фальета, раз он такой хороший министр.
   Она быстро перебрала ворох тонких исписанных листов на столе, заглянула в ящики, не забыла прощупать столешницу и обнаружила там небольшой скрытый ящичек. Бросила беглый взгляд - какие-то письма связкой. Отлично, то, что нужно. Все это предстояло разобрать, изучить и использовать.
   Элейн свернула бумаги трубочкой и спрятала между нижними юбками, связав шнурками-завязками.
   А теперь - быстро на ярмарку.
   Подумав, она решила не закрывать дверь черного хода. Никто не видел, как сюда пробиралась служанка, а у Кервелина появится лишний повод беспокоиться и подозревать свое окружение. Она ткнула палкой в змеиное гнездо, оставалось дождаться, пока змеи начнут шипеть и расползаться.
  
  ***
  
  
   Пестрые флажки, полные украшенных черно-бордовыми вензелями карет улицы, цветы, ленты и перья, смех, разговоры и громкая музыка совсем рядом, льющаяся непонятно откуда, точно рождающаяся прямо из воздуха. И реющие на домах черно-бордовые государственные флаги, и уличные торговцы всех мастей, начавшие промышлять на перекрестках и вдоль стройных рядов зданий довольно далеко от средоточия гуляний. От назойливой музыки, выкриков актеров и калейдоскопа красок начинала кружиться голова.
   Элейн пробиралась по людным улицам, пока не вышла к центральной площади. Там не стоило и искать свободного места. Посередине был устроен импровизированный помост, вокруг которого расставили трибуны, а в первом ряду на возвышении восседала королевская семья. На сцене какие-то женщины в гриме картинно заламывали руки. Представление для высочайшей публики...
   Она перевела дух. Кажется, успела вовремя.
   Отдышаться, пробраться в задний ряд к фрейлинам, сделать вид, что сидишь там уже некоторое время.
   - Эллин? Ты давно пришла? - Нейтин наконец заметила ее и окликнула громким шепотом. Элейн закивала и приложила палец к губам. Оркестр взвыл еще громче: на сцене разворачивался кульминационный момент.
   Она с трудом дождалась конца представления.
   ...- Браво! Браво! - Аплодисменты и крики прозвучали для Элейн не похвалой актерам, а гимном радости по случаю окончания этого скучного действа. Она огляделась. Маги средней руки быстро убирали скамьи, ловко вычерчивая в воздухе фигуры пальцами. Скамьи на мгновение исчезали и появлялись вновь уже по бокам площади, образуя ведущую к сцене-помосту дорожку. Еще через миг на дорожке возник бордовый ковер с тонкой вышивкой по краю - блестящая на солнце глянцевая черная нить.
   Интересно, Кервелин понимает, что цвета его знамени выглядят откровенно траурными?
   Началось награждение. Элейн следила, как в корзинке королевы становилось все меньше кокард, а по дорожке к помосту и обратно тянулись вереницы удостоенных почести, и краем глаза искала Эреола в толпе простых граждан, которым не досталось мест на скамьях. Хотя знала, что он появится сам и только тогда, когда будет нужно. Просто вся эта гипертрофированная церемониальная часть раздражала ее все сильнее. Сколько полезных дел можно сделать за это время! Раньше подобного определенно не было. Раньше о дворе Кервелина говорили, что ему недостает утонченности. Не влияние ли это Вистарии?..
   Задумавшись, она не заметила, как все закончилось. Оркестр снова заиграл что-то до невозможности мерзкое.
   - Наконец-то танцы и ярмарка! - пропела Нейтин. - К ней готовились целый год! Представляешь, сколько всего мы здесь сможем купить? А драгоценности из Орталина! А вещицы от Детей моря! А новые вадриты специально к празднику! Ты нашла кошелек, кстати?
   Мнимая сестра тащила Элейн к пестрым торговым павильонам чуть ли не волоком, и Элейн начинала беспокоиться, что оторваться от нее не получится.
   Да, все эти яркие павильоны и открытые киоски, задрапированные завесами с эмблемами торговых домов и отдельных купцов, конечно, выглядели заманчиво. Придворные, обычно чопорные и надменные в обращении с простыми гражданами, теперь смешались с толпой и увлеченно перебирали украшения из паутины металлических нитей от известного угларского мастера Ваниттина, расшитые жемчугом одежды, ароматические шарики и доставленные из разных орталинских стран ткани от Детей моря, рассматривали подвешенные на подставках лампы всевозможных форм и размеров от стеклодува Фаранти, торговались с горластыми работниками Дома Хенретт, делавшего лучшие сигары во всем Амоннине. У киоска с коричными пирожками и сырно-базиликовыми палочками уже выстроилась очередь, а с площади неслись разбитные аккорды. Король сам-то пляшет под эту простонародную музыку?
   Улицы были заняты торговым царством, а небольшие площади на перекрестках - отданы под танцы. По краям площадей выставили скамейки для отдыха и ларьки с едой.
   Обыкновенные гуляния. И этого двор ждал с таким нетерпением? Похоже, рамки их церемониала уже надоели им самим.
   - Смотри, шелк! - воскликнула Нейтин прямо над ухом и бросилась к павильону, в окошках которого были вывешены образцы ткани. Действительно красивые - сочные элегантные цвета, гладкость... Но неужели Тамеаны не могли себе позволить просто заказать его в другое время?
   А стоило 'сестре' скрыться в павильоне, как Элейн ощутила на плечах чьи-то руки. Потом ее подхватили под локоть и потащили за павильон. Мимо домов, позади стройного ряда киосков, к концу улицы и людному скверу, обсаженному по кругу заниттами - от их ядовито-желтых листьев рябило в глазах.
   - А теперь, - произнес Эреол, останавливаясь, - рассказывай, как продвигается план и почему я вижу на тебе следы проклятия ЛʼАррадона?
  
  ***
  
  
   - Кервелин и ЛʼАррадон как-то используют этот дождь, здесь все ясно, - подытожил Эреол, выслушав краткий отчет. - С трубами тоже, но странно, что они в коридоре, а не в купальне Кервелина, к примеру. И неплохо бы узнать, какого Хешшу королю нужно мокнуть под пожирающим разум дождем - понятия не имею, что здесь может быть замешано...
   - Мне больше интересно, как я могла не заметить, что черный ход защищен проклятием, - сказала Элейн. Они сидели на скамье в густой тени пышных крон занитт, ветви которых каскадами свисали до самой земли. Здесь было прохладно и сравнительно спокойно, если отвернуться от пляшущей совсем рядом на площади толпы, и хотелось сидеть здесь до вечера в компании Эреола, а не возвращаться к суетливому и праздному двору с его назойливостью и невозможностью уединиться. А нужна ли ей эта власть и этот двор?.. В последнее время Элейн все чаще посещало тревожное подозрение, что она ошиблась.
   - Или сработала моя защита, или проклятие завязано на определенные ситуации, или его могли наложить еще до Кервелина, а ходом на самом деле не пользуются, - вариантов может быть сколько угодно, - откликнулся Эреол. - Об этом не беспокойся, ни одно проклятие ЛʼАррадона тебе не опасно. Остатки я снял. А вот что происходит с королем... Неплохо бы за ним проследить. Хотя ты, наверное, не сможешь, ты там все время на виду.
   - На виду. Невыносимо, - кивнула Элейн. - Не знаю, когда я успею подбросить Арн-Фальету бумаги... ты говорил - уточнить, кого из министров король ценит выше всех, и начинать с него, так вот, это все-таки герцог Арн-Фальет... и кроме того, их еще нужно разобрать. Хоть бери и работай ночью под одеялом.
   - Показывай. Посмотрим, что тебе удалось добыть, - сказал Эреол. - Я наведу на них морок, окружающие будут видеть журналы и газеты, если только не станут всматриваться.
   Элейн вздохнула с облегчением. Она была не уверена, что сможет разобраться во всем сама. Когда они строили планы и обсуждали действия, когда пытались предусмотреть каждую мелочь и изучали все, что удавалось узнать о королевском дворе, все казалось простым. Как вышивка по схеме - стежок туда, стежок сюда, нужный цвет - и картинка готова. А на деле... Жизнь отличалась от умопостроений, как штормовой океан от подернутой рябью лужи.
   Элейн извлекла утащенную у Кервелина стопку листов. Огляделась - прохожие не обращали внимания.
   - Жаль, что тебе под силу только мелкая магия, - пробормотала она. - А мне так не хватает невидимости...
   - Прости, но не выйдет. Я и так сделал невозможное, внедрив тебя к Тамеанам. И смогу сделать больше, только накопив силы. Ослабим единство приближенных Кервелина, заставим ЛʼАррадона распыляться на обуздание раздоров... Может быть, тогда...
   Элейн вздохнула. Это она знала и так.
   Они принялись разбирать стопку. Рядовые указы и грамоты о распределении налогов, награждении кого-то землями, регуляции торговых путей и тому подобном чередовались с казначейскими отчетами. Некто Симьер, хранитель сокровищницы, скрупулезно перечислял государственные доходы и расходы. Элейн отыскала в списке суммы, уходящие на содержание двора, и усмехнулась.
   - Да, сведущий человек не счел бы такую информацию важной. Но откуда народу знать, о каких деньгах идет речь на уровне королевских трат? Донести это до людей - и недовольства уже не избежать, - задумчиво проговорила она.
   - Тебе не дадут пустить это в газеты. Да и не поверят, если распространять, к примеру, листки с этими отчетами. Нужно обставить более правдоподобно, - заметил Эреол. - Я попробую сделать копирующий вадрит. Вот если показать людям копии...
   - Не только копии. Этот их 'Круг', министры или сам Кервелин будут безуспешно искать, кто мог обнародовать украденное. Если только мы с тобой не попадемся, то добьемся сразу нескольких целей, - добавила Элейн. Эреол как-то странно посмотрел на нее:
   - Ты еще заставишь меня тобой гордиться.
   Элейн моргнула.
   - Мы еще не видели переписку. Если там окажется что-то интересное...
   Она раскрыла первый конверт, затем второй - король хранил письма прямо в них, аккуратно стянутыми ремешком. Все выглядело довольно потрепанным. Но если вчитаться, становилось ясно, почему. И по какой причине эта пачка писем лежала особняком, под рукой, рядом с повседневными документами.
   Грозный, великий и почти всемогущий повелитель Углара, Ивстана и еще нескольких некогда независимых государств Амоннина поддерживал, если верить маслянисто-желтой бумаге, общение с неким неизвестным советником. Тот обладал тонким, острым и почти нечитабельным почерком, и каждое из писем располагалось на обратной стороне другого, отправленного Кервелином. Все вместе же, если собрать и сшить в виде тетради, могло бы представлять собой что вроде сборника советов. Кервелин описывал трудность - и получал исчерпывающее письмо с путями ее разрешения. Иногда советчику даже не хватало страницы послания от короля, и тогда тонкий коричневый конверт содержал еще несколько листов.
   - Это ЛʼАррадон, без сомнения, - вынес вердикт Эреол. - Дает советы подопечному. Жаль, что нигде не подписывается. Зато почерк короля знаком многим. Да, если скопировать это и распространить, сплетники будут в экстазе. А с ними и еще полстраны.
   Элейн молча взглянула на него.
   Загадки все еще оставались не разгаданными, но план становился все четче. А там... кто знает, какие тайны всплывут на поверхность растревоженного омута?
   - На Арн-Фальета не расходуй лишнего, - продолжал Эреол. - Смени цифры в этом указе... давай сюда вадрит, не заставляй меня тратить силы понапрасну... Он и так на имя Арн-Фальета, все равно попал бы к нему рано или поздно. Кервелин может решить, что секретарь уже передал его. Но при обыске его найдут, а Кервелин еще помнит, какую сумму выделял. А это лишний повод заподозрить в нечистоплотности или Арн-Фальета, или секретаря, или обоих.
   Элейн разгладила выбранный указ. Ничего сверхъестественного - выделение средств на нужды королевских земельных угодий на севере, пять тысяч лаузов на борьбу с ядовитой оракной. В число мер входила и вырубка сорняка, и покупка нужных вадритов, и оплата работ. Указ был уже подписан, на нем стояла печать. Лежал он в отдельной стопке - видимо, король действительно собирался уже отдавать ее секретарю. Элейн приложила вадрит к сумме, и пять тысяч послушно сменились на шесть.
   - И вот эти казначейские отчеты, - Эреол выбрал из пачки нужные. - Нам от них никакой пользы, в них нет ничего разоблачительного. Пусть их найдут у Арн-Фальета, может, тогда его заподозрят в похищении и остальных бумаг.
   - А остальных до поры не найдут, - договорила за него Элейн. - Но искать станут. В том числе и магией. Ты уверен, что ЛʼАррадон меня не вычислит?
   - А ты не станешь держать их во дворце, - неожиданно сказал Эреол.
   Элейн приподняла брови.
   - Хочешь сказать - прятать их у тебя в нише мира? Туда, конечно, никто не доберется, но...
   - Нет. Я сниму квартиру в городе и поживу пока здесь. Без всякой магии. А если ею не пользоваться, ЛʼАррадон меня не вычислит. Тебя нужно контролировать, иначе ты наломаешь дров... а теперь можешь злиться, я же всячески внушал тебе, что ты сильная и справишься со всем в одиночку, - насмешливо сообщил Эреол.
   - Внушал. Не смог, - парировала Элейн. Раньше... Да, раньше она обозлилась бы. Но теперь все яснее понимала, что ей нужен проводник. Советчик. Нужно задавать возникающие вопросы и обсуждать непонятные вещи, иначе они скопятся снежным комом и привалят все ростки воплощающихся планов.
   - И еще присмотри за королем, - продолжал тем временем колдун. - Можно не ходить за ним денно и нощно, но обрати внимание, меняется ли он внешне после этого дождя. И как ведет себя.
   - А ты сам никак не проникнешь во дворец? Твои вадриты так и не отследила охранная магия, и здесь ты как-то умудряешься отвести людям глаза.
   - Здесь? Только ты видишь меня как есть, остальные смотрят на личину. Я, кстати, тоже вижу тебя, а не Эллин Тамеан. Но для дворца это не подойдет. Охранные чары ЛʼАррадона могут ошибиться и не распознать моих, если им немного помочь, но меня лично они сразу заметят.
   Эреол помолчал, задумчиво изучая Элейн взглядом бесконечно спокойных черных глаз.
   - Постарайся прийти сюда через неделю в это же время. Если не сможешь - я буду здесь каждый день, пока ты не вырвешься. Покажу тебе квартиру. Начнем разоблачать короля. Нельзя терять времени.
   Он встал и, не прощаясь, быстрым шагом пошел прочь, затерявшись в толпе. Элейн снова вздохнула.
   Кто бы мог подумать, что она станет так скучать.
  
  ***
  
  
   - Итак...
   София сидела в кресле, том самом, в глубине комнаты. Но с каждой минутой ей все сильнее казалось, что стоит оно не в темном углу, а на возвышении, подобном помосту для трона в тронном зале. Внимание ли к ее словам было тому причиной, внимание ли к ее личности, неуловимое ли преклонение, скользившее во взгляде Итилеана, несмотря на его поведение, которое многие сочли бы оскорбительным, - непонятно. Но она чувствовала, как растет осознание собственной значимости. А собеседники внимательно прислушивались к ее словам. Всерьез прислушивались, казалось, они видят в ней авторитет.
   Впрочем, София и не демонстрировала того, что сама считала наивностью и недостатком опыта. Она ловила все сказанное и пыталась соответствовать. Пока что это у нее получалось. Как знать, что будет потом, когда соответствовать придется чему-то большему, чем просто тон разговора.
   - Итак, у нас есть два пути, - подытожила она. - Искусственно спровоцировать гражданскую войну либо действовать хитростью...
   - Нет, провоцировать войну не нужно, - запротестовал Феретти. - Просто ее было не избежать при том раскладе, к которому мы склонялись раньше. Короля поддерживает значительная часть общества, и если мы захватим власть силой, то долго не протянем. Нужна поддержка достаточного количества военных. У нас ее нет. Оставшиеся могут восстать и восстанут.
   София кивнула.
   - Но она бы все равно началась. Просто будь на нашей стороне большинство военных, мы бы ее выиграли.
   Она посмотрела на Итилеана. С опаской - этот вряд ли станет почтительно молчать только потому, что она принцесса, без которой их планы пойдут прахом. Но на его лице не читалось ничего.
   - И я должна предупредить, что зелье симпатии действует не на всех. На него не стоит всецело полагаться.
   - Что? - резко переспросил начальник гарнизона. - Об этом вы не упоминали.
   - Помните, когда мы с вами впервые встретились? - София сказала это и поморщилась: звучало отвратительно лично, как воспоминания старых близких приятелей. - Вы отхлебнули медовухи из кувшина. В кувшине было зелье. На стражников оно подействовало. На всех пятерых. А на вас - не сказала бы.
   - Возможно, потому, что я и без того ваш сторонник? - хмыкнул Итилеан.
   - Дело не в этом. Вы можете всей душой поддерживать принцессу Софию Молион, но преспокойно лишить жалованья Софи, помощницу кухарки. Если бы зелье подействовало, вы бы послушались, когда я просила пощадить тех стражников...
   - Ого! Вы времени даром не теряли, Грейсон! - хохотнул маркиз Дарн - так, как выяснилось, звали черноволосого мужчину, показавшегося Софии глуповатым. Он не занимал постов при короле - обычный придворный, каких сотни.
   Воцарилось молчание.
   - Значит, зелье нужно еще испытать, - отрезал пожилой бородач Анеррис, королевский распорядитель. - Господа, нам нужно прерваться. Выезд на празднование дня рождения принца Веина уже через полчаса. Я должен быть обязательно... да и вам всем не помешает.
   - Ах да, - поморщился Феретти, отводя взгляд от Софии. Все они сидели в глубине комнаты, и движение солнца оставалось до поры незамеченным. Все напряженно смотрели только друг на друга... а оказалось, что полоска света на полу заметно сместилась влево. Раннее утро сменилось разгаром дня. На часах было десять.
   Мужчины поднялись. София осталась сидеть.
   До слуха донеслись обрывки фраз. '...Найти алхимика и проверить зелье', 'Где еще мы возьмем достаточно сильного колдуна, кроме ЛʼАррадона?', 'Предлагаете идти к Эреолу? А вы хоть представляете, где его искать? Может, он уже давно мертв, иначе не молчал бы все десять лет...'.
   - Продолжим, как только сможем освободиться, - наконец подытожил королевский распорядитель, и заговорщики начали покидать комнату. Невесомые занавески шевельнулись сквозняком на прощание.
   Дверь захлопнулась. София подняла голову и обнаружила, что осталась один на один с Итилеаном.
   Она поморгала, сцепив пальцы в замок. Начальник гарнизона неподвижно стоял посреди комнаты. Точно замерев перед одним из своих взрывов бешенства.
   - Почему вы не ушли? - негромко поинтересовалась она.
   - Должен был убедиться, что вы не сбежите.
   Хрипловатый голос разрушил тягучее неподвижное напряжение. Итилеан приблизился к креслу Софии и остановился, глядя куда-то в район ее макушки.
   - Вы решили стать моим тюремщиком? - неприязненно произнесла она, не смотря на него. Много чести - заглядывать в глаза снизу вверх.
   - Как пожелаете... - шепнул Итилеан. И не успела София все-таки с недоумением вскинуть голову, как он рывком встал перед ней на колени. Она невольно отшатнулась.
   - Я просто делаю то, что хочу. К чему условности? Можете делать что хотите со мной, я не буду сопротивляться, - странным тоном продолжал он, хватая ее за руку. - Отплатить мне той же монетой? Похуже? Перерезать горло? Пожалуйста, если это необходимо. - В ладонь ткнулась гладкая рукоятка кинжала. - Хотите - выколите мне глаза... или отрежьте пальцы по суставу... или заставьте выпрыгнуть из этого окошка, - он кивнул на приоткрытое окно так резко, что Софии на миг показалось, будто он собирается выпрыгнуть туда, не дожидаясь приказа. - А главное - никогда больше не молчите, если вам что-то не по нраву. Высказывайте все, что обо мне думаете. И приказывайте. Это ваше полное право...
   - Я думаю, что вы сумасшедший, - проговорила София, все сильнее убеждаясь, что слухи не врали. Такие перепады... кто еще может угрожать ножом, потом заявлять, что ее мнение ничего не значит, а потом предлагать приказывать ему и даже убить его, и все это в течение одного утра?
   - Не оригинально. Так думает весь двор, - фыркнул Итилеан, по-прежнему сжимая ее руку и глядя снизу вверх странно блестящими глазами. - Остальное вас устраивает?
   - Нет, не так. - Внезапно Софию охватила необъяснимая злость. Все поведение этого типа вдруг предстало перед глазами в совершенно определенном свете. Далеко не самом приятном. - Вы не сумасшедший. Вы обыкновенный лицемер. Вам нравится издеваться над теми, кто слабее, нравится унижать их, угрожать, лишать жалованья... возможно, так вы начинаете чувствовать себя более значимым... но как только появляется кто-то, кто сильнее, вы готовы стелиться к его ногам. Как же - не стоит злить принцессу, пусть она выместит все обиды сейчас, иначе потом, когда придет к власти, может обзавестись более сильными сторонниками и фаворитами, чем простой граф, и припомнить прошлое! - Она решительно высвободила руку и брезгливо отбросила кинжал в сторону. - Научитесь для начала быть вежливым со слугами, даже если это всего лишь ничтожные помощницы кухарок.
   - Вам тоже еще предстоит учиться... властности и жесткости, - негромко проговорил Итилеан. - Слуги - это просто слуги. Не стоит обращаться с ними, как с особами королевской крови. Даже если ваше воспитание в лучших деревенских традициях Детей моря твердит обратное. Слуги имеют привычку наглеть, зазнаваться и лениться. И не стоит бояться указывать им их место. Выпад мимо цели, ваше высочество.
   - К чему вообще этот разговор? - наконец возмутилась София. Она хотела встать, но Итилеан сидел на полу слишком близко. Хешшу. У Детей моря другие демоны, но здесь самое время вспомнить угларского. Потому что... Хешшу. Все-таки этого ненормального не понять. - Идите своей дорогой. Вы опаздываете на ярмарку, лирд Итилеан.
   - Не вздумайте сбежать через окошко или позвать на помощь, - начальник гарнизона моргнул, тряхнул головой, точно отгоняя морок, и подобрал кинжал. - И подумайте, подумайте... Вы принцесса и можете начинать приказывать. Я в вашей власти.
   Он снова взял Софию за руку и неожиданно приник к запястью лихорадочно горячими сухими губами.
   А потом легко вскочил, и спустя мгновение только трепещущие от сквозняка занавески напоминали о том, что здесь вообще кто-то был.
   Замок тихо лязгнул.
  
  Глава 5. Госпожа Вирузим
   Элейн с нетерпением поглядывала на часы. Вечернее дежурство вместе с фрейлинами заканчивалось около десяти вечера, было уже девять, а во дворце все еще царило странное спокойствие. Король явно не успел обнаружить пропажу. Или же не стал поднимать шум.
   Первое ее устраивало. А вот второе - не очень. Не подними Кервелин панику, не начни искать, кто мог проникнуть в его защищенный проклятием кабинет, - и другой возможности узнать, что он предпримет, не будет.
   И еще следовало подбросить небольшую стопку бумаг Арн-Фальету, причем до того, как Кервелин заподозрит кого-то из своих приближенных в измене. А сделать это пока было совершенно невозможно, потому что фрейлинам полагалось неотлучно находиться возле королевы все время дежурства.
   Элейн с надеждой подумала о сезоне развлечений. Он начинался с бала по случаю дня рождения принца. Ярмарка прошла, а бал планировался на послезавтра. Может быть, тогда будет больше свободы. Вседозволенность маскарадов, музыка, веселая суматоха, хмельной туман... О последствиях некоторых балов не раз горько жалели молодые незамужние девицы и их семьи. И дневные прогулки, далекие выезды на пикники, к морскому побережью, в отдельные облюбованные двором места в горах... Всегда можно отбиться от процессии, и никто ничего не заподозрит, потому что прогуливаться среди рощ и вдоль океана, конечно же, не запрещено.
   Но пока - только замок с его жесткими правилами. И постоянная осторожность.
   - Немедленно! Всем собраться в Нижнем зале! - Аверия вихрем ворвалась в гостиную и осеклась, увидев, что место королевы на диване не пустует, просто Вистария сидит в глубокой тени - от громкой музыки на ярмарке у нее разболелась голова, и она приказала фрейлинам потушить половину свечей и не разговаривать. Почему было просто не уйти в свою опочивальню, для Элейн осталось загадкой. Лишенные возможности болтать или слушать чье-нибудь чтение вслух, одновременно вышивая, как обычно по вечерам, фрейлины маялись от скуки. - Простите, ваше величество. Но я думаю, вас тоже позовут. Случилось что-то ужасное!
   - Что именно? - Вистария приподняла веки. - Я не прислуга, чтобы меня звать. Кому нужно, придут сюда сами. Так что там такое?
   - Не знаю, но мне приказали срочно собрать всех фрейлин в Нижнем зале, остальные придворные уже там, а в Высоком министры, даже те, кто живет в городе. И приехал ЛʼАррадон!
   Имя колдуна главная фрейлина произнесла с придыханием. Вистария же почти не изменилась в лице.
   - Я слишком хорошо знакома с ЛʼАррадоном, чтобы благоговеть перед ним. Когда выяснишь, что именно произошло, сообщи мне, Аверия.
   Она снова прикрыла глаза. Фрейлины начали на цыпочках выходить из гостиной.
   Элейн усмехнулась про себя. Началось...
   Коридоры встретили суматохой и криками. Создавалось впечатление, что в замке пожар. Кажется, Вистарию с ее свитой побеспокоили последними, потому что все гудело, как растревоженный улей, а на лицах придворных через одного читалось недоумение.
   - В чем дело? - поинтересовалась Элейн, пытаясь угнаться за Аверией, которая проталкивалась к Нижнему залу и нетерпеливо оглядывалась на остальных.
   - Ты всегда задавала самые глупые вопросы, какие только можно вообразить! - злобно буркнула 'тетушка'. - Никто не знает, что произошло! Просто всех собирают в разных залах для инспекции!
   - Для какой инспекции? - Коридор закончился, и фрейлины неровной цепочкой вошли в Нижний зал через огромную аркообразную дверь. Знакомая картина - пара магов, размахивающих вадритами, убирали мебель к стенам, заставляя треноги-пепельницы, небольшие столики и декоративные пуфики строиться в штабеля. Элейн узнала остальных своих товарок, которые топтались в сторонке, пока через распахнутую дверь в зал вливались новые и новые людские ручейки.
   - Да в чем дело? - Определенно вся эта кутерьма как-то связана с тем, что она сделала днем. Инспекция - уж не собрался ли ЛʼАррадон обыскивать каждого при помощи магии, уделяя внимание и содержимому карманов, и мыслям? Но Элейн примерно представляла, сколько времени на это уйдет. Тогда что?
   Внезапно разговоры прекратились, и головы одна за другой повернулись к двери.
   На пороге стоял ЛʼАррадон.
   А за спиной у него шел Кервелин, и вид этого тандема был одним из самых неприятных зрелищ, когда-либо виденных Элейн.
   Живо вспомнилось утро бегства, мокрые горы, мокрая трава, панический ужас и потерянность, испуганный голос матери и молнии на кончиках пальцев колдуна. Этого колдуна, который мерзко улыбался сейчас своими толстыми ярко-алыми губами, а потом поднял обе руки, и люди в зале зашатались. А спустя мгновение и Элейн толкнул в грудь упругий порыв ветра, тем более странного, что ни один волосок на прическе стоящей впереди девушки, ни одна оборка на ее платье не пошевелились. Кто-то не сдержал вскриков, у кого-то вырвалось крепкое словцо.
   Элейн не успела понять, что произошло. А ЛʼАррадон обернулся к Кервелину, и слова в тишине разнеслись по всему залу:
   - Никто из них не был в том коридоре. Ни на ком нет следов защитного проклятия.
   - Значит, искать нужно среди Круга? - откликнулся Кервелин. Тут ЛʼАррадон заметил, что к разговору с жадным любопытством прислушивается весь зал, и махнул рукой. Голоса тут же смолкли, и теперь король и его маг только беззвучно разевали рты.
   Элейн нахмурилась. Значит, Кервелин быстро заметил вторжение. И расследовал его с помощью колдуна. Круг - тесная компания доверенных людей... Так и есть, зашевелились.
   Если же проверка придворных ни к чему не привела, то этим Кругом займутся в следующую очередь. Арн-Фальет может в него и не входить, но нужно успеть подбросить ему какие-нибудь подходящие бумаги до проверки. Тогда их найдут, а это не может не сказаться на единстве и доверии короля и его министров.
   Нужно попросить у Эреола вадрит для подслушивания... Элейн вдруг запоздало похолодела от ужаса.
   ЛʼАррадон пускал по залу какую-то выявляющую магическую волну. Лже-Эллин Тамеан была за волосок от разоблачения. А сколько таких моментов еще предстоит?..
   Причем прямо сейчас.
   Если всех придворных собрали в этих многочисленных залах, заставили теряться в догадках и ждать, пока ЛʼАррадон не проверит всех... значит, их покои пусты. Более того, туда проверки еще не дошли. А смена фрейлин досрочно окончена.
   И можно пробраться к Арн-Фальету.
  
  ***
  
  
   Колоссальный лабиринт королевского дворца в недрах горы вовсе не был сплошным клубком нитей-коридоров и узлов-комнат.
   На самом деле его архитектура больше напоминала некие причудливые соты. Каждой ячейке соответствовали отдельные покои - комнаты, гостиные, залы, объединенные в обособленное крыло в крыле. Существовало официальное деление замка на гроты, каждый из которых имел свое название, но обычно хватало сказать 'у покоев Валимуса' или 'в покоях Заррити', и все становилось ясно.
   Покои же Арн-Фальета этой ночью были едва ли не самым опасным местом во дворце. По крайней мере, так казалось Элейн.
   Успеть. Только бы успеть. Надо же, чтобы все совпало так не вовремя: бумаги она украла, но воспользоваться ими времени уже не оставалось. А если дождаться, пока все стихнет, и подбросить потом, то их обнаружат неизвестно когда.
   Она взглянула на подвешенные к поясу на тонкой цепочке золотые часы. Всего-то десять.
   Элейн осторожно пробралась подальше от Нижнего зала, на ходу активировала вадрит-хамелеон, позволявший сливаться с окружением, и опрометью бросилась вверх по лестнице. Две широкие лестницы с массивными резными перилами находились по обе стороны от тронного зала. Если пойти вниз, ступени выводили к Верхнему, а если спуститься еще на этаж - к Нижнему, получившему свое название именно из-за расположения. Элейн прислушалась - оттуда доносились голоса. С лестницы была видна галерея, создающая подобие второго этажа в коридоре с высокими потолками у Верхнего зала. Она сворачивала по верхней части стены прямо в зал, и, судя по беспорядочной толпе в пределах видимости, там тоже было людно. Восклицания, разговоры и команды сливались в общий гул. И массового исхода прочь пока что не наблюдалось.
   Ничего еще не закончилось.
   Элейн кивнула сама себе и снова побежала вверх по натертым воском ступеням. Этажом выше начинались покои министров.
   Лестница вывела в просторный зимний сад, занимавший все пространство над тронным залом. Поговаривали, что магический зеленый оазис здесь устроили без согласования с тогдашним монархом, Реннерлем Первым, при котором был создан дворец в горе. Строители тогда, пять веков тому назад, будто бы были подкуплены одним из коварных министров Реннерля, нуждавшимся в свободном пространстве, откуда многочисленным соглядатаям было бы удобнее подслушивать и подглядывать за всем, что происходило в тронном зале за закрытыми дверьми. С тех пор секретные отверстия в полу давно заделали, а растения в зимнем саду привели в порядок, так что спрятаться между ними с шпионским вадритом уже не смог бы никто. Но предание осталось.
   А еще отсюда брали начало несколько десятков коридоров, ведущих к разным покоям.
   Элейн припомнила карту замка, выученную наизусть еще в четырнадцать лет. Уже с учетом нового двора, занявшего жилища прежних обитателей. Как они с Эреолом тогда сидели под сплетенными ветвями лаймир, бросавшими глубокие сумеречные тени и придававшими всему вокруг загадочный вид... И тогда, рядом с Эреолом, все было просто и казалось, что можно сдвинуть горы. А ведь он был таким же бесправным изгнанником, как она.
   Элейн тряхнула головой и отодвинула штору из живых пушистых лиан, закрывающих вход в крайний справа коридор.
   И вдруг услышала голоса.
   Кервелин и ЛʼАррадон, уже не скрываясь, переговаривались, и звук все приближался. Они явно направлялись сюда, к покоям Арн-Фальета.
   Элейн вздрогнула, осознав, в какой ловушке оказалась. Из этого коридора было только два выхода. В комнаты Арн-Фальета и в зимний сад. Она взглянула в глубину ярко освещенного магическими лампами коридора, похожего на вечернюю улицу, где над головами кружили светящиеся снежинки-огоньки. Ни одной ниши, ни одного гобелена, ничего, где можно было бы спрятаться. Что ж...
   Элейн подобрала юбки и бросилась бежать к виднеющейся впереди двери. За ней должна была начаться гостиная, из которой, в свою очередь, отходили коридоры и переходы к другим комнатам. Оставалось только надеяться, что там окажется пусто.
   Она бежала и чувствовала, как замирает сердце. Но это был не страх, не липкое оцепенение перед неизбежностью. Ее гнал интерес, азарт, ощущение близости намеченной цели, и лишь чуть-чуть, на краю сознания, плескалось беспокойство.
   Хоть бы в покоях Арн-Фальета никого не оказалось. Но зачем-то ведь идут сюда король и его первый поверенный колдун вдвоем. Может быть, знают...
   Вадрит всепроникновения заставил тугой замок легко щелкнуть. Элейн кубарем вкатилась в прихожую и захлопнула за собой дверь. Судорожно осмотрелась - никого. Прислушалась - тишина... только из коридора приближаются шаги.
   Обстановка здесь разительно отличалась от королевских покоев. Если дерево, то не темное и массивное, с почти черной резьбой, а легкое, светлое, тонкие доски с естественными разводами. Вместо тяжелых плотных портьер - почти невесомые занавески. Вместо слишком большой мебели, всех этих гигантских диванов и кресел, на фоне которых любой показался бы карликом, - обтянутый бледно-голубой тканью со светлым рисунком гарнитур с деревянными деталями в тон шкафам... Такой же голубой ковер на полу заглушал шаги.
   Больше Элейн не стала разглядывать комнату.
   Кроме входной двери, здесь было еще пять других, того же светлого дерева с тонкой серебряной ковкой по краям. С потолка источали мягкий свет мелкие огоньки, такие, как и в коридоре.
   Только бы успеть... только бы у этого Арн-Фальета оказался в покоях его собственный кабинет, как у всех порядочных министров... только бы не попасться Кервелину с ЛʼАррадоном на глаза... интересно, что они с ней сделают, если увидят?.. только бы...
   Третья дверь оказалась входом в кабинет. В отличие от других - прямиком из гостиной, без дополнительных коридоров. Все стены были закрыты книжными полками от пола до потолка - когда можно успеть перечитать все это?
   Элейн ворвалась туда, точно за ней гнались демоны. Что не слишком расходилось с реальностью. Выхватила из корсажа нужные бумажки, путаясь в золотистых нитях декоративной шнуровки. Подскочила к большому полукруглому столу из голубоватого мрамора - над ним огоньки-лампы образовали целое скопление. Подергала ящики - заперты, все заперты... Она выпрямилась, заозиралась. Спрятать небольшую стопку негде - не на столе же, под пресс-папье... Тогда Элейн выхватила с нижних полок какую-то толстую книгу, сложила бумаги вдвое, вложила между страниц и аккуратно поставила книгу на место. Конечно, такой человек, как Арн-Фальет, нашел бы, наверное, место получше... но в книге - тоже неплохо, особенно учитывая, сколько их здесь.
   Она подбежала к двери и прислушалась, пересиливая желание спрятаться куда угодно, хоть под ковер, лишь бы поскорее.
   - Почему их не должно быть дома, ЛʼАррадон? - беспокойно вопрошал Кервелин. - Мне кажется, наоборот, нужно собрать всех у себя, обыскать сразу и людей, и жилища.
   Голос его был заметно заискивающим. Колдун отмахнулся:
   - Так нужно. Спальня, где здесь его спальня... Эти создания еще и женятся между собой, надо же, - насмешливо хмыкнул он, и в ответ донеслось недоуменное блеяние Кервелина. Тот, как и Элейн, был слегка ошарашен подобным отношением к людям. Интересно, Эреол тоже смотрит на смертных, как на занятных зверьков?
   - Зачем тебе осматривать его спальню? - наконец выдавил король. Даже по звучанию голосов становилось ясно, что главный в этом тандеме отнюдь не он.
   - Ты хотел узнать, не члены ли Круга украли твои бумажки? - бросил ЛʼАррадон. - Так дай мне проверить это.
   - Разве не для этого ты потребовал собрать всех придворных в парадных залах? Все равно от членов Круга мои покои не защищены, проклятие на них не распространяется, только на весь остальной двор... - растерянно пробормотал Кервелин. Ответом ему послужил щелчок замка.
   И голоса стали затихать, делаться глуше. Элейн поняла, что король с колдуном вошли в спальню.
   Нужно было убегать из кабинета, пока они не явились и сюда.
   Она выскочила за дверь и ринулась к выходу.
   - ...Не он? - Она не ожидала, что эти двое вернутся так быстро. Но смолкнувший диалог внезапно возобновился у самой двери спальни. Элейн поняла, что не успеет добежать до коридора, снова судорожно осмотрелась...
   Деваться было некуда. И она в отчаянном рывке бросилась за стоявший у стены диван. Больно ударилась бедром о небольшой столик рядом, успела подумать, что не успевает, не успевает... и камнем рухнула на пол между спинкой дивана и стеной.
   Как раз когда дверь спальни открылась.
   - Он этого не делал, - безапелляционно заявил ЛʼАррадон. - Я когда-нибудь обманывал тебя, никчемный король?
   Кервелин молчал. Элейн снова прислушалась. Почему колдун так уверен? Как он мог проверить помыслы человека в его отсутствие, взглянув лишь на спальню?
   Наконец король осторожно проговорил:
   - Я думаю, нужно все же обыскать кабинет.
   - Ладно, - бросил ЛʼАррадон. Больше не прозвучало ни слова. Только недовольное молчание и хлопанье дверей.
   Элейн приподнялась, потирая ушибленную ногу. Попробовать уйти? Или дать уйти этим двум, чтобы не рисковать?..
   А в следующий момент тишину прорезал вопль.
   Не вопль даже - яростный рев взбешенного животного. Голос ли, магия - но звук был осязаемым, от него вибрировал воздух, дрожали стены, а этот вой, по которому невозможно было разобрать, издает его Кервелин или ЛʼАррадон, разлегся над покоями Арн-Фальета, и казалось, это не звук, а плотное густое облако, накрывшее все кругом. А потом это облако стало видимым, черным, душным, опустилось ниже и поглотило гору с ее лабиринтами и людей с их мелкими секретами.
   Элейн съежилась за диваном. Она почти оглохла, ничего не видела перед собой. Черные клочья тумана или черные комья земли, удушье от боли, от угара, от черной, как этот туман, магии - так ли это важно, если ты не можешь вздохнуть, а сердце рвется на части от боли?.. Рев умолк, и теперь только свист черного вихря резал слух, казался немыслимо громким...
   Потом свист начал стремительно утихать, и черное облако рассеялось так же резко, как и свилось из воздуха.
   Элейн снова осторожно подняла голову и сдавленно ахнула от увиденного.
   Перед глазами были руины.
   Старые руины. Древние, давно заброшенные останки некогда полного жизни замка.
   Разрушения явно были не новыми. Их причинил не этот странный рев и густое облако, похожее на спонтанный выброс магии. Будь они результатом выброса, здесь лежали бы клочья мягкого голубого ковра, обломки светлой мебели, обрывки книг и обоев... но нет.
   То, что увидела Элейн, было покинуто много лет назад. Поросшие мхом и лианами-сорняками стены, молодые деревца в щелях пола... Присыпанная густым слоем пыли мебель - тоже старая, не та щегольская и легкая, какой были обставлены покои Арн-Фальета. И та же пыль на крупных обломках стен.
   И свет, льющийся сквозь неровную дыру в потолке, через которую сюда свешивалось еще несколько зеленых побегов. И белые пылинки в потоке закатных солнечных лучей.
   Сама Элейн сидела за... Это уже не было диваном. Просто большой камень непонятного происхождения. От стен, разделяющих комнаты, оставались отдельные части. Из-за одного такого остова виднелись две темные фигуры.
   Кервелин и ЛʼАррадон.
   Король панически озирался, глаза его были выпучены так, что даже Элейн из своего ненадежного убежища могла это различить. А колдун... колдун выглядел раздосадованным.
   Он задрал голову, обозрел дыру в потолке, потом обвел глазами развалины и начал бормотать.
   Медленно, низко, убаюкивающе... быстрее, живее, бодрее... перешел на скороговорку... снова снизил темп... начал наговаривать нечто вроде речитатива... Потом вскинул руки, и с кончиков пальцев сорвались ослепительные белые молнии... и все исчезло.
   Элейн осторожно отняла от лица ладони, которыми в последний момент рефлекторно закрылась.
   Она снова сидела за диваном в отделанной в нежно-голубых и латунных тонах гостиной министра Арн-Фальета. И не осталось ни следа той древней развалины, которой предстало это место всего минуту назад.
   - Что случилось? - в голосе Кервелина явственно прозвучала паника. Теперь Элейн уже не видела ни одного, ни другого. Все вернулось на круги своя.
   ЛʼАррадон помолчал. А потом донесся его глухой севший голос:
   - Ты... ничего... не запомнишь...
   Повисла пауза. Элейн затаила дыхание.
   - Так значит, это не Арн-Фальет? - поинтересовался наконец король как ни в чем не бывало.
   - Нет. Кто-то из Круга - возможно. Приказ подделал тоже не Арн-Фальет. Здешний магический фон указывает на его невиновность, - произнес ЛʼАррадон. - Ищем дальше.
   Снова хлопнула дверь. Шаги затихли вдали.
   Элейн глубоко вздохнула и выпрямилась. Повертела головой, невольно видя в светлой, со вкусом обставленной комнате пыльные руины в золотых закатных лучах.
   Что ж... Арн-Фальет сохранил свое положение, но сомнения посеяны. Наверное, замысел воплощен удачно.
   Вот только триумфа эта мысль уже не вызывала.
  
  ***
  
  
   Ослепительные горячие лучи солнца поблекли, а потом и вовсе исчезли с бежевого ковра, заставив тонкий узор золотистой вышивки по краю потускнеть и стать бледно-бронзовым. Потом город накрыла густая тень горы, потом начало смеркаться. На подоконник упали первые капли пожирающего разум дождя, и София закрыла окно. А никто из реваншистов так и не появился.
   Она ходила по полутемному помещению взад-вперед. Отыскала старый бытовой вадрит, зажгла лампу - масла там оставалось совсем немного - нашла какую-то книгу, стала читать, не вникая в содержание. Тревога пополам с яростью затмевали все остальные чувства. Зачем, в конце концов, им понадобилось закрывать ее здесь? Или это был такой хитрый план - вывести принцессу на чистую воду, убедить довериться новым соратникам, а потом заманить в заточение и заморить там голодом? Это было бы смешно, если бы не казалось правдой все сильнее с каждым часом.
   И только в одиннадцать вечера лязгнул замок и дверь отворилась, пропуская Итилеана. Выглядел тот растерянным.
   - Простите, что заставил вас ждать, - сказал он. - В замке творится что-то невообразимое... Наверное, вам лучше вернуться на кухню. Соберемся здесь позже, когда все уляжется.
   - А в чем дело? - София отложила книгу. - Где остальные? Что случилось?
   - Король подозревает крупную государственную измену. Вот только изменника так и не нашли. Зато теперь здесь ЛʼАррадон, который просвечивает магией всех поголовно и отчего-то бесится... странно, беситься должен был бы король... и невозможный кавардак. Простите за задержку. Бегите на кухню.
   Итилеан подошел ближе. София поежилась. Он все еще не вызывал никакой симпатии, лишь смутное опасение.
   - Скажите, - ум, весь день бурливший от мыслей о реваншистах, переворотах и стратегиях, теперь с готовностью ухватился за новую пищу, - а мы можем что-то извлечь из этой измены? Повернуть ее себе на пользу?
   - Я бы сказал, нет. Такое впечатление, что при дворе завелось еще одно гнездо интриганов с неизвестными целями. Пусть их. Нам нет до них дела, пока их действия не затрагивают нас.
   Он слегка улыбнулся.
   - ЛʼАррадон доберется и до слуг, когда успокоится и проверит придворных. Идите. Только ожерелье оставьте. Здесь ваше зелье будет в большей сохранности.
   София поднесла руку к шее, готовая послушаться, но остановилась:
   - Нет. Я вам не доверяю.
   Она ожидала спора, ссоры, вспышки бешенства, угроз - чего угодно, кроме негромкого смеха в ответ.
   - Правильно делаете. Впрочем, как пожелаете, ваше высочество, - тихо проговорил Итилеан. - Кроме того, за вами еще пара ответных ударов...
   Он легко взял ее за плечи и развернул к двери.
   И, поспешно направляясь на кухню и с трудом ухитряясь не запутаться в бесконечном лабиринте дворцовых коридоров, София подумала, что не знает толком, о каких ударах он говорил, но за свою наглость вполне заслужил любых.
  
  ***
  
  
   Узкая тенистая улочка извивалась змеей, изгибалась под неожиданными углами. Там, за задними стенами этих скромных трехэтажных домов, простирались обширные сады и задние дворы имений богачей. Пыльный переулок, так называли это место. Обиталище малоимущих и экономных. Ему позволили разделить тылы двух богатых кварталов, чтобы взоры владельцев тех роскошных домов, которые порой проглядывали из-за пестрой листвы садов и живых изгородей вдали, не смущал вид изнанки имения соседа.
   Поэтому из тех окон, что выходили во двор, можно было увидеть высокий каменный забор почти вплотную к дому, а дальше - только листву и цветы, острые крыши и шпили, фигурные дымоходы и гребни.
   А из тех, что выходили на улицу, - серые неброские фасады зданий напротив, маленькие магазинчики и скудную зелень. И задерганных усталых людей в одежде такой же пыльной, как и тонкая полоска дороги между домами.
   Помещений в квартире было всего два. Узкая длинная комната окнами на улицу и нечто совмещенное, эдакая прихожая-кухня, разделенная символическими перегородками и смотрящая окнами на чей-то сад из пушистых нежно-салатных деревьев.
   В главной комнате висели плотные сине-зеленые шторы с геометрическим орнаментом, на полу лежали потертые дорожки из похожей ткани, вся обстановка ограничивалась полосатым зеленым диваном и парой таких же кресел, а у окна на незастеленном столе стоял единственный предмет. Печатная машинка.
   Именно такой незамысловатый интерьер открылся Элейн, когда Эреол распахнул перед ней двери этого безликого жилища.
   - Неужели все так серьезно? - спросила она, продолжая начатый разговор. - Настолько, что ты решил выбраться из убежища, чтобы быть ближе к событиям?
   - То, что ты рассказала... оно настораживает, - отозвался колдун. - Особенно о видении разрушенного замка. Купания Кервелина под дождем, вспышка ярости ЛʼАррадона - мелочи, по большому счету. А руины - это что-то посерьезнее.
   - Тебе опасно жить в городе. Это тоже серьезно, - Элейн передернула плечами. Она в упор не видела причин, по которым померещившиеся ей руины были бы важнее остальных странных событий. Конечно, в замке определенно происходило что-то ненормальное. Но все это было для нее явлениями из одного ряда, а вот Эреол... Эреол видел больше. Неудивительно, впрочем. Эреол всегда видел больше. И если бы считал нужным, то уже рассказал бы.
   - Очень похоже, что видение на самом деле было обнажившимся кусочком истинной картины, - он точно прочитал мысли Элейн. - Не исключено, что на самом деле замок или его часть - и есть та руина, которую ты видела. И это, как ты понимаешь, оставляет больше вопросов, чем ответов.
   Элейн воззрилась на своего наставника.
   - Тогда, будь все иллюзией, половина придворных давно погибла бы от дождя. Если на самом деле крыша разрушена...
   - Не то, - поморщился Эреол. - Ты смотришь с практической позиции. При создании подобных иллюзий задействована другая магия. Часть мироздания заменяется другой. Да и рано еще об этом говорить. Увидим со временем. Все странности начались, когда ты начала расшатывать лодку. Продолжай в том же духе - кто знает, что обнажится следующим. А теперь рассказывай, что там у тебя за идея, достойная 'Гранд-Газеты'.
   По дороге сюда Элейн уже успела поделиться с ним замыслами.
   Еще там, в нише мира, продумывая план свержения Кервелина, они собирались использовать этот прием - распространение слухов и сплетен, порочащих доброе имя короля и бросающих тень на его авторитет. Кервелину удалось добиться немыслимого - почета и уважения в народе. Том самом народе, который он завоевал силой всего десять лет назад. Эреол подозревал, что не обошлось без вмешательства ЛʼАррадона - то ли особый заряд в каждом проданном вадрите, то ли массовые чары... Однако тут же возражал сам себе, что даже ЛʼАррадон, даже в пору подъема, даже на пике магических сил не способен постоянно контролировать такое количество людей. Да и Кервелин правил грамотно и вовсе не был чудовищем - ни разу с того самого памятного утра своей победы.
   Маскировал свою суть. Все маскировали.
   А любое доброе имя можно замарать. Тем самым подрывая доверие к такому правителю. Чтобы получить расшатанное общество, которое легко будет взорвать.
   А потом заняться организацией этого взрыва.
   Так говорил Эреол...
   - Ты говорил, нужно выбрать то, что порочит короля с министрами, и донести до как можно большего количества людей. Если мы возьмем казначейские отчеты, покажем, сколько проедает двор, сколько денег тратится на всю эту мишуру вроде деликатесов, драгоценностей, тканей на парадные мантии на каждый день, ковры, зеркала, люстры, то многие возмутятся, - начала Элейн. - Плюс нужно добавить переписку Кервелина с ЛʼАррадоном. Несамостоятельный король, который шагу не может ступить без своего колдуна... И плевать, что у королей обычно куча советников, если правильно подать, никто об этом не задумается. Простой люд не задумается точно. И я знаю, как сделать, чтобы все это дошло до большого количества народу сразу.
   Эреол смотрел на нее с легкой улыбкой. Той самой, озорной и молодой. Отвлекшись на миг от изложения своих догадок, Элейн вдруг подумала, что его методы воспитания дали самые неожиданные плоды. Отказавшись от роли приемного отца или даже старшего брата, он выглядел в ее глазах все привлекательнее в роли друга. Именно такого, какого ей всегда хотелось иметь.
   - Будешь развешивать плакаты или раздавать прокламации? - Он сел на продавленный диван и закинул руки за голову, приготовившись слушать.
   - Я говорила о 'Гранд-Газете', - напомнила Элейн. - Так вот. Я буду выпускать информационные листки с текстами указов или писем, с их копиями. Но не раздавать и не развешивать, а распространять с ее помощью.
   Колдун хмыкнул, подавшись вперед.
   - Подбрасывать в выпуски? Так это пресекут после первого же листка.
   - Зато какой будет скандал, - хихикнула Элейн. - В самой популярной газете, можно сказать, рупоре власти - и вдруг подобный вкладыш. Я бы заинтересовалась, где можно достать следующие. А в Угларском королевстве, к счастью, еще много газет.
   - И во всех редакциях будет дополнительная охрана, которую не пройдешь на одних вадритах, как только там поймут, что следующей жертвой может стать их репутация, - скептически заметил Эреол. - Нужно действительно заинтересовать публику первым листком, чтобы она сама искала следующие. А потом можно хоть на улицах их раскладывать, интерес обеспечен. Ход ненадежный, но другие нам все равно недоступны, так что...
   - Так что - давай мне письма Кервелина. Как думаешь, с какого начинать? Я бы начала с того, где он спрашивает, что как быть с разломом после Кадмарского землетрясения в прошлом году, отстраивать дома или переселять весь Южный район, а ЛʼАррадон обещает прислать некий 'разравнивающий вадрит'. И правда, разлом потом закрылся, только вместе со всеми домами и со всеми, кто требовал компенсации. На месте Кервелина я не стала бы хранить это письмо, - Элейн сбросила уличную накидку.
   Время у нее было только до обеда. В двенадцать начиналось дежурство при королеве, а вечером - перенесенный на день из-за вчерашнего переполоха бал в честь принца. Самого принца она до сих пор видела только издали. Все внимание занимал король и его Круг - а ведь двадцатилетний Веин тоже должен бы уже участвовать в политике и играть какую-то роль. И с ним нужно будет что-то решать, когда придет время убить Кервелина. Элейн мысленно сделала пометку в уме - разузнать побольше о принце - и принялась перебирать протянутую Эреолом пачку писем.
  
  ***
  
  
   Спустя полчаса образец листовки был готов.
   Вверху страницы выделялась жирная надпись тушью 'Листок госпожи Вирузим'. В качестве псевдонима было выбрано имя персонажа-рассказчицы доброй части сказок Детей моря, популярных и на континенте.
   Только сказки эти были поучительными высокоморальными историями о дальних странствиях, чуждых нравах, понимании, взаимовыручке и сострадании, а 'Листок'... Элейн, подумав, добавила подзаголовок 'Пришло время положить конец сказкам о добром короле Кервелине. Госпожа Вирузим поделится правдой'.
   'Правда и только голая правда, - начиналась листовка. - В распоряжение госпожи Вирузим попали ценные документы и письма нашего повелителя, короля Кервелина Четвертого. И мир госпожи Вирузим просто рухнул, ведь то, о чем удалось узнать... Однако все по порядку.
   Одна блестящая птичка из королевского дворца, попросившая держать в тайне свое сиятельное имя, передала вашей покорной слуге то, что вы можете видеть на обороте, и много чего еще. Каково же было мое потрясение, когда я узнала, что на самом деле обвал в Южном округе Кадмара, унесший жизни нескольких сот людей, вовсе не был случайностью! Августейший монарх устроил его по подсказке своего любезного советника, чтобы избавить казну от необходимости выплачивать компенсации и пустить деньги на более важные государственные дела. К примеру, на закупку большой партии орталинских вин. Они были заказаны в том же декателе, в начале осени, вскоре после землетрясения и обвала, о чем нам беспристрастно сообщает казначейская запись.
   Кто же этот советник, спросите вы? К сожалению, он никогда не подписывается. Но, возможно, вам удастся догадаться о его личности, прочитав такую строку в его послании королю: 'Я изготовлю выравнивающий вадрит, и проблема будет решена самым радикальным образом, как ты и хотел'. Знаете, что такое выравнивающий вадрит? А кто в нашем славном Угларском королевстве их делает? Вот и ваша покорная слуга знает, и знание это ее вовсе не радует...
   А теперь я замолкаю, предоставляю слово его величеству королю и сухим казначейским отчетам, а тем, кто захочет почитать следующие выпуски, говорю: ищущий да найдет. Спасибо 'Гранд-Газете' за возможность поговорить'.
   Элейн перечитала текст. Кажется, выбранный тон - ироничных сплетен, какими дамы делятся на званых вечерах, прикрываясь веерами, - выдержан до конца.
   Дальше на странице расположилась копия того самого казначейского отчета, а на обороте - письмо Кервелина с ответом ЛʼАррадона. Эреол кое-как изготовил типографские вадриты, подобные тем, на которых работали редакции газет, - для изображений, для копирования... Магия, по его словам, в них заключалась несложная. Еще десять минут - и Элейн получила увесистую стопку листовок.
   - А можешь сделать что-то такое, чтобы не пришлось вручную рассовывать эти бумажки по всему тиражу? - попросила Элейн, поспешно надевая накидку и поглядывая на часы. До дежурства оставалось всего ничего.
   - Тиражи не станут перебирать после прошивки. Заряди листки дополнительной страницей в конвейере... знаешь, как работает печать газет на вадритах?
   Элейн покачала головой. Эреол вздохнул.
   - Ладно, не будем останавливаться на полпути. В здание редакции пойду я, если там не будет дополнительной защиты ЛʼАррадона. Только одолжи мне вадрит-хамелеон.
   Он забрал листки. Элейн замерла.
   Сам? Колдун, которому по-хорошему нельзя и носа показывать в Кадмаре? Который едва-едва защищается мороком, таким же надежным, как модная в этом сезоне сетчатая вуаль на вечерних шляпках?! Но другого выхода действительно не было. На нее накатила злость. На ситуацию, но еще больше - на себя. Как можно быть такой беспомощной? Даже более того - глупой, ведь печать газет - это не какое-то тайное знание для избранных?! Почему Эреол должен теперь рисковать из-за того, что она не удосужилась узнать получше?
   Тут Элейн приказала себе прекратить домысливать лишнее. Эреол рискует не столько ради нее, сколько ради собственного возрождения. Взаимная выгода.
   Не стоит видеть в чужих действиях несуществующего благородства.
   Он сам всегда это повторял.
   - Только не геройствуй. Если там есть защита, пусти меня, я разберусь, разве что на это понадобится больше времени, - сухо сказала Элейн, выходя из квартиры вслед за ним и дожидаясь, пока он закроет дверь.
   - Я не собирался геройствовать. Быть пойманным не входит в мои планы. - Эреол пристально взглянул ей в лицо, и Элейн в который раз убедилась, что он видит ее насквозь, даже не давая себе труд намеренно читать мысли. Нескольких сотен лет жизненного опыта хватало для такой мелочи.
   И все же ожидание в сквере в нескольких шагах от круглого здания редакции оказалось невыносимым. Элейн сидела на скамейке, сверлила взглядом декоративную башенку, видневшуюся из-за залитых солнцем красновато-зеленых крон, нервно сжимала руки и думала, что лучше лично станет расклеивать на домах следующий выпуск листка, чем допустит повторения подобного.
   Хотя повторения, наверное, не допустят и сами владельцы газет. Что ж, можно придумать еще тысячу способов донести листки до людей. Лишь бы только не пришлось позволять Эреолу...
   ...Позволять человеку, прожившему несколько сотен лет, пойти на сравнительно небольшой риск. Ему следовало не держаться с ней на короткой ноге все это время, а поддерживать больший авторитет. Определенно.
   И лишь когда спустя вечность Эреол появился на аллее, ведущей через сквер, Элейн перевела дыхание.
   Пришло время подумать о том, что можно будет сделать вечером.
  
  Глава 6. Сказки
   Добравшись до замка, Элейн обнаружила, что не стоило так спешить.
   Дежурство оказалось смазанным. Не было чинных посиделок при вечно апатичной и какой-то замороженной королеве, в которой она, как ни пыталась, так и не смогла рассмотреть знакомые с детства материнские черты. Наоборот, сегодня, как перед ярмаркой, в гостиной и в покоях Вистарии царил веселый хаос. А фрейлины оказались не слишком нужны, и в конце концов их отпустили.
   Элейн вошла в общую комнату и на минуту остановилась на пороге, сбитая с толку шумом, гамом и кутерьмой. До сих пор она и представить себе не могла, какой ажиотаж среди товарок вызовет официальное начало сезона развлечений. Хешшу и все его хвостатые, это же всего лишь бал! Танцы под не самую лучшую музыку, прикосновения людей, которые далеко не всегда вызывают симпатию, толпа, праздничные блюда и напитки, глупые напыщенные здравицы в честь принца... Из-за чего такие восторги?
   Интересно, как теперь при дворе Кервелина обстоят дела с пьянством. Когда-то, еще до Вистарии, по слухам, любое подобие праздника заканчивалось одинаково - трезвых не оставалось. Впрочем, в Анаростии, что за Бастионными горами, пьянства не терпят, а будущая жена Веина была именно оттуда. Ее прибытие планировалось через декатель, к концу лета.
   Да еще это правило, что фрейлинам не полагается иметь личную служанку... Вводилось оно с благой целью дисциплинировать юных разбалованных дам, приучить их к мысли, что каким бы знатным ни был их род, они сами всего лишь слуги королевской семьи. Но на спесь отдельных высокородных девиц это никак не повлияло, а вот на комфорт и выбор одежды... Никаких шнуровок на спине, никаких сложных причесок... хотя это и к лучшему.
   Ворча про себя, Элейн прошла к своей кровати. Для вещей каждой фрейлине полагался встроенный в стену вместительный шкаф, дверца которого находилась у изголовья кровати, рядом с туалетным столиком. Сейчас половина шкафов были распахнуты, и товарки увлеченно прихорашивались, то и дело поглядывая в ручные зеркала или поминутно бегая к большому зеркалу во всю стену в конце комнаты. Пламя свечей и ламп колыхалось, когда они вихрем проносились мимо. Куда ни взгляни, глазу представала однообразная в своей пестроте картина: ворохи разноцветной материи, оборок, сборок, бантов, тесемок и лент, шиньоны, заколки, диадемы и обручи, вуали и шарфики, шкатулки с драгоценностями, пузырьки духов...
   Едва ли не половина того, что составляло круг интересов знатной девицы при дворе. Вторая половина заключалась в замужестве и всем, что с ним связано.
   Крайне интересные собеседницы.
   Нейтин уже заканчивала собираться и теперь пристраивала на полных плечах невесомую вуаль, добиваясь, чтобы было видно только молочную белизну рук и никаких складок там, где края корсажа и съемных рукавов нефритово-зеленого платья от локтя до запястья врезались в кожу. Элейн поморщилась при виде этих складок. Одно утешение - что Аверия, кажется, сетовала на излишнюю худобу Эллин... и на то, что никакой Эллин Тамеан на самом деле не существует.
   - Кажется, сегодня нас ждет двойной праздник вместо одного! - прощебетала мнимая сестра.
   Элейн вопросительно хмыкнула, перебирая платья. Меньше всего ей хотелось привлекать к себе излишнее внимание. Пожалуй, бежевое подойдет. И поменьше украшений.
   - Вечно ты одеваешься как старуха, - оценила ее выбор Нейтин. - Говорят, что во дворец переезжает ЛʼАррадон! Он будет здесь жить, представляешь! Это праздник получше юбилея принца! Интересно, гарем он тоже привезет?
   - Не хватало здесь только гарема... - буркнула Элейн, застегивая сложную конструкцию из ремешков спереди. - А что заставило его сюда переселиться?
   - Откуда я знаю? - 'сестра' была явно недовольна, что разговор не переключился на обсуждение достоинств главного угларского колдуна. - Он будет здесь! Как хочется посмотреть на него... Вот бы он тоже участвовал во всех наших балах и прогулках!
   Элейн тяжело вздохнула. Балы и прогулки, кто бы сомневался. ЛʼАррадон явно едет сюда, чтобы лучше контролировать Круг Кервелина, в котором, как думают и король, и его колдун, начались измены. Видимо, Кервелин считает, что не справится с ними в одиночку без магического вмешательства. Плохо. Отвратительно.
   Теперь придется быть в разы осторожнее.
  
  ***
  
  
   Странное это ощущение - сидеть на балконе со стеклянной крышей и слышать, как по ней барабанит пожирающий разум дождь. Знать, что все надежно закрыто и ни одна капля не проникнет сквозь преграду, но в то же время видеть подсвеченные единственной лампой искорки так близко и...
   - Кому пришло в голову обустраивать такой балкон? Зачем он нужен? - нервно спросила София, когда Итилеан только привел ее сюда, вызвав вечером с кухни запиской. Чем немало удивил. Еще не успели остыть печи, где готовились блюда к праздничному застолью, и все придворные должны были быть на балу, открывающем сезон, а он... Наверное, что-то срочное, решила она тогда. Но при виде этого места, которое он избрал для разговора, мысли напрочь вылетели из головы от ужаса.
   - А как же главный мотив половины глупостей на Земле? Пощекотать нервы... - Итилеан потянулся к крыше и с нажимом провел пальцем по стыку двух стеклянных частей купола. И хотя щелей там не оказалось, София отодвинулась подальше по жесткому дивану-скамье. Кроме этого дивана и тонкого плетеного коврика, здесь не было больше ничего. А балкон был довольно большим, размером чуть ли не с ее каморку за кухней. Обстановка в покоях Итилеана оказалась аскетической.
   - К делу, - он отвернулся от дождливой бездны за стеклом и вынул из кармана какой-то листок. - У вас... на кухне не читают 'Гранд-Газету'?
   - Понятия не имею... - У Софии было такое чувство, будто она разговаривает с незнакомцем. Вся неуравновешенность Итилеана сегодня куда-то улетучилась. Речь была спокойной, бесцветное лицо не отражало никаких бурь, и только когда он заговорил о газете, глаза едва заметно азартно блеснули. - Сегодня в любом случае было бы не до нее.
   - А жаль. В вечернем выпуске я обнаружил вот такое дивное письмо. И попало оно сюда, скорее всего, без согласования с редактором.
   Он сел рядом и протянул Софии листок. Она бросила беглый взгляд на строчки.
   - 'Листок госпожи Вирузим'... Ничего себе!
   - Похоже, вот куда ушли бумаги, украденные у короля... Да, была кража из его кабинета, это и есть та измена, из-за которой было столько шума, - кивнул Итилеан. - Слуг ЛʼАррадон тоже инспектировал?
   - Собрал всех, пустил какую-то магическую волну и потерял интерес, - София рассматривала копии писем, казначейский отчет и аккуратные строчки. - Так, значит, интриганы с неизвестными целями, о которых вы говорили, на самом деле пытаются подорвать авторитет короля!
   - Это не самоцель. Пока еще непонятно, для чего им это нужно. Против короля периодически возникают заговоры, и я как начальник дворцовой стражи знаком с ними всеми. Но до сих пор им не хватало размаха. Были попытки убить короля, свергнуть короля - не мы первые, моя дорогая принцесса, - пока что поведение этих новых интриганов вполне укладывается в схему. Разве что никому не хватало дерзости подбрасывать свои листовки в 'Гранд-Газету'. Но газета гарантирует скандал, а скандал - это повод действовать для нас.
   - Уже? - вздрогнула София. Почему-то ее смертельно пугало, что все может начаться немедленно. Она рассчитывала на постепенное подпаивание зельем сначала слуг, затем... других слуг, а потом... все тонуло в тумане неопределенности. Потом должна была приехать Даиз, она обещала помочь, как только под действие зелья попадет кастелян, в чьей власти было дать ей работу - теплых местечек вроде помощницы кухарки, на которое удалось пристроить Софию, обычно было не получить. А реваншисты к тому же открыто говорили о войне. Об убийстве короля. И положить этому всему начало прямо сейчас? Но...
   Но ведь она для этого приехала.
   - От вас требуется только дать мне одну из этих бусинок с зельем, - поморщился Итилеан. - Пока что мы не планируем ничего серьезного.
   - А что именно вы планируете? Или мне об этом знать не полагается? - воинственно поинтересовалась София.
   - Откровенно говоря - не полагается, - усмехнулся Итилеан. - Не поднаторевшие в интригах особы королевской крови, пытающиеся вмешиваться - это, знаете ли, серьезная помеха. Но так и быть. Все просто. Феретти подпоит зельем свои два полка, расквартированные в Кадмаре, я - королевскую гвардию и дворцовую стражу. А скандал - отличная возможность начать обсуждение и властей, и Кервелина, и сравнения Молионов и Лерринтов... и так далее. А в пылу обсуждения и под действием зелья можно и не заметить, что дискуссия свелась к пропаганде...
   - Зелье может не сработать, - напомнила София.
   - Если бы я был уверен, что оно сработает, то не ждал бы подходящего случая завести разговор, а лично влил бы его в глотку каждому гвардейцу, - последовал ответ.
   В воцарившемся молчании стук капель прозвучал особенно резко. Порывы ветра подхватывали целые потоки воды, швыряли их о стекло, заставляя искриться в ровном свете лампы под крышей - таком странно ровном по сравнению с тем, что творилось снаружи. И правда, щекочет нервы, подумала София. Что-то в этом есть. Какое-то неестественное мрачное удовольствие.
   Она перехватила взгляд Итилеана и вздрогнула. Снова это странное выражение лица, заставляющее обычно бледные черты пылать почти фанатичным огнем... Оно пугало. Умом София понимала, что он не причинит ей вреда, но подсознание при виде зловещего блеска в серых глазах громко протестовало.
   - Вы разве не идете на бал? - она поспешила заполнить молчание.
   - Успею. Бал - не смотр войск, - отмахнулся начальник гарнизона. - А общество прекрасных кухарок нравится мне больше.
   - Я вам не кухарка! - София всерьез возмутилась и отвесила ему пощечину, прежде чем осознала, что над ней посмеиваются... и что она вообще-то скованно чувствует себя в обществе полусумасшедших лирдов. Итилеан поймал ее руку.
   - Конечно, не кухарка. Вы принцесса, воспитанная народом - как там в настоящих 'Сказках госпожи Вирузим'? - протянул он. - 'И вскормили ее крестьяне, и двадцать лет жила она в их селении, а потом отправилась на земли Повелителя дождей. И заключила с ним договор - ее человеческое сердце в обмен на нечеловеческую власть... И вынул Повелитель дождей ее живое сердце и вложил в каменную гору, а принцесса получила нечеловеческую власть над всем тем миром, который знала. И стал дождь пожирать разум человеческий, и с каждым новым дождем принцесса получала больше и больше подданных. И стала царствовать, но не править, ведь нечеловеческая власть потому и нечеловеческая, что тот, кого она коснется, уже не будет человеком'. Хороша детская сказочка, правда?
   - Это просто легенда о происхождении дождя, пожирающего разум, - София передернула плечами. Горячие ладони Итилеана, в которых все еще покоилась ее рука, создавали зябкий контраст с ночной прохладой.
   А Итилеан замолчал и поцеловал ее в запястье. Совсем как тогда, в прошлый раз... потом в ладонь, снова в запястье, выше... Его губы были сухими и горячими, но София застыла, точно скованная льдом.
   Она решительно не понимала, как на это реагировать. Сначала обычный деловой разговор, потом вдруг сказка, теперь это... Среди Детей моря она всегда считалась неприкосновенной, выше обычных человеческих чувств, по крайней мере среди названных братьев, а всех остальных они успешно отваживали. И целомудренное воспитание Даиз, наверное, продиктовало бы оскорбиться, вырвать руку и покинуть балкон.
   Изобразить возмущение, выставить Итилеана наглецом и негодяем, хотя подобное внимание было приятно ей самой - это считается правильным? Пошлость, еще более мерзкая, чем 'неправильная' вседозволенность.
   - Грейсон, что вы делаете? - неуверенно пробормотала София.
   Итилеан поднял голову и мягко улыбнулся в ответ.
   С нижних этажей, оттуда, где должен был бы находиться бальный зал, сверкнула вспышка. Лучи белого света прошили ночную тьму, подсветили капли дождя, затянули туманом бездну, затмили огни города вдалеке. Красивая иллюминация. Интересно, что там сейчас творится в зале, как выглядит та роскошная обстановка, от которой Итилеан отказался... ради общества Софии? Она бросила взгляд наружу. Сияние усиливалось.
   - Как вам больше нравится - проявляю симпатию или демонстрирую покорность? - спокойно ответил начальник гарнизона. - Целовать руку, которая наносит удары, - удовольствие не хуже мести обладателю этой руки.
   София дернулась. Это прозвучало так, словно он собирался перейти к мести немедленно. И неважно, что голос был мягким и ласковым - на голос вообще не стоило обращать внимания, ведь все могло перемениться уже в следующую секунду...
   А в следующую секунду замок сотряс грохот.
   Звук шел снизу. Со стороны все того же бального зала. Глубокий, всеобъемлющий, будто вся колоссальная гора содрогнулась.
   И она содрогнулась.
   Ноги ощутили вибрацию. Стена рядом мелко затряслась, камень оглушительно треснул. Разлом раскроил и эту стену, от которой отходил балкон, и... тут София вскрикнула и закрыла лицо руками, уже приготовившись к гибели, - и стеклянную его крышу, по которой зазмеились трещины. Сначала мелкие, потом крупнее... Стекло было готово вот-вот лопнуть, засыпать все осколками, но еще раньше - впустить в защищенное помещение рвущийся в него дождь, которому хватило бы мгновения, чтобы уничтожить наивных и бесконечно глупых человеческих существ, уверовавших, что укрепленное магией стекло способно защитить их от стихии. И тем паче от сплетенного с этой стихией древнего колдовства.
   От страха София совершенно растерялась. Она вскочила, прикрывая голову ладонями, и сделала шаг к двери, ведущей с балкона в комнату. В следующий миг Итилеан сгреб ее в охапку и буквально швырнул в дверной проем. И прыгнул следом - как раз тогда, когда стекло треснуло и шум дождя перекрыл звон осыпающихся осколков.
   Пол все еще качался, но тряска слабела. Ощутив опору под ногами, София отскочила от двери как ужаленная и снова в ужасе прижалась к стене. Что случилось? Землетрясение? Тогда почему оно началось с какого-то сияния, исходившего снизу? Или это совпадение? Что происходит?
   Итилеан стряхнул с волос стеклянные крошки. И в первую минуту София даже не поняла, что не так в этом обыденном жесте.
   Она молча смотрела, как он зажигает фонарь - здесь было темно, а единственная лампа на балконе погасла. Не сопротивлялась, когда он взял ее под руку и увлек за собой прочь из комнаты, вглубь горы, в гостиную по соседству. Позволила усадить себя в кресло и наблюдала, как Итилеан зажигает свечи, касаясь каждой бытовым вадритом.
   А потом вскрикнула. Осознание пришло мгновенной вспышкой. Осколки в волосах? Но ведь это...
   Итилеан обернулся к ней.
   - Перестаньте, - сказал он. - Вы в безопасности. Дождь убивает мгновенно. Теперь нечего бояться.
   - Грейсон, - напряженно отозвалась София, - подойдите. Только не очень близко.
   Итилеан в недоумении вздернул брови, но приблизился. Присел перед ней на корточки, вопросительно заглянул в глаза.
   - Объяснитесь, - отрывисто распорядился он.
   - У вас мокрые волосы, - медленно проговорила София. - И капли воды на лице. Вы попали под пожирающий разум дождь. И даже не заметили...
  
  ***
  
  
   Бал оказался не таким уж и унылым, решила Элейн. Главное - определить цели.
   Она сидела на диванчике для тех, кто не танцует, помахивала веером и наблюдала. Наблюдать, даже не зная толком, что именно хочешь выяснить, а просто смотреть, замечать и анализировать... Может быть, это и скучновато, зато полезно. Прежде всего - для дела.
   - Над тобой все будут смеяться! - раздраженно сказала Нейтин. - И надо мной тоже! Ты сидишь здесь, как... как дурнушка, с которой никто не хочет танцевать!
   - Ладно, - Элейн, которая уже вошла было во вкус молчаливого наблюдения, закатила глаза к потолку. И немедленно зажмурилась - люстры из магических огоньков ослепляли. - Я потанцую. Только не все время.
   Действительно, если демонстративно просидеть на диване весь вечер, это может вызвать подозрения. Она покорно позволила приятелю жениха Нейтин, сыну маркиза Кариана, оттоптать ей ноги в туре танца, после чего сбежала под сень переливчато-золотых саминий в кадках.
   В пестрой толпе гостей чувствовалось напряжение. Оно неуловимо разливалось в воздухе, время от времени вырываясь на поверхность - слишком резкими и нервными смешками, слишком громкими и горячими спорами, беспокойными поворотами головы при одном только упоминании слов 'круг', 'измена', 'документы'... Даже если под кругом подразумевалась фигура танца, а под изменой - обычный адюльтер. Все были на взводе.
   Со временем Элейн удалось выделить еще одну группу придворных, которые странно себя вели. И оказались ими не министры Кервелина и не бестолковые фрейлины или их свободные ровесницы. Мужчины, причем чаще всего немолодые, завсегдатаи политических клубов, иногда занимающие мелкие должности при министрах, иногда занятые только собственными землями и делами... Ну конечно, основная аудитория 'Гранд-Газеты'! Значит, многие прочли в вечернем выпуске новую сказку от госпожи Вирузим. И теперь беспокоятся в том числе и о себе - 'госпожа' недвусмысленно заявила, что бумаги и письма передал ей некто из дворца. Вот граф Арденти подошел к счастливо избежавшему опалы Арн-Фальету, вот Арн-Фальет осторожно завел разговор с королем... Вот король побледнел, прорычал что-то, не слышное из-за музыки, и размашистыми шагами направился куда-то...
   - И почему лидинни не танцует? - раздалось внезапно совсем рядом. Элейн мысленно поморщилась. Хешшу, еще один желающий. Не то чтобы от них не было отбоя, но время от времени кто-то все же приглашал ее на танец, и иногда приходилось соглашаться. Жаль, как жаль, что Эреол не может сделать вадрит невидимости, слишком много магической энергии на это потребуется. И от ЛʼАррадона похожий не купишь, в лавках подобного не достать, невидимость - раздолье для воров всех мастей, и желающие получить такой вадрит обязаны обзавестись разрешением от королевских контролеров...
   Элейн подняла голову и снова чуть не помянула Хешшу вслух. Перед ней стоял принц Веин.
   - Вам донесли, что я считаю всех, кто ниже принца, недостойными? - усмехнулась она, поднимаясь. Спорить с Веином крайне не рекомендовалось.
   И теперь она кружилась с ним в танце, отдавая должное мастерству, поддерживала светскую болтовню и ждала, пока огромный фонограф на возвышении закончит проигрывать мелодию.
   Ее интересовало другое. В центре зала, то и дело скрываясь за спинами танцующих и снова появляясь, собралась группа людей. Они выбивались из общей массы. Казалось, они остановились там, где их застал случайно вспыхнувший спор. И он уже перерастал в настоящий скандал.
   Наконец мелодия закончилась, взмыв последними аккордами под сияющий потолок.
   Тишина воцарилась всего на миг. Но его хватило, чтобы по залу разнеслись красноречивые выкрики.
   - ...Двор еще помнит ваши скандалы с редактором 'Гранд-Газеты'!
   - Это не имеет отношения к тому, что в его обществе совсем недавно видели вас!
   - До похищения бумаг или после? Прежде чем обвинять, лирд Магнес, обзаведитесь аргументами!
   - Господа, господа, ЛʼАррадон, кажется, проверил уже весь Круг, и если бы кто-то оказался виновен, король принял бы меры, - это вмешался Арн-Фальет. Остальных, около десяти человек, Элейн знала понаслышке, но все были близки к Кервелину.
   Дальше выкрики и обвинения пошли хором, по нарастающей. Спорщики перекрикивали друг друга, позабыв о достоинстве. Кто-то замахнулся, рука в пене кружев парадного камзола врезалась в челюсть противника... Послышался визг. Визжала какая-то раскрашенная дама, пытаясь отскочить подальше от разгорающейся драки. У нее не получалось - толпа была слишком плотной. Фонограф заиграл следующую мелодию, но на музыку не обращали внимания. Кто-то уже пробирался к задрапированному черно-бордовым возвышению, чтобы отсоединить вадрит и выключить аппарат.
   Элейн смотрела на все это расширившимися глазами. Как и все, кто присутствовал. Она не ожидала, что уже после первой комбинации дойдет до драки. Что-то здесь не так. То ли нагнетание недоверия оказалось непосильным грузом для единства Круга, то ли там давно уже что-то было неладно. Так или иначе, а разнимать дерущихся бросился миротворец Арн-Фальет, получил сокрушительный удар, упал на пол, заливая лакированную золотистую поверхность кровью из разбитого носа... Картина казалась сюрреалистичной. Министры, титулованные люди, взрослые, даже пожилые, с огромным опытом за плечами - и дерутся, как какие-нибудь портовые погрузчики. Это был самый невозможный из сценариев... но это происходило, более того - в разгар бала, на глазах у всего двора.
   И внезапно внимание привлекла легкая белая вспышка на краю зала.
   Элейн повернула голову. У дальней стены, между золотистыми побегами королевской саминии, в тени, почти незаметный, стоял ЛʼАррадон.
   Она вдруг поняла, что не видела его участвующим в сегодняшних увеселениях. Пошли прахом мечты Нейтин... К Хешшу мечты Нейтин! ЛʼАррадон наблюдал. Как и Элейн. Весь вечер наблюдал, только оставался при этом незаметным.
   И теперь он смотрел на драку исподлобья, и лицо его было страшно. Оно словно окаменело. Застыло в беспредельной злобе, досаде, яростном желании то ли смести все и вся, то ли любой ценой повернуть в нужное русло.
   А не то же самое было в покоях Арн-Фальета?.. Но тогда Элейн не видела лица колдуна, прячась за диваном... Она не успела додумать.
   Взрыв грянул неожиданно.
   ЛʼАррадон, решившись на что-то, стремительно вскинул руки, и от его пальцев веером по залу разошлось ослепительное белое сияние. Оно залило все вокруг, не давая видеть, будто свет превратился в туман. Точно как тот черный туман, только это - белое, пронзительное, режущее... Элейн прикрыла глаза руками и осторожно выглянула через щелочку. ЛʼАррадон пропал из поля зрения, придворные, едва различимые уже на расстоянии вытянутой руки, зажимали глаза так же, как и она. Сияние словно выходило за пределы стен, пронизывало весь замок.
   Оно нарастало, а вместе с ним пришел рокот. И на этот раз уже не осталось времени думать.
   Громыхнуло так, что в первый миг Элейн показалось, будто замок обрушился. Пол сотрясся. Она словно вернулась на день назад, в покои Арн-Фальета. Но то, что происходило там, не шло ни в какое сравнение с этим всепожирающим громом. В какой-то момент Элейн почувствовала физическую боль. Не от звука, не в ушах, не от света, не в глазах. Казалось, свет и звук объединились в какую-то неизвестную магию, прошивающую каждого не хуже обоюдоострого меча.
   И когда уже не оставалось сил терпеть и она вскрикнула, эту боль перекрыла другая. Вадриты Эреола, висевшие на шее вместо кулонов, вдруг одновременно раскалились и обожгли кожу на груди.
   И Элейн пришла в себя.
   Грохот и сияние стремительно шли на спад. Спустя минуту она смогла свободно вздохнуть и перевела дух. В глаза бросилось багровое пятно ожога. И прикрыть нечем, промелькнула отвлеченная мысль.
   А потом Элейн резко выпрямилась и осмотрелась.
   И сдавленно ахнула, прижав ладони ко рту. И не поверила собственным глазам.
   Бальный зал... Да, когда-то это место им было. Но не сегодня.
   Разрушения выглядели точно так же, как те, что она видела в покоях Арн-Фальета... Пылинки в лучах закатного солнца снова живо встали перед внутренним взором. Развалина, явившаяся взгляду, была сродни той, призрачной и быстро исчезнувшей. Такая же древняя, засыпанная пылью, густо устеленная прахом времени.
   На возвышении у стены уже не было фонографа. И само возвышение превратилось в остов какого-то фонтана, все еще сверкающий остатками позолоты на лепнине по краям. Каскады побегов саминии уже не спускались с заботливо подогнанных подпорок, а беспорядочно свисали с полуобрушившейся стены. Остальные стены, более-менее целые, были частично скрыты за остатками древней колоннады...
   Такой ли уж древней?
   Элейн присмотрелась. Да это же Колонный зал ее детства! Когда она прибыла сюда, замок трудно было узнать. Его расширили, перепланировали, на месте одних помещений появились другие, интерьеры кардинально изменились... Не напрасно Эреол незадолго до ее отъезда достал современный план лабиринта в горе. Элейн свыклась с мыслью, что по сути это дворец, где она выросла, но выглядит он совершенно иначе. И вот из-под мишуры перемен проступили развалины того, что она помнила.
   Как это объяснить? Как?!
   А в следующую минуту уши заложило от крика.
   - Они погибли! Они все погибли!
   - Кто-нибудь! На помощь! - тут же взвился другой истеричный женский вопль. Гул голосов начал усиливаться, под заброшенными сводами воцарился страшный шум.
   Оцепенение спало, и придворные начали бестолково метаться по залу.
   - Выйдите! Все выйдите в коридор! - впервые за вечер заговорил ЛʼАррадон. Крики стали постепенно стихать, но столпотворение посреди зала не рассеивалось. Элейн подошла ближе.
   Все министры Круга, которые участвовали в драке, неподвижно лежали на полу. Кто-то из женщин все еще всхлипывал.
   - Выйдите! - повторил ЛʼАррадон. - Если разрушения будут и за пределами зала, уходите дальше. Разрушен не весь замок.
   - А что произошло? - надтреснутым голосом поинтересовался принц Веин.
   - Ваше высочество, останьтесь, пожалуйста, - слегка поклонился колдун. - И вы, ваше величество Кервелин.
   Элейн отметила, что на людях он называет короля на 'вы'. И ничего не сказал о Вистарии. Не считает ее членом семьи? Или дело в чем-то другом?..
   Часть коридоров за полуосыпавшимися стенами зала тоже выглядела давно заброшенными руинами. Вместо паркета пол устилали островки мха и россыпи раскрошившейся узорной синей плитки. Стены напоминали рваную ткань - беспорядочные дыры и прорехи в самых неожиданных местах. Стоял почти полный мрак. И только магические огоньки, которыми освещали праздничный зал вместо обычных ламп и свечей, теперь разлетелись по развалинам сквозь эти дыры и давали немного света. Элейн уже не узнавала знакомые места. То ли забыла за десять лет, то ли эти изъеденные временем и поросшие мхом помещения не имели ничего общего с королевским дворцом даже десятилетней давности.
   Пришлось идти довольно долго, прежде чем фантасмагорический участок разрушения посреди дворцовой роскоши сменился привычными коридорами.
   Никто не расходился. Вопрос 'Что произошло?' терзал, похоже, всех. Разрушена оказалась часть замка до самой Восточной лестницы - широких, кажущихся бесконечными пролетов, к которым выводили коридоры Центрального грота. Эта лестница соединяла этажи центрального и восточного крыла. Получается, вся сердцевина замка попала под действие... Чего? Магии? Отката во времени? Распада каких-то маскирующих чар, о которых говорил Эреол?
   И самое странное - ЛʼАррадон не вернул все назад сразу же. А причиной, скорее всего, был он сам. Его вспышка ярости.
   Нейтин и теперь будет радоваться, что такой опасный колдун станет жить в замке постоянно? Пара недель таких вспышек - и все здесь превратится в древние развалины.
   Придворные расположились на лестнице. Кто-то сидел прямо на ступеньках, кто-то оперся о высокие дубовые перила, кто-то беспокойно ходил взад-вперед. Элейн не прислушивалась к разговорам, но тема у них была одна. Нейтин повисла на руке у своего Беннела Джавера, кто-то плакал.
   Задумавшись, Элейн не замечала суматохи. Смотрела куда-то вверх, куда уводили мраморные ступеньки, безразлично следила взглядом, как по ним торопливо спускается служанка и с недоумением моргает, обводя глазами столпотворение...
   Внезапно задумчивость слетела напрочь.
   Элейн показалось, что она видит призрака.
   На голове служанки не было ни чепца, ни косынки, волнистые черные волосы растрепались, и ее лицо со вздернутым носом и неуловимо лукавым изгибом ярких правильных губ напомнило... да, до боли напомнило покойную сестру Софию. Черты были уже не пухлыми, как в детстве, пропорции лица немного изменились, щеки исхудали до впалости.
   Но эта служанка, несмотря на форменное серо-коричневое платье, выглядела, как... Наверное, если бы Софию не убили тогда в горах, сейчас она была бы именно такой.
   Или...
   Элейн рванулась с места и бросилась к девушке, проталкиваясь сквозь толпу.
   - Эй, лидинни, осторожнее! - крикнул кто-то, кому она наступила на ногу. - Что с вами?
   Возглас 'Что с вами?' привлек внимание тех, кто был рядом. Элейн участливо схватили за локоть, не обращая внимания на сопротивление:
   - С вами что-то случилось? Вам плохо?
   - Отпустите меня! - крикнула она в лицо пожилому придворному, сжимавшему ее руку.
   Еще какое-то время ушло, чтобы доказать сочувствующим, что произошло недоразумение и с ней все в порядке. А когда удалось вырваться и пробежать те несколько шагов, что отделяли Элейн от лестницы, служанки там уже не было.
   - Что такое, Эллин? Мне сказали, тебе плохо! - подоспела Нейтин.
   - Я в порядке, большое спасибо, - злобно проскрежетала Элейн.
   На часах было всего десять. Бал оборвался, не успев начаться.
   И когда толпа у лестницы начала уже расходиться, из развалин, точно Хешшу из своей подземной берлоги, появился ЛʼАррадон.
   - Бала не будет, - заявил он. - Отправляйтесь в свои покои. Король глубоко сожалеет о случившемся. И старайтесь обходить стороной разрушенный участок. Я буду работать над его восстановлением. Произошел выброс сильной и опасной магии. Берегите себя.
   'Как будто этот выброс исходил не от тебя', - раздраженно подумала Элейн. Сейчас, после разочарования со служанкой, ее бесило буквально все. А то, что большинство придворных относились к ЛʼАррадону с почтением, выводило из себя. На него смотрели с такой надеждой, с такой любовью, сам он выглядел таким респектабельным и заботливым...
   Неужели ни один идиот не догадывается, что на самом деле колдун держит короля и всю страну в кулаке? И даже после первого 'Листка госпожи Вирузим'? Или для них скандал - просто приятное развлечение, привлекающее своей провокационностью, и они не принимают всерьез ничего из сказанного? Или им плевать, кто и как ими правит, лишь бы было относительное благополучие и развлечения в достаточном количестве?
   Впрочем, если последнее предположение верно, такой элитой будет очень легко управлять. Главное - добраться до престола.
   ...Ночью Элейн долго лежала без сна. Слишком много вопросов нужно было задать Эреолу. Вопросов, в половине из которых ответ не решил бы проблему.
  
  ***
  
  
   София тоже провела беспокойные несколько часов до утренней смены на кухне. Ее волновали загадки, к которым она не могла подобрать ключей.
   Что произошло в замке - этот вопрос мерк для нее в сравнении с другим. Тем, что довелось видеть воочию. Как получилось, что на Итилеана не подействовал дождь?
   Или начальник гарнизона под какой-то защитой, о которой то ли не знает, то ли не рассказывает, или дождь давно утратил свои свойства, а люди боятся по привычке.
   Меряя шагами свою каморку в слабом свете лампы и не обращая внимания на обнаглевших крыс, София думала, что нужно непременно прочесть дневной выпуск газеты. Любой. Половина из них публиковала криминальные сводки. А Софию интересовали именно эти обрывки скупых данных на последней странице. Там писали, сколько людей за сутки пострадало от пожирающего разум дождя.
   Если пострадавших не будет, то есть вероятность, что дождь был обычный.
   Если же будут... Она затруднялась ответить, что дальше.
   Утро с уймой черной работы пролетело в сонном дурмане. Разделать целую лохань еще живой, только что выловленной рыбы; подготовить петрушку - листик к листику, и так целая охапка; замесить тесто для круассанов - и попробуй положить на пару ложек больше муки, чем нужно, гнев Ириз будет страшен...
   На кухне слышали и о ночном происшествии. Но выброс магии и разрушенный центральный грот волновали Софию мало. Да и для остальных это был лишь занятный эпизод, чтобы посудачить и перемыть косточки главному колдуну континента. 'А правда, что это его выброс магии, госпожа Валсин?' - 'А как вы думаете, стал бы король связываться с таким неуравновешенным колдуном, госпожа Ириз? Здесь что-то иное... ЛʼАррадон наверняка защищал нас всех, а не ломал замок'.
   Наконец обязанности закончились, и Ириз забрала у почтальона дневной номер газеты. Софии хватило одного взгляда на рубрику криминальных новостей.
   'От дождя в столице за ночь погибло двенадцать человек...'
   Все, кого коснется хоть одна капля.
   Что же спасло тебя, Грейсон Итилеан?
  
  Глава 7. Вмешательство
   Несостоявшийся бал помимо мистических последствий повлек за собой и самые прозаические. Например, необходимость дежурить при королеве с утра вместо возможности отоспаться.
   Впрочем, фрейлинам было не до сна. В гостиной Вистарии велись не тихие беседы за вышивкой, а бурные обсуждения. Вчера, когда ЛʼАррадон сказал всем разойтись, придворные лично обошли очаг разрушений, чтобы посмотреть, какие помещения пострадали. А так как вспышка магии была в центральном крыле...
   Дворец лишился главного бального зала, Верхнего и Нижнего, тронного, всех прилегающих галерей и коридоров, а также части зимнего сада - там только одинокое пятно на полу, изъеденный временем участок пыльной плитки, резко контрастировало с серебристо-серым мрамором покрытия. Странным образом граница разрушений прошла там, где коридоры сворачивали под прямым углом. Словно по ним несся магический поток, который разбился о стену, не в силах повернуть.
   После этой экспедиции все долго не могли успокоиться. Да еще странный запрет бывать в разрушенной части... Одним словом, делать вид, что все как обычно, оказалось для фрейлин выше их сил.
   В конце концов королева Вистария решительно отложила в сторону пяльцы, вызвала служанку и приказала принести чаю с пирожными на всех десятерых фрейлин, которые коротали утро в Сиреневой гостиной.
   - Не нужно домыслов, лидинни, - заявила она, обводя притихших девушек взглядом поверх расписанной палевыми узорами синей чашки из тонкого фарфора. - Все, что касается дворца, его повреждений и лично ЛʼАррадона, вы можете обсудить со мной. Удовлетворите любопытство раз и навсегда.
   Элейн насторожилась. Что задумала королева? Для чего ей нужен этот разговор? А она явно вызывала фрейлин на разговор. Или ей попросту надоели перешептывания?..
   Некоторое время в гостиной стояла тишина. Такая, что слышно было, как хлопает плотная ткань штор при дуновении ветра. Потом ее нарушило тихое позвякивание чашек о блюдца и шорох бумаги, в которую были завернуты небольшие овальные пирожные.
   И лишь спустя продолжительное время Аэлли Сарт, дочь герцога Сарта, решилась:
   - А что произошло вчера? Вы знаете точно, ваше величество?
   - Вы видели драку, Аэлли. Она произошла не просто так. У меня было такое чувство, что на наших уважаемых министров нашло помрачнение рассудка. Позже оказалось, что так оно и есть. Кто-то из них - изменник. Возможно, их целая группа. Похищение бумаг короля - дело рук этих изменников, появление той гнусной листовки, 'Листка госпожи Вирузим' - тоже. Теперь, похоже, изменники научились влиять на разум остальных. Скорее всего, с помощью какого-то контрабандного зелья из Орталина. ЛʼАррадон противостоит всему этому, как может. Поэтому нужно выполнять все его распоряжения и не мешать ему. Вот и все, - произнесла Вистария, наливая себе еще чая.
   Элейн вздохнула и украдкой облизала с пальцев вкусные крошки. Еще бы. Конечно, королева будет говорить то, что требуется. Не стоит ждать от нее правды. Лично запустить в оборот нужную версию событий - решение правильное и логичное, если бы не...
   Если бы не то, что осталось в прошлом. Если бы не утро побега и гибель Софии, поражение в войне и унижение - все то, о чем Вистария словно забыла.
   Нейтин говорила, что брак бывшей королевы с Кервелином был необходим для сохранения мира. А для чего необходима такая вот собачья преданность?
   И как можно увидеть родную мать в расчетливой королеве, подыгрывающей ЛʼАррадону? Супруга его благословенного величества Кервелина Четвертого, во всем поддерживающая мужа, живущая в праздности, наслаждающаяся благоденствием, любительница шитья и вышивания, поэзии Морского века и исторических романов... И больше ничего. Пустая оболочка, искусственно заполненная правильными увлечениями и нужными интересами. Что же стало с ее настоящей личностью? И существовала ли эта личность хоть когда-нибудь?
   Все это выводило из равновесия.
   Когда дежурство закончилось, Элейн бросилась прочь из дворца, даже не оставшись на обед. Ее ждал Эреол. Пришло время делать второй выпуск 'Листка госпожи Вирузим'.
   - ЛʼАррадон, скорее всего, уже позаботился о защите редакций, - мрачно заметила Элейн, перебирая тонкую кремовую бумагу писем. - Об этом ничего не говорят, но... Думаю, вадриты-ловушки уже охраняют каждый вход.
   - Я в этом уверен, - сказал Эреол. - Но вчера после выхода вечернего выпуска я успел пройтись по городу, посмотреть и на реакцию людей, и кое на что еще. В Кадмаре есть много мест, где можно оставить листовки и не сомневаться, что их найдут и прочитают.
   - И нас поймают еще при раскладывании, - буркнула Элейн. Она наконец выбрала нужное письмо на сегодня. Хватит с горожан пока громких разоблачений, пора показать, с кем советовался Кервелин, заключая политический брак сына. С чего же начать текст? А если так: 'Политика, политика... Ваша покорная слуга все же женщина и больше интересуется делами сердечными'?
   - Насчет этого не беспокойся. Печатай лучше листок, и прогуляемся, - усмехнулся Эреол.
   Солнце уже повернуло к западу и заливало улицы насыщенным багрово-оранжевым светом. Кадмар пробуждался от послеобеденного ленивого полусна. По улицам проносились запряженные сливочно-желтыми миспардами повозки и кареты, тротуары были полны людей - рабочих, спешащих домой со смен, отправленной за покупками к ужину прислуги... Сотрудники торговых домов, обширно представленных в столице, покидали свои учреждения - вечером никаких встреч и сделок быть не могло. Только магазины и харчевни работали, пока не садилось солнце.
   Откуда-то доносился лязг металла, стук молотков и резкие восклицания, отдающиеся эхом в узких промежутках между домами, - некто Марвен, коммерсант, начал возводить над одним из скверов стеклянный купол, чтобы после создать под ним ночной ресторан-аттракцион. Покинуть такой ресторан во время дождя было бы невозможно, но развлечений посетителям хватило бы до утра. И многие при дворе уже с нетерпением ждали открытия.
   - Умираю от голода, - пробормотала Элейн, подумав об этом ресторане. Эреол не без снисходительности хмыкнул - еще бы, за свои сотни лет наверняка научился не обращать внимания на отсутствие еды, - и увлек ее за собой в харчевню в полуподвале.
   - Думаю, в ресторанах лучше не показываться. Ни к чему, чтобы Эллин Тамеан видели в обществе полунищего выходца из Детей моря, - заметил он, отодвигая перед ней грубо сколоченный деревянный стул. Здесь все буквально кричало об экономии. Никаких вадритов, только обычные лампы на дешевом масле, неполированное дерево, засаленные дорожки на полу, крохотные окна с мутными стеклами и печи на дровах и угле, а не на миниатюрных магических амулетах... Элейн вскинула брови:
   - Так вот под кого ты маскируешься!
   - Сегодня - да. Каждый раз другая личина, не считая тех моментов, когда я вхожу в дом или покидаю квартиру. Так надежнее, а магии расходуется одинаковое количество.
   Задерганная служанка поставила перед Элейн блюдо с жарким. Простонародный способ приготовления, популярный среди рабочих - много подгоревшего лука, сильный огонь, решетчатая жаровня, позволяющая сэкономить масло... При дворе таким не побрезговали бы разве что лакеи и обиходчики миспардов. Элейн с наслаждением вонзила зубы в жесткое сухое мясо.
   - Так какой там способ распространения листовок? - напомнила она.
   - Демонстрировать лучше не здесь. Хозяин заведения может не оценить идею, - Эреол похлопал ладонью по большой сумке из жесткой шкуры океанического вапраса, какие носили Дети моря. - Но если менять личины каждый раз, можно спокойно раздавать листовки в открытую. Или не совсем в открытую... 'Смотрите, кто-то оставил здесь целую стопку листков госпожи Вирузим!' - вполголоса продекламировал он.
   - Ты с ума сошел? - Элейн чуть не подавилась мясом. - Думаешь, кто-то поверит?
   - А думаешь, что-то докажут? Особенно если начнут искать человека с одними приметами, а он уже обзаведется другими, - отмахнулся колдун. - Скоро в этом затхлом городе станет весело.
   Весело, значит... Элейн бросила на Эреола пытливый взгляд исподлобья. Она примерно представляла, как он понимает веселье. Наслушалась рассказов за десять лет. В хорошем настроении он охотно делился воспоминаниями о резне в орталинском Фар-ах-Фаше, о голодных бунтах в Угларе времен Кервелина Второго, о единственной в истории Детей моря пиратской войне трехсотлетней давности, об отчаянном восстании группы магов против гегемонии двух сильнейших производителей вадритов... Все это, по его словам, было отличным развлечением. Повод задуматься...
   - Считаешь, из-за листовок в Кадмаре дойдет до беспорядков?
   - Не дойдет. Но атмосфера здесь скоро станет та еще, - откликнулся Эреол. - Попробуй предсказать действия короля. Любой нормальный король будет пытаться тайными и явными способами поймать распространителя листовок. Чем дольше будут идти поиски, тем напряженнее станет обстановка. Рано или поздно гвардия и Теневая охрана запугают здесь всех, а в каждом встречном начнут видеть госпожу Вирузим.
   - Тебя с твоим наивным 'кто-то оставил листовки' поймают раньше, - пасмурно предсказала Элейн.
   - Ну так я со временем сменю стратегию. Так или иначе, листовки на мне. Ты можешь пока отдыхать. Побудь фрейлиной, послужи королеве... И наблюдай. Особенно за ЛʼАррадоном, разрушениями замка и королем. Постарайся обратить внимание на то, по какой причине ЛʼАррадон так бесится, когда в Кругу Кервелина случаются распри и подозрения. Знаю, у тебя ограниченные возможности, но их все равно больше, чем у меня, - Эреол был невозмутим.
   Ну конечно. Это же его план. И в его жизни подобных приключений было множество.
   Человеческая жизнь - всего лишь один день из жизни второго по силам колдуна. Просто это бывает сложно постичь.
   - Все это связано, - пробормотала Элейн.
   - Конечно, связано. Нужно понять, как именно. Тогда мы сможем нанести удар по ЛʼАррадону. И то, что ЛʼАррадон так явно принимает близко к сердцу неурядицы Кервелина, нам очень на руку, - подтвердил Эреол.
   Элейн смотрела на него. Ей хотелось сказать о многом в ответ на подобное напутствие. Побудь фрейлиной, наблюдай... И о том, что жизнь при дворе не шла ни в какое сравнение с изгнанием в нише мира, и что ей отчаянно не хватало общества воспитателя - хотя бы в качестве нормального собеседника, которых во дворце, похоже, вообще не водилось... И о том, что цель их комбинаций - возвращение престола - казалась все более эфемерной по мере того, как росло понимание всей сложности государственной системы. Даже несмотря на уже достигнутое.
   Но вместо этого она только медленно произнесла:
   - Ты уверен, что София погибла тем утром, когда пал Кадмар?
   - Я узнал обо всем из газет, - Эреол насторожился. - Ты слышала что-то о Софии?
   - Мне кажется, я ее видела. Но почему-то в наряде служанки. Не знай я точно, что она умерла, я бы не сомневалась, что это она.
   - Может, и она. В архивах ты ничего не найдешь, так что единственный способ что-то узнать - это поискать среди слуг. Здесь я не помощник, - вынес вердикт колдун. - Только если это действительно София, не спеши бросаться к ней с объятиями. Сначала понаблюдай, выясни, зачем она приехала.
   - Я когда-нибудь на кого-нибудь бросалась с объятиями? - возмутилась Элейн. - И кроме того... Я не ощущаю их своей семьей. Ни Софию, если она жива, ни королеву. Королеву я даже матерью не могу назвать. Даже про себя. Моя семья - это...
   Она осеклась, чуть не сказав 'ты'. Лишнее: Эреол и так все отлично понял.
   - Привычка, - кратко сказал он. - Люди думают, что их держат кровные узы, но на самом деле в большинстве случаев причиной привязанности служит привычка. Этакие домашние туфли, спутник в беде и в победе... Ты в любом случае старшая. Не Софии спорить с тобой за престол. - Он поднялся и подал Элейн руку. Какие-то рабочие, проходя мимо, посмотрели на это с недоумением.
   - Постоянное напряжение на пользу не идет. Отдых, Элейн. Ты достаточно сделала, теперь предоставь все мне. А когда город дойдет до нужной степени накала, займемся следующим этапом.
  
  ***
  
  
   София давно не чувствовала себя такой беспомощной и растерянной.
   Нет, откровенно говоря, беспомощной и растерянной она чувствовала себя с тех самых пор, как прибыла в Кадмар. Но задание на сегодня поставило ее в тупик. И это выводило из себя.
   Тем более что и задание-то было бы легче легкого для кого угодно, кроме нее. С вечера бала-катастрофы прошло несколько дней. Сезон развлечений отменять не стали, и на сегодня планировался пикник в Дагмарском лесу. Пикник - значит, куча хлопот для кухни, это София уже уяснила, а кроме того - дополнительный фургон с готовыми и частично готовыми яствами. Их следовало развернуть, распаковать, разложить по легким дорожным тарелочкам из тростника, сервировать подносы... С кухни в сопровождение отправляли несколько десятков работников. В основном многочисленных помощниц.
   И Софии выпало быть одной из них.
   А пикник - это не кухня, где можно повязать косынку, испачкать щеки мукой, и никто не обратит внимания. Это яркое солнце, десятки придворных лицом к лицу - а среди них осталось немало тех, кто присягнул на верность Кервелину, но застал еще династию Молионов. И если Итилеан так легко узнал в прислуге принцессу... На кухне к помощницам кухарок вряд ли присматриваются, а если и замечают сходство - и подумать не могут, что это нечто большее, чем совпадение. На пикнике тоже, наверное... но солнце... множество старой знати так близко... Опасения медленно перерастали в панику.
   София поймала себя на мысли, что не может сосредоточиться на том, что ей рассказывает Итилеан. Утром перед пикником он снова вызвал ее из кухни запиской, на сей раз - на ту площадку на вершине горы, где не так давно требовал раскрыть ему планы, угрожая ножом. И рассказывал теперь о... кажется, о том, как отреагировала королевская гвардия и дворцовая стража на его попытку пропаганды реваншизма. Зелье он подлил в их утреннюю похлебку, а дальше... дальше София слушала через слово. Отметила только, что он все-таки делится с ней информацией. И о планах, и о процессе их воплощения, хотя совсем недавно заявлял, что она нужна реваншистам исключительно в качестве знамени. Лживость? Лицемерие? Скорее всего, да, как и его неуравновешенность, которая оказалась просто удобной маской...
   - Вы меня слышите? - вдруг гаркнули прямо над ухом. Итилеан бесцеремонно встряхнул ее за плечо - не больно, но неприятно. София очнулась и обиженно вырвалась.
   - Повежливее, - недовольно буркнула она. Эта реплика вызвала у странного собеседника довольную усмешку. - Отвлеклась... У вас не найдется шпионского вадрита? Я должна прислуживать на пикнике сегодня днем. Боюсь, что меня могут узнать.
   - Да, нам не помешают шпионские вадриты. На будущее - точно, - Итилеан снова был само спокойствие, точно это не он секунду назад прикрикнул на Софию таким тоном, каким разговаривают разве что на плацу. - А что до пикника... Я так понимаю, вы не бывали на подобных мероприятиях раньше?
   - Нет, - неприязненно подтвердила София.
   - Значит, сами увидите. Среди всей этой кухонной прислуги, помощниц кухарок, которых туда отправляют, - он брезгливо скривился, - чуть ли до драк не доходит за право подносить еду. Знать, титулы, блеск, сплетни о тайных романах герцога и кухарки... дальше выстроите цепочку сами. Просто останьтесь в фургоне в компании корзин, которые нужно распаковывать, тарелок, которые нужно наполнять, и вадритов для придания выпечке хрустящей корочки. И успокойтесь.
   София на минуту даже позабыла о том, что он так и не извинился за непочтительное поведение.
   - Правда? Там такое творится? Кстати, вы откуда знаете?
   - Когда начинаются ссоры, этого трудно не заметить, - снова поморщился Итилеан. - А теперь еще раз. Подумайте, что вы скажете страже, когда будете выступать перед ними с обращением. Я вас об этом уже просил, но вы не услышали.
   - Что?! - дернулась София. Не услышать такое?
   Выступать перед стражниками? Значит, зелье подействовало на них всех? Упоминание имени принцессы Софии Молион вызвало заочную поддержку и симпатию? Быстро, слишком быстро! А потом что - свержение короля, убийства, война, хаос? О нет...
   - То есть зелье все-таки работает?
   - То есть вы не услышали ни слова из того, что я пытался рассказать, - констатировал Итилеан. - Зелье работает ровно в половине случаев. И удивительно избирательно по классам. Стража попала под его воздействие в полном составе. В гвардии таких единицы. Феретти говорит, что в армии картина тоже не радует - то же самое, единицы. Все, как я и думал. Стража пойдет за любым вожаком. Это мясо, не способное даже на верность короне.
   - Вы сомневаетесь в действенности зелья? - догадалась София. - Ну конечно... Думаете, что все закономерно и без него. Да вы просто не видели, что делалось, когда я только угостила им тех стражников! И прислугу! Даже Ириз меня теперь обожает, а она...
   - А может, все они вас обожают исключительно из-за вашего безмерного обаяния, вы не задумывались? - без улыбки поинтересовался Итилеан. - Так или иначе, переворот усилиями прислуги и стражи не совершить. Хотя и те и другие могут, несомненно, очень помочь. Мы разработали новый план, отталкиваясь от той же идеи с зельем. Оно определенно как-то действует, но этого недостаточно. Мы его заменим.
   София опять вздрогнула. Эти слова прозвучали зловеще - несмотря на светский тон и мягкость, с которой Итилеан обращался с ней теперь почти все время, за исключением тех редких эпизодов, когда этот обманчивый флер слетал с него, обнажая прежнюю непредсказуемую суть. Веселые оранжевые лучи солнца, заливавшие площадку и заставлявшие листья плюща на ограде играть красноватыми бликами, вдруг показались огненным заревом. Заревом от грядущего кровопролития...
   - На что? - тихо переспросила она.
   - На хороший орталинский яд. Идея Феретти, - буднично сказал Итилеан. - Не спешите падать в обморок. До яда дойдет не скоро. Пока у нас сплошные препятствия.
   - Так. - София почувствовала, что теряется в потоке информации. Как там казалось всего полчаса назад - начальник гарнизона все-таки советуется с ней по поводу реваншистских планов и принимает ее мнение в расчет? Напрасно казалось. Итилеан, Феретти и прочие распланировали все за ее спиной. От того, что ее поставят в известность, ничего не изменится. Объект, а не субъект. Не стоило обольщаться.
   София невесело уставилась на побитый каменный пол. Ветер шевелил листья плюща, а солнечные лучи меняли окраску с нежно-оранжевого на насыщенный. Времени мало. Пора закачивать эту беседу.
   Она сама не знала, отчего вдруг так испортилось настроение. Как будто раньше кровожадные намерения реваншистов оставались загадкой.
   - Во-первых, я никогда не соглашусь на использование яда, - заявила София, уже чувствуя бесплодность этого протеста. - Во-вторых, вы говорите о своем плане, как о чем-то, с чем я давно знакома. Начните-ка с начала, а не с середины.
   - Подробности вам ни к чему, и мы еще многое поменяем. Но если вкратце - мы собираемся подчинить себе стражу, прислугу и всех, на кого подействует ваше зелье, и убрать гвардию, потому что с ними невозможно договориться. После чего выставить баррикадные сооружения дворца, которые остались со времен войны, уничтожить королевскую семью, при помощи стражи заставить знать присягнуть вам, а если армия попытается помешать или отомстить - использовать против нее другой вид яда. Распылить с высоты баррикад - в нормальной войне это нельзя себе позволить, потому что страдают обе стороны, а вот в случае подобной осады...
   - Нет, - быстро перебила София. - Ни за что.
   - Да успокойтесь вы! - нетерпеливо буркнул Итилеан. - Это пока просто умопостроения. В плане куча пробелов. Начиная с возможности народного восстания, против которого нецелесообразно бороться с помощью яда, и заканчивая тем, что на обучение новой армии вместо уничтоженной уйдет много времени и ресурсов, которых у нас нет. И еще ЛʼАррадон - его силы сложно переоценить, а он на стороне короля. Ваше выступление перед стражей - просто затравка. И стража будет не вся, а только главы отрядов. Мы просто хотим начать расширять наш узкий реваншистский круг, только и всего... А с чего вы так помрачнели? На вас лица нет!
   - Вы сами хоть задумывались, насколько бесчеловечен такой план? Это называется 'утопить страну в крови!' - воскликнула София. - А я с самого начала говорила, что не приемлю насилия.
   - Без насилия вы можете завоевать разве что кухню, но не угларский престол. И разве не то же самое мы делали под началом Кервелина десять лет назад? - отмахнулся Итилеан. - План будет меняться, не паникуйте. Но не надейтесь, что все обойдется миром.
   София молча смотрела на него. Обыденный тон и жуткие слова. Вдохновенные мечты о резне, которая не оправдывается никакими благими целями.
   'Мы под началом Кервелина'...
   Вдруг вспомнилось многозначительное молчание стражников в ту ночь, когда она только приехала сюда. Испуганное лицо Фирта, сплетничающего о бешеном Грее. 'Это если не вспоминать, что было на войне, когда мы брали Кадмар'...
   - Грейсон, - нейтральным тоном сказала она, - а что особенного было во время взятия Кадмара?
   - Ничего. Исключительно удачная операция, - отрезал Итилеан, поднимаясь со скамейки. - Нам пора, процессия скоро отправляется.
   - Конечно. Кто бы сомневался, что с живым знаменем не разговаривают, от него требуется только развеваться на штандарте. А еще вы оставили мне синяк на плече и так и не извинились, - обиженно подытожила София.
   И тут же Итилеан одним прыжком снова оказался рядом с ней.
   - А об этом, - негромко сказал он, - мы уже говорили. Не вам плакаться, что кто-то отказывается делиться информацией. Если вам дано право приказывать, нет смысла просить.
   Он снова опустился на скамью, глядя на Софию немигающим взглядом.
   - Ладно. Что произошло при взятии Кадмара? Я приказываю вам ответить.
   Она не могла вспомнить, что ей напоминает это замершее выражение лица и настороженное ожидание в глазах. Что-то знакомое... и, как обычно, навевающее мысли о животных. Животная жестокость - эти их политические и военные игрища, в которых целые армии планируют пускать в расход только потому, что те создают неудобства.
   - Армии удалось подойти к Кадмару со стороны горного ущелья, неожиданно. Город обороняли с другой стороны против других соединений, мы застали тыл врасплох. Шпионы Кервелина воспользовались просчетом при проектировании казарм городской стражи - там окна-бойницы, в этих сторожевых башнях, где городской гарнизон квартируется, не отходя от места службы. Сняли часовых, закупорили бойницы и напустили в здания дыма. Потом пришлось прерваться на ночь из-за дождя, а к утру путь был свободен. С того дня, кстати, начался мой карьерный взлет. Попасть в часового из бесшумного арбалета, когда силуэт освещен только отблеском костра на стене, - это очень повышает уверенность в себе, знаете ли. Помогает уверовать в собственное мастерство.
   София смотрела на него, не в силах шелохнуться. Звучало обыденно. Обычная военная хитрость. Если не вдумываться. А если представить себе эту картину в реальности? Стражники, задыхающиеся от чадной вони, но не способные выбраться из ловушки, мертвецы, приникшие ртами к закупоренным окнам и дверям в безнадежной попытке глотнуть хоть каплю воздуха, и смола, пылающие головешки, как фонари-химеры...
   И карьерный взлет. Как награда тому, кто первым додумался до такого хода.
   Лартаур. Вот что ей напоминал этот взгляд. Так морские лартауры смотрели на корабли. Возвышались на целые мили над водой, косили на палубу немигающим черным глазом, держали судна крупными щупальцами, а потом начинали вылавливать моряков щупальцами поменьше. Она видела это всего раз в жизни. Издали.
   Теперь могла лицезреть вблизи...
   - А синяк я вам не мог оставить, - как ни в чем не бывало продолжал Итилеан. - Я всегда контролирую себя.
   И, прежде чем София успела вырваться, он аккуратно расстегнул серо-коричневое платье прислуги, обнажая плечо, и медленно огладил пальцами, точно проводя черту. Подчеркивая нетронутую золотистую кожу, с которой до сих пор не сошел океанический загар.
   - Видите? Все в порядке.
   - Вам не кажется, что вы слишком много себе позволяете? - возмутилась София, возвращая на место воротник.
   - Ну так прикажите мне прекратить, - последовал ответ.
   Приказывать она не стала. Происходящее все сильнее напоминало прошлый раз. Тоже начали с делового разговора, а закончили... Не стоит проводить в компании Итилеана так много времени. На него это дурно влияет.
   София вскочила со скамьи, поспешно попрощалась и направилась на кухню.
  
  ***
  
  
   В этом лесу даже солнечные лучи были не обычного оранжевого оттенка, а казались нежно-золотистыми. Как рассеянное желтое сияние с вкраплениями искр. Лучи пробивались сквозь ажурные шапки деревьев, делая листья полупрозрачными. Ярко-салатные, бледно-салатные, болотно-зеленые, насыщенно-зеленые, аквамариновые... Кажущийся хаос красок на самом деле был тщательно выстроен. Над этим лесом трудились лучшие королевские садовники. А потом, разбив и замаскировав аллеи под нехоженые тропы и добившись плавных цветовых переходов, они заставили деревья и кусты вырасти за одну ночь при помощи вадритов.
   Это была задумка королевы Вистарии. Так рассказывали. К первой годовщине воцарения Кервелина на троне Объединенного Угларского королевства.
   Цветы в этом лесу тоже были. Только гербовых оттенков - черные и бордовые. А кроме них - прозрачные ручьи с выложенными песчаником берегами и обширные лужайки с шелковистой зеленой травой. По этой траве сейчас безжалостно топтались острые каблучки дам и тяжелые подошвы господ.
   София осторожно выглядывала в крохотное окошко фургона, краем глаза наблюдая за весельем. Придворные напоминали детей - какие-то игры, завязанные глаза, беготня по траве , сценки-представления...
   Всего полчаса назад кухонные помощницы разносили закуски. Услышав, что Софи собирается работать в фургоне, они сначала недоверчиво косились на нее. София додумалась соврать, что ушибла ногу и ей трудно ходить. Тогда ее чуть не расцеловали... и охотно оставили в царстве вместительных корзин, тонких тарелок, салфеток и длинного деревянного стола. Не стоило так бояться.
   - Как ты думаешь, - раздался из-за спины знакомый веселый голосок Мэзи, приятельницы, - если осторожно влезть, когда они будут играть в 'слепые прятки', и заставить кого-нибудь... да хоть вон сынка барона Форфа... меня схватить... Они меня хоть не убьют?
   Под конец фразы физиономия Мэзи стала совсем растерянной. София отложила в сторону баночку с пудрой, которой присыпала сладкие пирожки, и вздохнула.
   - Глаза будут не у всех завязаны. Тебе могут такое устроить!
   Пирожки были поданы, затем съедены, солнце повернулось и уже не так слепило глаза, когда долгожданная игра началась. До фургона доносился смех и веселые возгласы. Здесь, в лесу, границы этикета были эфемерными как никогда. Странная вещь этот этикет - София решила так еще в детстве, когда воспитатели часами вбивали его ей в голову. Сегодня можно носиться по траве, подняв юбки до колена, завтра ни за что; смеяться здесь - всегда пожалуйста, а в зале через сто метров - преступление...
   Она наблюдала за придворными сквозь свое окошко, как белка из дупла. И сразу заметила, когда веселые выкрики сделались испуганными, а метания по лужайкам и между кустами из игривых превратились в панические.
   А мгновение спустя донеслось полное ужаса восклицание:
   - Убийство! Убийство!
  
  ***
  
  
   Лучи солнца разом померкли. София вздрогнула, приклеившись к окошку.
   - Срочно! Зовите начальника стражи! Где была стража? Его убили совсем недавно, тело еще теплое! - выкрикивал кто-то. Что происходит?
   Игра прекратилась, повязки с глаз были сорваны. Веселые стайки придворных сбились в одну толпу. Перед толпой истерически, как женщина, кричал пожилой толстяк. Его лысина блестела от пота. Судя по одежде, кто-то из мелкой знати. Он обнаружил убитого? А кого убили?
   В фургон ворвалась перепуганная Мэзи. Ее руки лихорадочно тряслись, голос срывался:
   - Я все-таки попробовала участвовать... Я была совсем рядом... Мне и так влетит от госпожи Розы и кастеляна, а тут еще это убийство... Софи, мне страшно, а что, если обвинят меня? Меня заметили, когда я была в двух шагах!
   Она всхлипнула, а потом разразилась слезами.
   - Кого убили? Что случилось? - воскликнула София.
   - Не знаю, он лежит лицом вниз! - Больше Мэзи не смогла произнести ни слова.
   Толпа рассыпалась по поляне в отдалении. На краю поляны поблескивал ручеек, желтели камни. София натянула чепец на лоб, занавесила щеки локонами и осторожно вышла из фургона. Если передвигаться за деревьями и кустами и прятаться за листвой, ее даже не заметят. А в такой ситуации - вряд ли разоблачат. Ей не терпелось выяснить, в чем дело.
   Тело лежало в ручье.
   Его сбросили в воду вниз лицом. А может, это было и не убийство, а просто несчастный случай - поскользнулся, стало дурно, упал в воду и захлебнулся... Хотя верилось в это слабо.
   Вода покрывала плотную фигуру почти полностью. София встала неподалеку рядом с роскошным кустом, усыпанным бордовыми цветами, и смотрела, как подоспевшие стражники вытаскивают мертвеца из воды. Потом увидела Итилеана - тот разговаривал с главой отряда стражи. Разговор оборвался, когда погибшего развернули лицом вверх.
   По толпе пробежал сдавленный ропот.
   Итилеан раздвинул группу стражников и стремительно подошел к мертвецу. Присел рядом на корточки, на мгновение скрывшись из виду, потом поднялся. В его руке что-то блеснуло.
   - Генерал Феретти был убит вот этим кинжалом, - сказал он. - Посмотрите внимательно, господа - никому не знаком этот предмет?
  
  ***
  
  
   - Нашу деятельность придется приостановить до тех пор, пока не будет раскрыто убийство Феретти, - произнес Анеррис, поглаживая короткую седую бороду.
   Реваншисты все-таки выкроили время на разговор. В покоях, официально числившихся за сыном королевского распорядителя, но использовавшихся его отцом под некое 'гнездовище' их небольшого общества, стоял полумрак. Единственная лампа на столе бросала блики на мрачные лица, навевая смутные ассоциации с оккультным ритуалом.
   София была напугана. Не слишком - что-то подсказывало ей, что, раскройся их заговор, все были бы уже схвачены. Гораздо сильнее чувствовалось облегчение. Особенно тогда, когда остальные - осторожный Таренн, недалекий Дарн и задумчиво щурящийся Итилеан, - согласно кивнули. Значит, кровопролитие откладывается. А там, возможно, приедет Даиз, Марда усовершенствует зелье и удастся обойтись мирным путем...
   - Ничего не найдут, - бросил Таренн. - Я говорил, что затея с армией и гвардией - опасное предприятие. Свои же и прикончили. Потому что знают - такой военачальник приведет только к катастрофе.
   - Я бы не стал переоценивать преданность и сознательность солдат, Берт, - хмыкнул Итилеан. - Но нас с главой жандармерии ждет расследование. И можешь не сомневаться, я кровно заинтересован в его успехе. А пока что - никаких действий и никакого расширения.
   - Я свяжусь с Мардой и попрошу усовершенствовать зелье. Ну, пока все равно есть время, - быстро сказала София.
   - Свяжитесь, но ваше зелье оказалось слишком опасным, - заявил Дарн. - Грей, на твоем месте я бы поостерегся. Можешь стать следующим. Феретти положили свои, я тоже в этом уверен. Нечего было болтать о наших планах.
   - Из-за одного разговора в сдержанном тоне - вряд ли, - сказал Итилеан. - Нам нужно корректировать план. Но как именно, зависит уже от результатов расследования. А пока - осторожность во всем.
  
  ***
  
  
   - Ну что за невезение? Нам портят уже второе развлечение сезона кряду! Еще немного, и я решу, что сезон проклят! - причитала Нейтин. - ЛʼАррадону следовало бы заняться этим, а не какими-то там кознями министров друг против друга!
   В спальне фрейлин царил кавардак. Девушки спешно расчищали последствия утренних сборов. Свечи весело мигали, бросая отблески на разворошенные постели и горы одежды на них. Остальные фрейлины громко выражали свое недовольство.
   Второй 'Листок госпожи Вирузим' на фоне сегодняшнего происшествия остался почти незамеченным. Нужно будет спросить у Эреола, какая картина в городе.
   И посоветоваться еще кое о чем.
   Служанка, похожая на Софию... Элейн снова видела ее. Точнее, показалось, что увидела. Потом не поленилась проследить взглядом - толпа не давала возможности приблизиться, - но и так было ясно, что девушка с кухни. Кто еще мог оказаться на пикнике в фургоне с провизией. И теперь предстояло решить, что делать.
   При всей кажущейся простоте попытка была всего одна. И решение тоже. Завести разговор или оставить? Признаваться, кто ты есть, или оставить в прошлом и сестру, и вероятность ее разыскать?
   Или сначала проследить еще и за ее действиями, коль скоро Эреол взял распространение листков на себя?
  
  Глава 8. Сестра
   Сквозняки мягко шевелили пыльные гобелены, заставляли пыль взвиваться легким облачком от сильных порывов. Крохотные огоньки света, одинокие, затерянные, будто случайно залетевшие сюда с нижних этажей, где роились под потолком облаками, едва заметно светились по углам. Никаких факелов, никаких ламп.
   Пыль, несмазанные двери, окно без стекла в конце коридора. Капли пожирающего разум дождя на полу - и новый поворот, и новая узкая винтовая лестница, тонкие перила, низкий потолок, полукруглая арка-дверь, и опять - выщербленные плиты, потрескавшийся мрамор, забытые ниши в стенах, сломанные или накрепко запертые решетки между переходами...
   И темнота. Единственный источник света был далеко впереди.
   Достаточно далеко, чтобы можно было слиться с тенями, если вдруг обернется тот, кто держал фонарь.
   Цель находилась так высоко и далеко от сердцевины замка, что по мере удаления от привычных развилок коридоров, анфилад гостиных и бесконечных галерей над широкими переходами становилось страшновато. Дворец в горе все больше казался бесконечным, точно он отращивал новые и новые помещения по мере того, как путешественник продвигался дальше.
   Элейн никогда раньше не бывала здесь. Нижние этажи отводились для менее знатных придворных, центральные - для королевской семьи и приближенных, верхние - не выше трех-четырех уровней над Центральным гротом - считались статусным жильем для высокородной знати. Еще выше, там, где гора начинала сужаться, а из окон порой можно было увидеть облака не над головой, а внизу, селилась уже не знать. Приходящие учителя для тех эксцентриков, кто даже детей растить предпочитал, не уезжая от двора; придворные маги, лично отобранные ЛʼАррадоном и снабженные вадритами на любой случай; забытые всеми певцы и дряхлый шут, которые надоели Кервелину еще в первый год царствования... На чердаках горы обитали разношерстные и порой очень странные личности. А часть покоев в тех гротах с непривычными названиями Воздушный, Пустой, Черный или Облачный и вовсе пустовала.
   Или только казалась пустующей?..
   Девушка в серо-коричневом платье и потрепанной накидке прислуги уверенно шла вперед. Элейн тенью следовала за ней. Темно-зеленое бархатное платье не шуршало и отлично сливалось с ночным мраком, туфли на плоской подошве ступали почти бесшумно - башмаки служанки производили намного больше звуков.
   Поразмыслив, Элейн не стала совещаться с Эреолом. Так же как и не стала немедленно бросаться искать 'Софию', едва отыскав ту кухню, к которой была приставлена загадочная служанка. Если есть время, есть возможность и есть все нужные вадриты, отчего бы не понаблюдать?
   Она сама не ожидала, что возможность понаблюдать представится сегодня же. Стоило Элейн перекинуться парой слов с кастеляном, крепким бодрым мужчиной по фамилии Лидден, и невзначай поинтересоваться, кто именно обслуживал придворных на сегодняшнем пикнике ('Это ведь блюда с центральной кухни, правда? Мне говорили, в верхней ужасная грязь...'), как она получила исчерпывающий из-за возмущения собеседника ответ:
   - Не знаю, кто вам это наврал, лидинни Тамеан, но на всех кухнях дворца соблюдается чистота! Но раз уж вас так это беспокоит... Сегодня все корзины были с нижней, и прислуга тоже. Но я проверю верхнюю кухню еще раз, - поспешно закончил он.
   Элейн, поблагодарив, направилась к нижней кухне... и лишь на секунду разминулась с девушкой, похожей на Софию. Та вышла из широкой двери, за которой виднелся яркий свет и сновали люди, и теперь активировала бытовой вадрит. Осветительный. Тусклый заменитель фонаря для тех, кто спешит или ленится возиться с фитилями.
   Служанка поспешно, то и дело оглядываясь, направилась куда-то вглубь замка. Сначала Элейн подозревала, что девушка могла пойти и просто на свидание с каким-нибудь лакеем или камердинером, но та упрямо шла дальше и дальше, вверх по Восточной лестнице - приходилось следовать парой пролетов ниже и постоянно прислушиваться, не свернула ли таинственная кухонная работница на очередной площадке. Вадрит-хамелеон, заставляющий принимать его обладателя за кого-то другого, неплохо помогал. Девушка пару раз заметила Элейн, но каждый раз отворачивалась и шла дальше. Может, видела на ее месте замученную няньку или задерганную камеристку.
   Наконец сестра, если это была сестра, остановилась у большой кованой двери. Замок щелкнул. Элейн не пыталась покинуть свое убежище в нише, где стояла пыльная скамейка и засохший декоративный куст. Оттуда было удобно наблюдать, а чтобы попасть в покои, существовал вадрит всепроникновения. Зато из убежища отлично просматривался пустой холл и несколько дверей в его тускло освещенной глубине.
   Полоска неяркого света исчезла, дверь захлопнулась. Элейн выждала несколько минут и бесшумно открыла ее снова с помощью вадрита.
   Отлично. Пустая прихожая-библиотека, книжные стеллажи, единственная лампа и три двери. Найти нужную оказалось минутным делом. Слышно было плохо, но достаточно - все же в тишине ночи и в полупустом гроте замка никакие посторонние звуки не нарушали безмолвие.
   А из-за двери доносились голоса. Мужские.
   Элейн прислушалась, готовая вскочить и уйти, если окажется, что это место использовали, только чтобы поразвлечься.
   - Свои же и положили... Феретти надо было меньше болтать о наших планах, - глухо послышалось сквозь толстое дерево.
   - Из-за одного разговора в сдержанном тоне - вряд ли...
   Так они еще и к убийству Феретти причастны? Точнее, Феретти в числе этой непонятной группы строил некие планы, с которыми и была связана его гибель? Элейн прислушалась.
   Донесся девичий голосок, но такой тонкий, нежный и почти детский, что невозможно было разобрать ни слова.
   С очень знакомым тембром. Хрустальный колокольчик.
   Именно за этот голос Софии выговаривали воспитатели, советуясь с королевой, как поступить - поить девочку отварами для огрубления голосовых связок или использовать вадрит, ведь принцесса не может разговаривать таким несолидным тоном. Еще в детстве голос Софии был слишком нежным даже для ребенка.
   И Элейн ни за что бы не спутала его с другим.
   Она прислушалась еще более жадно. Тихие реплики, легкое раздражение, спешка, тень страха...
   - ...Если кто-то при дворе успел заподозрить Феретти в реваншизме из-за его выступления, нельзя позволять, чтобы подозрения окрепли! - Обладатель этого голоса говорил громче и напористее остальных. - Никаких упоминаний Молионов хотя бы до конца расследования! И поторопись, Грей. Если ничего не выйдет с тайными действиями, я за то, чтобы заявить о себе!
   - Для восстания еще рано, - ответил другой, спокойно-ленивый, с хрипотцой, голос. - Сначала нужно либо снискать большую поддержку, либо отсечь явных противников. Впрочем, у нас еще будет время все это обсудить...
   Он говорил что-то еще. Элейн перестала вслушиваться и, крадучись, отошла от двери.
   Реваншисты и династия Молион. Все яснее ясного.
   София здесь с той же целью, что и ее сестра.
   Пожалуй, Эреол был прав. Давно Элейн не испытывала такого желания... нет, не броситься на Софию с объятиями в буквальном смысле. Признаться во всем, поделиться планами, затеять, как в детстве, новую игру - с более высокими ставками, зато общую, где у них будет общая цель, единство, сестринская поддержка...
   Она замерла на выходе, куда неспешно брела, потеряв интерес к деталям разговора.
   Цель одна. Претенденток двое.
   И за Софией стоят какие-то люди, которым, возможно, на троне будет удобна именно младшая наследная принцесса.
   Общее дело могло оказаться и причиной раздора.
   Вот теперь есть о чем говорить с Эреолом.
  
  ***
  
  
   - А ты времени зря не терял, - заметила Элейн, откидываясь на резную спинку скамейки. При дворе подобное считалось дурным тоном - даме положено держать спину прямо и позволяется лишь слегка наклонить голову над шитьем. Но на улице никто не обращал внимания.
   Напротив, через дорогу, возвышалось белоснежное здание Королевского управления строительства. Прокладка трактов и мостов, возведение приютов и работных домов для бедных, строительство заводов, целый этаж архитекторов и декораторов, занятых благоустройством и расширением королевского дворца - все помещались под этой остроконечной крышей, украшенной мелкими окошками. Над входом, над массивным красным козырьком, с которого свисал похожий на тыкву фонарь, виднелся черно-бордовый герб Кервелина - змея со стрелами во рту. А у входа галдела и возмущалась группа людей.
   - Мое дело - только распространять листки. Это не я, а ты не теряла времени даром, - невозмутимо, как всегда, откликнулся Эреол. - Это же ты подобрала казначейский отчет и написала текст. Вот они и пришли требовать компенсацию.
   - Можно подумать, без меня ты не составил бы такую листовку сам, - скептически протянула Элейн. Эреол неопределенно пожал плечами.
   'Отдайте наши дома!' - гласил плакат над демонстрацией.
   Да, людей было мало и, наверное, в масштабах страны этот всплеск возмущения мог вообще остаться незамеченным. Но для Элейн и Эреола это была первая маленькая победа. Аудитория 'Листка госпожи Вирузим' на этот раз не ограничилась сплетнями, а попыталась отстоять свои права. Последний выпуск вышел вчера - юбилейный, десятый; посвящен он был строительству Бастионного торгового тракта - широкой дороги через наименее опасные перевалы Бастионных гор. Она пригодилась бы не только торговцам - путешествовать через горную цепь стало бы намного легче. Строительство начали в прошлом году, и король распорядился снести несколько деревень, которые располагались на удобных плоскогорьях. Жителям не выплатили компенсации, предоставили только комнаты в приюте и пообещали когда-нибудь, как только возникнет возможность, построить новые деревни.
   Приюты находились на окраине Кадмара. И с первой пачкой этой партии листков Эреол отправился именно туда. Ведь из казначейского отчета следовало, что деньги на деревни были давно выделены. Только странным образом не дошли до тех, кому предназначались.
   - Посмотрим, что им ответят, - задумчиво сказал Эреол. - Признают законность претензий или отправят прочь с такими 'доказательствами', как наш листок.
   - Отправят, - скептически предположила Элейн.
   - Как знать. Ситуация мелкая, но взрывоопасная. Жаль, для восстания еще рановато. Зато скоро можно будет и напомнить, что Кервелин занял чужое место, и призвать задуматься, не лучше ли жилось при Молионах...
   - Не лучше. Золотой век - это утопия. Он невозможен даже в будущем, а тем более - в недавнем прошлом, - буркнула Элейн. Она по малолетству не помнила всех нюансов политики и экономики в Ивстане до угларского завоевания, но была хорошо знакома с историческими хрониками. Проблем при Молионах хватало. Даже со скидкой на пристрастность угларских историков.
   - Десять лет - отличный срок, - негромко ответил Эреол, разглядывая демонстрацию. - За это время как раз успевает вырасти и окрепнуть прочная уверенность в том, что раньше было лучше. Воздух был слаще, короли милостивее, урожаи богаче... супруги моложе. Время - отличная маскирующая субстанция, она сглаживает углы и оттенки. И получается упорядоченная, ясная картина. Почти классическое искусство. - Он помолчал, бесстрастно изучая Элейн. - А в чем причина твоего скепсиса? Ты уже не хочешь править?
   Она закусила губу.
   Править... Да, это было целью. Точнее, не править, а вернуть власть. И Элейн только при дворе, наблюдая за рутиной, утомительным этикетом, множеством лишних ритуалов и действий и всепоглощающей скукой, маскирующейся под блеск и величие, начала задумываться, что ждет после.
   И было отторжение, и было неприятие. Престол - некогда предел мечтаний - начал казаться каторжным атрибутом, орудием пытки на манер Даларского стула - железного кресла, к которому на всю оставшуюся жизнь приковывали осужденных. Потом была решимость и желание все изменить, а теперь... хочет ли она править теперь? Или стоило бы оставить рискованную затею, удалиться обратно в нишу мира и сидеть там, ничем не выдавая себя?
   Нет, удаляться Элейн не хотелось. И Эреол не позволил бы. Он помогал ей отнюдь не из альтруистических соображений. Ему смена династии и, как следствие, смена официального монополиста на вадриты были нужны как воздух. Хотя теперь он знал, что София тоже выжила, а раз так - ему наверняка было безразлично, кто из принцесс в итоге займет престол. Элейн не обольщалась по поводу хороших отношений со своим наставником. Уважаемым, часто едва ли не обожаемым - но не дающим себе труда скрывать от нее свою истинную суть. Не старшая принцесса, так младшая. Они лишь инструменты в политической борьбе. А борьба, в свою очередь, только часть векового противостояния Эреола и ЛʼАррадона.
   И сейчас, глядя в равнодушные глаза одного из двух сильнейших колдунов континента - изгнанного, обессиленного, но не смирившегося, - Элейн подумала, что после его школы любая слабость будет просто глупостью. Не нравится двор? Измени его. Но сначала пройди до конца и возьми власть в свои руки. Пусть не в одиночку, пусть в одиночку ты мало на что способна. Способности придут с опытом. А пока нужно просто брать то, что тебе предлагают. Да, Эреол никогда не читал наставлений и нотаций. Но почему-то своим умом Элейн всегда доходила именно до того, что он считал нужным ей внушить.
   - Если только у нас все получится, я буду править, - упрямо произнесла она. Колдун кивнул.
   - В таком случае можно поближе познакомиться с реваншистами, которые стоят за Софией. Мы найдем общий язык.
   - А София?
   - А что София? Она младшая. Реваншистам же по большому счету все равно, кто станет править. Разве что среди них исключительно ее личные почитатели, - сказал Эреол.
   - У них могут быть и другие мотивы. Как бы не спровоцировать дополнительных раздоров. Это опасно, - нахмурилась Элейн.
   - Это необходимый риск. Цель того стоит... Смотри, к ним вышел клерк, - прервал сам себя Эреол.
   Гул голосов утих, крики больше не доносились, сменившись сосредоточенным разговором. Длился он недолго. Спустя несколько минут толпа начала расходиться.
   - Им что-то пообещали, - заметил Эреол. - Признаться, не ожидал... Власти фактически признали свою неправоту. Значит, решили не рисковать и принять в расчет мнение этих людей. Странно. Не думал, что они настолько не уверены в своей способности подавить протест.
   - Этого мало. Это капля в море, - передернула плечами Элейн.
   - Мечтаешь о революции, госпожа Вирузим? - усмехнулся колдун. - Может быть, нам еще удастся ускорить ее наступление. Если объединимся с реваншистами... Когда там возвращается София?
  
  ***
  
  
   Первая половина пути пролетела незамеченной.
   София все еще была там, в недавних воспоминаниях. Видела искрящиеся под оранжевым солнцем морские волны, чувствовала ладонями теплые и гладкие деревянные бортики бартога, слышала крики птиц, всплески воды, из которой выпрыгивали летучие рыбы, звонкий говор Детей моря... Ей необходимо было увидеться с Даиз и Мардой, и она, не дожидаясь, пока приемная мать сможет приехать, вымолила у кухарки Ириз пару выходных. Благо Кадмар находился не так уж далеко от Обрыва, а у побережья постоянно можно было встретить корабль кого-то из знакомых торговцев.
   Услышав, что зелье не действует примерно в половине случаев, Марда долго хмурилась, теребя в толстых пальцах бахрому пестрого платка. Она заметно растерялась. Даиз сокрушенно качала головой, и София подумала, что переоценила возможности местной знахарки. Получается, Итилеан был прав в своем недоверии. Это Софии, видимо, по детской еще привычке казалось, что старшие опекунши из Детей моря могут почти все. А теперь...
   Она не была здесь около тридцати дней. И за это время просторный пестрый шатер на бартоге стал теснее и беднее, огромные торговые корабли из недосягаемо роскошных блестящих гигантов сделались всего лишь удобным средством передвижения, сияющие украшения от Детей моря потускнели, а сами Дети моря превратились просто в деревенское племя. Да, многочисленное, развитое, непревзойденное в торговле и промыслах, связанных с дарами океана, но все равно деревенское. Ограниченное. В чем-то отсталое, в чем-то закоснелое. И не было ничего удивительного в том, что знахарка этого племени не могла создать совершенное зелье, которое работало бы без сбоев. Ведь деревенские рецепты и снадобья всегда уступают зельям и вадритам опытных колдунов...
   Одним словом, София повидала названную мать и братьев, поразилась тому, насколько изменилось восприятие родных мест, но решения своей проблемы так и не получила.
   И все равно это были два прекрасных дня.
   Дорога от побережья до Кадмара заняла все утро. Дилижанс остановился в центре города. Предстоял пеший путь к дворцу-горе.
   Солнце еще стояло довольно высоко, но день уже клонился к вечеру, и на узких улочках, окружающих центральную площадь, залегли глубокие тени от подвесных садов. Сумка была совсем легкой. София стремительно шла к дворцу - заблудиться при всем желании не смог бы никто. Вот и Жабьи пруды - неблагозвучное название отмечало на картах несколько соединенных в цепь круглых озерец, утопающих в зелени. У одного из них виднелся небольшой постоялый двор, наполовину скрытый роскошными зарослями веретт. Они росли вплотную к дороге.
   София не заметила, в какой момент из аллеи под ветвями появилась высокая девушка с медно-рыжими волосами, закутанная в простую дорожную накидку. Лишь когда незнакомка встала на пути, София очнулась.
   - Позвольте...
   - Подожди... принцесса София Молион, - произнесла в ответ рыжая.
   Земля на миг покачнулась. София почувствовала, как подпрыгнуло сердце.
   Что происходит? Неужели в помощнице кухарки настолько легко узнать принцессу? Или над ней... над ней давно уже попросту насмехаются? Преданный Кервелину двор, преданный Кервелину город, в котором давным-давно с первого взгляда узнали Софию Молион в помощнице кухарки и теперь потешаются, глядя, как она пытается плести какие-то интриги в компании пятерых не самых влиятельных придворных и с помощью бесполезного зелья. Нет, это невозможно, но... но так же невозможно и появление рыжей незнакомки, властно требующей пройти за ней. Кто эта девица? Разве что ее послали реваншисты... но зачем им это?
   - Не нужно бояться. Я просто хочу поговорить. Зайдем на постоялый двор. Этот разговор не для посторонних ушей.
   - Кто вы такая? Почему называете меня принцессой? С вами все в порядке? - дрожащим голосом произнесла София, пытаясь взять себя в руки.
   - Твоя старшая сестра. Помнишь, как называла ее Лейм?
   София снова вздрогнула. Кто мог помнить об этом детском прозвище, возникшем оттого, что она не могла правильно произнести имя Элейн в свои три года? Наверное, кто-то мог. Няньки... Мать... Эта рыжая девица не была ни нянькой, ни королевой Вистарией. И все же явно знала больше, чем простая посторонняя. София сжала пальцы в карманах накидки в кулаки и подумала, что она, похоже, проклята. Ее способен вывести на чистую воду любой, кто задастся такой целью. Сначала Итилеан, теперь эта... Широкое лицо незнакомки вдруг смазалось, и только потом София поняла, что это из-за навернувшихся слез.
   - Пойдем.
   Девица, утверждающая, что является ее сестрой, взяла Софию за руку и повела за собой. София уже не сопротивлялась. Отчаяние лишило ее этой способности. Хотелось расплакаться навзрыд, спрятаться в темный угол, пожаловаться кому-то более сильному, способному разрешить это недоразумение в считанные мгновения... способному вышвырнуть эту самозванку прочь и показать Софии настоящую сестру. Это было слишком жестоко - разбить две иллюзии одним махом. Иллюзию тайны и призрачную надежду найти Элейн.
   ...Хлопнула дверь, и София, глотая слезы, огляделась. Ее привели в длинную комнату с низким потолком и ветхой деревянной мебелью. Сквозь крохотное окно проникало немного дневного света. И в этом свете взгляд невольно выхватил сообщника рыжей девицы. Высокого мужчину с длинными черными волосами, небрежно опершегося о стену.
   - Эреол?! - вырвалось у Софии. Обоих колдунов знали слишком хорошо, чтобы не узнать.
   Даже в полутьме. Даже спустя десять лет.
   - Ты что, снял личину? - тревожно поинтересовалась рыжая.
   - Ты посмотри на нее, - кивнул Эреол на Софию. - Ты ее до смерти напугала.
   И, не произнеся, больше ни слова, он поднял руку. Лицо незнакомки снова смазалось, очертания фигуры поплыли... и спустя мгновение перед Софией стояла совершенно другая девушка.
   Невысокая, с темными волосами, повторяющими прическу рыжей. И черты... эти неуловимо знакомые большие карие глаза, прямой нос... а вот брови другой формы - наша лидинни Совершенство опустилась до выщипывания? Сколько раз София слышала самоуверенные слова 'Я такой родилась, значит, невозможно быть лучше!' в ответ на предложение гувернантки изменить цвет волос, к примеру, сделав их темнее, как у всех Молионов, или подобрать одежду других оттенков, лучше подчеркивающих цвет лица. Мама тогда смеялась, а сама София еще толком не понимала, хорошо это или плохо, и радовалась, что никто хотя бы не ссорится...
   Воспоминания оборвались. София поняла, что уже готова признать в этой девушке сестру.
   Элейн тогда ушла с Эреолом. И если эти двое не самозванцы, значит, маска рыжей незнакомки - какая-то личина.
   - Скажи мне, где, - медленно заговорила София, - где мы закопали сшивку из листков, на которых рисовали карикатуры на учителя Нусса и гувернантку мадам Сен-Фаль?
   - Мы не закопали ее, а подвесили на леске над провалом. Это было в день, когда Цветочный внутренний двор наполовину обвалился и открылась дыра в земле... Потом, через пару декателей, мы проскользнули туда - а провал так и не заделали, все ресурсы уходили на войну, и его просто прикрыли досками, - но лески не оказалось на месте. И мы так и не узнали, свалилась наша сшивка вниз или ее кто-то похитил, - уверенно произнесла Элейн. Потом помолчала и добавила: - А фамилия учителя была не Нусс, а Нуст. Нусс - это персонаж из книги.
   София зажмурилась. Волна радости и облегчения захлестнула ее с головой. Никто не мог знать таких подробностей. Никто! И никто не мог предвидеть, какой вопрос она задаст 'сестре', чтобы убедиться, что Элейн - это действительно Элейн. Никто не мог выучить наизусть все мелкие эпизоды их совместного детства, особенно позднего, уже осененного войной, с урезанными занятиями и предоставленностью самим себе...
   Она открыла глаза и бросилась сестре на шею.
  
  ***
  
  
   Элейн не ожидала, что все пройдет именно так.
   София и в детстве была экзальтированной. Впечатлительной, обожающей родных и не стесняющейся выражать свою любовь. В ней сочетались все те черты, которые в любом другом раздражали Элейн до зубовного скрежета. Только родной сестре они придавали особое очарование, которое, наверное, было невозможно вытравить никаким воспитанием - а Элейн могла лишь догадываться, где и в каком окружении София провела эти десять лет. Но благодаря искренности и открытости сестры отношения с ней были восстановлены за считанные мгновения. В прежнем виде. Точно не было никакого перерыва. И даже возможное недоразумение из-за претензий на трон пока что не омрачало радость встречи.
   Беседа с приятелями Софии, группой реваншистов, напротив, подействовала как ледяной душ.
   Если, конечно, этих четверых придворных можно было назвать ее приятелями. Элейн знала их и раньше, встречала в замке - королевский распорядитель Анеррис, бездельник и кутила маркиз Дарн, основатель исторического общества граф Таренн и начальник дворцового гарнизона граф Итилеан. И ни одного из них Элейн никогда не заподозрила бы в реваншизме. Не говоря уже об убитом при загадочных обстоятельствах генерале Феретти. Надо же, как сильно можно ошибаться в людях...
   Уже спустя несколько минут разговора стало ясно, что именно эти четверо являются самостоятельными действующими лицами, а София - не более чем символ той цели, к которой они идут.
   Это радовало. Значит, они не станут возражать против смены символа.
   Так казалось сначала.
   - Стало быть, ваши условия - объединение усилий в обмен на то, что престол займет старшая принцесса, - спокойно подытожил Анеррис, потирая бороду. - Это вполне логично и обоснованно, потому что наследование престола осуществляется в порядке старшинства. Я не вижу причин возражать, а вы, господа?
   Он взглянул на остальных. Но София заговорила первой:
   - Я только за. Я не гожусь править, и вы, уверена, уже это поняли.
   - Поняли и знали, что делать, - вырвалось у Таренна.
   Сначала на эту реплику никто не среагировал. И лишь потом Эреол даже чуть восхищенно хмыкнул, и Элейн поняла.
   Им и нужна была несамостоятельная королева. Тогда они могли бы править за нее - естественно, с выгодой для себя. Удобно всем - и желающим теневой власти, и Софии, ничего не смыслящей в политике. Появление второй принцессы ломало их планы...
   Элейн не успела додумать мысль, а на заросшей черной щетиной физиономии Дарна не появилось и тени понимания, но Эреол уже заговорил:
   - Значит, условия нужно обсудить заранее. Я так понимаю, не всех устраивает, что вместо марионетки вас четверых вы получите более или менее самостоятельного правителя? Или вас не устраиваю я?
   Элейн услышала, как София тихонько вздохнула, точно давно знала, что к чему.
   - Думаю, самостоятельность этого... правителя, - насмешливо произнес Итилеан, - будет зависеть уже от вас. Это нас, конечно, не устраивает. Нам нужен представитель Молионов на троне, а не колдун за троном.
   - Нет. Вам не нравится, что вас лишают марионетки. Чьей она будет, если не вашей, - вам плевать, - с нажимом повторил Эреол. - Но абсолютной вседозволенности вы в любом случае не получите. Так что сойдемся на взаимных условиях.
   - Мы и не рассчитывали на абсолютную вседозволенность. Но нас устроит, если после победы мы как минимум получим больший политический вес и сможем влиять на ситуацию в стране. Кстати, в нашем плане не последнее место занимал вооруженный переворот. После подобного неизбежен рост акций его организаторов, - негромко сказал Таренн. Дарн шумно выдохнул - соратник опередил его и сделал это, видимо, излишне дипломатично, по мнению маркиза.
   Элейн поймала себя на мысли, что переговоры ведет кто угодно, но не принцессы, без которых всего этого вообще не было бы. Стало противно. Выходит, не только София оказалась бы марионеткой, получи она трон. Элейн ждала бы та же участь. Хотя... она и без того была ученицей Эреола. Но тот едва ли пошел бы дальше простых советов. Его интересовала монополия на вадриты, а не теневая власть над империей.
   - Переворот вряд ли затронет страну за пределами Кадмара. Армия и гвардия, насколько я знаю, квартируются здесь? - ответил Эреол. - И еще - если Феретти был убит, то ни армию, ни гвардию вы не контролируете. На чьих плечах тогда вы собирались привести Софию к престолу?
   - Не факт, что Феретти был убит солдатами, - неохотно сказал Итилеан. - Но настроения и в армии, и в гвардии далеки от реваншистских. Что естественно. На нашей стороне в определенной степени только стража. Остальных необходимо будет устранить.
   Элейн безмолвно вздернула брови. Устранить армию и гвардию? Теоретически, наверное, это возможно, если ты начальник гарнизона, но размах кровожадности... Эреол покачал головой:
   - А еще есть ЛʼАррадон - его вы тоже способны устранить?
   Ответом послужило молчание. Даже Дарн был не настолько глуп, чтобы не понимать, что сильнейший колдун не погибнет от простой пули или кинжала.
   - Объединить усилия - это необходимость, а не предмет торга, - подытожил Эреол. - А что до ваших уплывающих из-под носа неограниченных возможностей - можете не беспокоиться. Каждый получит свое.
   Казалось, это слегка успокоило недовольных. Анеррис, самый спокойный из них, согласно кивнул:
   - К тому же мы делим то, чего еще не добились. Господа, не лучше ли сосредоточиться на цели и оставить разногласия хотя бы на время?
   - Чтобы получить раскол сразу после победы? - взвился Итилеан. - Объединиться на время - идиотизм. Мы или союзники, или нет!
   - А что вас не устраивает, Грейсон? - невозмутимо уточнил Анеррис. - И Эреол, и принцесса Элейн, как я вижу, готовы предоставить нам гарантии, которых мы хотим.
   Итилеан некоторое время молча сверлил его горящими глазами. Потом процедил:
   - Ладно. Есть магический механизм гарантий. Я требую создания клятвенного вадрита.
   - Вы его получите. Правда, не сейчас, потому что мои магические силы сейчас крайне ограничены, - спокойно сказал Эреол. - Еще вопросы?
   - Остальные вопросы я задам вам на клятвенном вадрите! - рявкнул Итилеан, вскочил и стремительно вылетел прочь.
   - Хм... - протянул Анеррис, глядя на захлопнувшуюся дверь. - Надеюсь, нам все же удастся договориться.
   - Если дело за уважаемым начальником гарнизона, то удастся. Непременно, - с иронией подтвердил Эреол. Элейн показалось, что он попросту не воспринимает Итилеана всерьез.
   А впрочем, чему удивляться? Люди с их мелкими требованиями или смехотворными угрозами должны были наскучить колдуну еще в первые сто лет жизни...
   Реваншисты начали расходиться. В целом, как показалось Элейн, не особо раздосадованные необходимостью считаться с новыми союзниками. Скорее наоборот. И София вовсе не казалась уязвленной.
   - Заходи вечером ко мне в каморку. Поболтаем! - сказала она, прежде чем выскользнуть за дверь. Элейн кивнула и успела увидеть, как на лице сестры расцветает по-детски радостная улыбка. Да, София - это София. Она никогда не была излишне амбициозной.
   Ну а с ее союзниками вполне мог сладить Эреол.
  
  ***
  
  
   София улыбалась в воротник накидки. Слезы давным-давно высохли.
   Все складывалось наилучшим образом. Сестра найдена и, кажется, не против общаться и восстанавливать родственные узы, реваншисты получат свой символ, чтобы посадить на престол, - и символ, гораздо более подходящий для этого, чем младшая принцесса Молион. Кервелина свергнут, а ей можно уже не бояться что-то испортить. Теперь бы с мамой поговорить так же, как с Элейн...
   - София.
   Знакомый голос выдернул ее из радужных мечтаний почти у самого порога каморки. В коридор, ведущий туда, можно было попасть не только с кухни, но и снаружи - сквозной тускло освещенный переход с множеством дверей по обе стороны.
   К одной из этих дверей, нимало не заботясь, что она может открыться, прислонился Итилеан. София вздрогнула. Ждал ее здесь? Это уж слишком. Что можно было обсуждать с ней после той перепалки с Эреолом, суть которой так и осталась для Софии туманной?
   - Что вы здесь делаете? Вас же могут увидеть, - сказала она неуверенно.
   - Ну так, может, укроете меня в своей клетушке? - легкомысленно ответил Итилеан. На его лице не читалось ни одной эмоции. София не понимала, чего от него ждать. Зачем он пришел?..
   - Не могу, я пригласила Элейн, простите, - нейтрально ответила она. - Вы что-то хотели?
   - Ах да, конечно же, Элейн! Наша будущая королева! У вас не возникло желания эмигрировать в Орталин или на край света? - внезапно обозлился Итилеан.
   - Нет, потому что если она станет королевой, мои интересы не пострадают. В отличие от ваших, - огрызнулась София. В конце коридора со стороны кухни промелькнул повар в колпаке. Чудом не повернул голову в их сторону... Что, Итилеан не собирается уходить? - Не маячьте здесь, ради всего святого, - прошипела она, не выдерживая и все-таки втаскивая его за руку в свою каморку. Ему-то, может, и безразлично, что будет, если его здесь увидят, а вот Софии нет. Или теперь ему все равно, что ее могут рассекретить?
   - Мои интересы... - шепнул Итилеан, не давая ей отнять руку. - У меня всего один интерес, моя дорогая София. Увидеть корону на вашей голове.
   Он стоял вплотную, почти прижимая Софию спиной к стене. Да что происходит? И держал за руку - снова эта непонятная дрожь... и это смешанное чувство раздражения и удовольствия от такого внимания. Хешшу.
   - Чтобы дергать за ниточки из-за трона?
   - На самом деле это вовсе не так увлекательно, - Итилеан мягко приподнял ее лицо за подбородок. - Не сказал бы, что меня угнетает перспектива лишиться власти, которой у меня и без того никогда не было.
   - Кажется, вы говорили, что реваншистам плевать, кто именно будет править, - буркнула София.
   - Кажется, я мог и изменить свое мнение, - эхом отозвался Итилеан. - Следовало просто раньше об этом сказать. У меня одна королева. Вы.
   А потом без всякого предупреждения он накрыл ее губы своими. София дернулась от неожиданности, чувствуя уверенную руку на своем подбородке. Или это и было... предупреждение? С ним же не угадаешь...
   Она приоткрыла рот, прежде чем здравый смысл заставил ее задуматься, что она делает. Наставления Даиз начисто выветрились из головы. Оттолкнуть? Отчитать? Не разговаривать? Что-то сама Даиз так не делала, когда ее видели в обществе Вадана Зарда, мятежно припомнила София и бессознательно положила руки на плечи Итилеана - он больше не удерживал ее пальцы. Новые, но инстинктивно знакомые ощущения захлестывали ее с головой.
   А сводные братья и прочие поборники строгой морали - просто двуличные дураки.
   Теперь София сама прижималась к Итилеану, чувствуя, как его руки скользят по ее спине, какие жесткие и горячие у него губы, слыша хриплое дыхание и уже не различая свое и его...
   И тут проснулся рассудок.
   Неприглядная картина со стороны услужливо развернулась перед глазами. София дернулась, разрывая поцелуй.
   - Грейсон, что вы творите, Хешшу раздери?! - почему-то вполголоса вопросила она, пытаясь отодвинуться.
   - Не совсем то, что хотелось бы, - шепнул Итилеан ей в губы... и резко разомкнул объятия. Повеяло прохладой подземелья. Только теперь София вспомнила, как мерзла в этой каморке. И поняла, что сейчас уж точно не имеет понятия, как вести себя дальше. Целомудренные инструкции Даиз обрывались на разновидностях гневной отповеди.
   - Не делайте так больше. И уйдите, пожалуйста, сейчас сюда явится Элейн, - чинно сказала София. Итилеан нехорошо прищурился, и тяжелые ладони легли ей на плечи.
   - Я уйду. Но я хочу, чтобы вы знали. Я не намерен участвовать в возведении на престол вашей Элейн или кого бы то ни было еще. Моя королева - это вы. И хотя трон здесь играет далеко не самую важную роль, я не сдамся, пока есть возможность. Из вас, моя дорогая София, при должном обучении выйдет намного лучшая правительница. А вы этого заслуживаете.
   Он легко поцеловал ее в уголок губ, провел пальцами по щеке и вышел прочь.
   Начисто проигнорировав просьбу больше так не делать. И София даже догадывалась, почему. 'Ну так прикажите...'. Она тряхнула головой. Не это главное.
   'Не намерен участвовать в возведении на престол вашей Элейн'.
   Он говорил это с явной уверенностью, что она как минимум сохранит этот план в тайне, даже если не поддержит сразу. И не ошибался. София не рвалась к власти, но не могла не оценить подобную преданность, чем бы эта преданность ни была продиктована. В конце концов, остальные озаботились прежде всего своим будущим положением. Чем еще раз доказали, что им безразлично, кто именно станет королевой. Итилеан тоже утверждал раньше, что ему безразлично, но теперь доказывал обратное.
   Наверное, вчера такая преданность могла бы порадовать. А сегодня...
   Зачем, ну зачем ему понадобилось проявлять чувства подобным образом? Что на него нашло? Нет, не похоже, чтобы это был сиюминутный порыв. Итилеан вел себя как человек, точно знающий, что собирается делать, и поступающий соответственно. А вот что нашло на нее... От себя уж точно не было смысла скрывать, что в глубине души Софии понравилось то, что произошло. И внимание к ее персоне, и уверения в преданности, и недвусмысленный интерес, и этот поцелуй. При желании Итилеан умел быть милым.
   Если только все это не было частью какого-то его замысла, далекого от романтики. Например, втереться в доверие и все-таки править из-за трона. Но в это так не хотелось верить...
   София опустилась на свое твердое ложе.
   Она не знала, как теперь станет смотреть в глаза Элейн.
  
  Глава 9. Клятва
   Бесконечные коридоры снова уводили в свои извилистые лабиринты. Дальние уголки замка снова манили неизвестностью и подмигивали из прошлого смутно знакомыми чертами. И снова казалось, что дворец отращивает новые и новые незнакомые помещения, полные пыли или роскоши, сквозняков или уюта, простоты или витиеватых архитектурных изысков. Но на этот раз зрительниц было двое.
   - Смотри, вот выход к Цветочному внутреннему двору! - сказала Элейн. Сегодня она посвятила всю свободную половину дня сестре. Та улучила минуту, когда на кухне был перерыв - обед закончился, а до ужина оставалось много времени, - и сбежала к Элейн. - Поищем сшивки с карикатурами? Ну а вдруг!
   София хихикнула, и сестры прошли сквозь арку в прилегающем холле. Цветочный внутренний двор был по сути просто каменным колодцем, образованным в верхней части горы. Но стоило туда попасть, это забывалось. Каменных стен было не разглядеть за пестрым свисающим ковром вьющейся и цветущей зелени. Под сенью крупных ярко-зеленых листьев располагались мягкие скамейки.
   И, к несчастью, там толклось слишком много людей...
   Придворные дамы покосились на Софию и Элейн с недоумением. Ну да - вадрит-хамелеон. Наверняка увидели двух незнакомых служанок. Элейн вздохнула и увлекла Софию прочь.
   - Бродить по дворцу под защитой вадрита - это хорошо, - дипломатично сказала та, - но разговаривать лучше в более спокойном месте. Например, в нашей штаб-квартире.
   Элейн не сразу поняла, что 'нашей' сестра называет штаб-квартиру реваншистов в верхних покоях.
   - Когда-нибудь мы сможем обойти здесь каждый уголок, ни от кого не скрываясь! - с досадой сказала она. И уже не удивилась, что у Софии оказался запасной ключ от покоев в верхушке горы.
   - Уютное место. Интересно, король-то о нем хоть помнит?.. - оценила Элейн, оказавшись в самой дальней комнате и задумчиво разглядывая в окне ленту океана на горизонте. - Так вот. Я хотела сообщить тебе, сестричка, что Эреол проверил твое зелье. И оно вполне должно действовать.
   - Правда? - с надеждой вскинулась София. - Значит, оно не работает не из-за ошибки Марды?
   - Нет. По какой-то другой причине. Наверное, по той, по которой на тех же самых людей не действует и пожирающий разум дождь. По крайней мере, так говорит Эреол, и это звучит вполне логично. Но на обычного человека зелье подействует обязательно...
   - На обычного? - перебила София. - Послушай, а он не может выяснить точнее, чем от обычных отличаются те, на кого не действует?
   - Если бы мог, уже выяснил бы, - раздраженно передернула плечами Элейн. - Для этого нужны магические проверки, на которые у него недостаточно сил. Может, какая-то новая защита работы ЛʼАррадона. Но короля, когда наступит время, придется убивать не с помощью яда, а способом понадежнее. Эта защита может спасать не только от твоего зелья...
   София тяжело вздохнула - видно, предположение о защите ее не слишком удовлетворило. Потом вздохнула еще тяжелее и печально склонила черноволосую голову на хрупкую руку. Элейн помнила эту манеру. Еще в детстве младшая принцесса именно так выражала свое недовольство и подчеркивала страдания из-за того, что не может получить желаемого. Старшую эти немые демонстрации немало раздражали.
   Что ж, все потихоньку возвращается на круги своя.
   - Зато от смены взглядов, судя по всему, эта защита не работает, - энергично продолжала Элейн. Больше всего ей сейчас хотелось, как в нежном возрасте, отвесить Софии подзатыльник и потребовать не изображать умирающего лебедя. - Ты говоришь, на Итилеана тоже не действует дождь, но это не помешало ему превратиться из солдата короля в реваншиста. А госпожа Вирузим скоро запустит тему Молионов, и многие смогут задуматься.
   - А потом? - подняла голову София. Вся ее поза в большом кресле выражала смирение и достоинство.
   - А потом мы еще раз докажем, что власти Кервелина не способны поддерживать былой порядок и вообще никуда не годятся, - усмехнулась Элейн. Эреол рассказал ей о готовящемся плане только вчера, обсудив его с реваншистами - она уже не обращала внимания, что ни ее, ни Софию к этим обсуждениям не привлекали. - Завтра, когда закончишь с обедом, постарайся сразу же сбежать из кухни. И приходи на постоялый двор Вардена. Эреол не может попасть во дворец, потому что там его заметит ЛʼАррадон. Так что теперь будем видеться каждый раз на разных квартирах и постоялых дворах. Тебя там встретят.
  
  ***
  
  
   Софию все больше пугало происходящее.
   Сначала она попала под крыло к реваншистам. Потом крыло быстро и уверенно превратилось в непроницаемую каменную стену - надежную, но не оставляющую возможности хоть как-нибудь контролировать события. А теперь оказалось, что она вовсе ни на что уже не влияет. Реваншисты уже строили планы без нее. И совершенно не принимали в расчет ее мнение. Ни нежелание убивать короля - но здесь София внутренне была готова смириться, ведь не стоило надеяться на бескровный переворот, да и сам Кервелин был захватчиком, никогда не останавливавшимся перед убийством, - ни даже неспособность править. Интересно, Итилеан откажется от своей затеи добиться престола для Софии, а не для Элейн, если ему приказать? Или это притворство для вида?
   Однако на собрание она все-таки пошла. Пусть от нее ничего не зависит, но нужно хотя бы знать, что происходит.
   Постоялый двор Вардена находился в людном центре Кадмара. Большое здание теплого коричневого оттенка сверкало чистыми окнами, на задний двор то и дело въезжали кареты, запряженные миспардами, а широкие двери впускали и выпускали потоки людей. Здесь было легко остаться незамеченными в общей толчее.
   Войдя в сопровождении Элейн в комнату на третьем этаже, София обнаружила там странную картину. Типичное убранство постоялого двора приобрело неуловимое сходство с ритуальным залом. Дубовый стол, обитавший раньше у окна, выволокли в центр помещения. Вокруг него сидели реваншисты. Во главе стола стоял Эреол, а на пустой столешнице не было ничего, кроме массивного черного камня.
   Элейн заперла комнату на ключ. София осмотрелась - на лицах читалось недоверие и нетерпение. Анеррис, Таренн, Дарн - никто не обратил внимания на открывшуюся дверь. Все смотрели на этот черный камень, как голодные собаки на миску жаркого.
   - Вы увлеклись, господа, - насмешливо заметил Итилеан, вставая и отодвигая для Софии стул. - Гипнотизируйте взглядами вадрит, сколько захотите, вам все равно не дадут больше, чем собирались.
   Так это и есть тот вадрит, на котором собирались фиксировать условия? Впрочем, София не стала долго рассматривать булыжник. Ее место за столом оказалось рядом с Итилеаном, а она еще не виделась с ним после прошлого собрания, и теперь ей было откровенно неловко. Как полагается вести себя в обществе человека, перед которым тебе стыдно за свою неподобающую воспитанной девице пылкость и уступчивость?..
   - А он сделал клятвенный вадрит раньше, чем мы ожидали, - шепнул ей Итилеан. - Теперь каждый получит свою порцию посулов, и все пойдет быстрее.
   София моргнула. Она не совсем поняла, как скорость развития событий может зависеть от взаимных гарантий и фиксации договоренностей, зато уяснила другое. Все, что казалось неподобающим, существовало только в ее сознании...
   - Начнем с того, чего вы ждете с таким нетерпением, - чуть пренебрежительно заговорил Эреол, и перешептывания прекратились. - Я готов активировать клятвенный вадрит и гарантировать каждому определенный уровень прав и привилегий, на который вы сможете рассчитывать в случае нашей победы.
   Он положил ладони на камень, полностью скрывая его от глаз.
   - Но учтите: мы делим то, что еще не отвоевали. Так что если в будущем вы не получите обещанного, действие вадрита будет гарантией, что это произошло не по моей вине и не по вине Элейн. Кстати, вам придется тоже принести обет верности.
   - Начинайте, - сказал Анеррис.
   Черный камень под руками Эреола полыхнул таким же темным огнем. Но вспышка все равно слепила глаза. На секунду комната погрузилась в сверкающий молниями мрак, а потом в окно снова заглянул дневной свет. Колдун убрал ладони, и Софии показалось, что он чуть побледнел.
   Камень искрился тонкими разрядами. Анеррис первым протянул руку и бестрепетно положил ее на сверкающий бок.
   - Я, Эдельмар Анеррис, распорядитель двора Угларского королевства, клянусь всеми силами содействовать вам, господин Эреол, и вам, ваше высочество принцесса Элейн Молион, в достижении той цели, ради которой мы здесь собрались.
   Скрытая за нагромождением имен формулировка показалась Софии туманной. Разве магия не требует точности? Хотя, с другой стороны, так еще точнее. Пообещать содействовать в том, тонкости чего уже давно известны присутствующим...
   - И я требую для себя взамен после достижения этой цели, - продолжал Анеррис, - сохранения за собой и всеми способными выполнять эту работу потомками до десятого колена должности распорядителя королевского двора, а также любой титул на ваше усмотрение и дополнительный стандартный земельный надел в придачу к тому поместью, которым владею сейчас. Моя клятва отдана.
   Половина вадрита, на которой лежала ладонь Анерриса, погасла. Элейн положила руку на вторую часть.
   - Ваша клятва принята. Ваши условия будут выполнены.
   Теперь погас весь камень. София с любопытством наблюдала. Что, и это все?
   Эреол со своего места во главе стола протянул руку и накрыл ею верхушку вадрита, касаясь ладоней Элейн и Анерриса:
   - Условия приняты и неизменны.
   В следующее мгновение камень полыхнул резко и неожиданно. Синевато-стальная молния ударила из него в потолок, пройдя сквозь ладонь Эреола. София невольно вскрикнула, но на лице колдуна не промелькнуло и тени боли. Наоборот - теперь он выглядел, казалось, еще увереннее, чем раньше. Черные глаза, в которых не отражались вспышки, расчетливо щурились.
   Молнии с легким потрескиванием втянулись обратно в вадрит. Все трое убрали руки. Анеррис потер бороду, пряча улыбку.
   Вот, значит, как все это происходит... И этого все они ждали с таким нетерпением? Земли, титулы... Ради этого стоило становиться реваншистами? Хотя отношение к титулам на суше всегда изумляло Детей моря.
   Следующим был Дарн. Он с опаской положил руку на искрящийся вадрит.
   - Я, Симелл Дарн, пятый маркиз Дарн, требую титул герцога и дополнительный земельный надел...
   София услышала, как рядом с ней весело хмыкнул Итилеан. Какая там иерархия титулов - герцог, кажется, высший? Ступенью выше маркиза, который, в свою очередь, ступенью выше графа... Определенно кое-кто придает титулам излишнее значение. А у Дарна, кажется, еще огромное имение и немалое наследство, которое он сейчас прожигает в свое удовольствие. Каждому свое...
   С каждым новым реваншистом ей становилось все интереснее, чего потребует Итилеан. Эти условия оказались отличным способом больше узнать о человеке. Анеррис, темная лошадка, проявил умеренность и расчетливость, Дарн - исключительно жадность и честолюбие...
   - Надел вы получите. Титул - нет, пока я не сочту, что вы его заслуживаете, - сказала Элейн. - Должность министра - если докажете, что способны справиться с миссией, которую на вас вчера возложили. Будем считать это дополнительной мотивацией.
   Дарн скрипнул зубами. На его помятом и вечно небритом лице на миг проступило все, что он думает об этой принцессе без власти, возомнившей себя самостоятельной. Софии почудилось, что он сейчас откажется и отправится прямиком к королю с доносом... но Дарн кивнул:
   - Хорошо. Я справлюсь. Моя клятва отдана.
   Требования Таренна немногим отличались от остальных. Тоже титул, тоже министерский портфель - на этот раз Элейн пообещала пост министра торговли, не задумываясь. София гадала, самостоятельно сестра судит, кто на что способен, или заранее оговорила это с Эреолом.
   Итилеан вновь оказался последним. Он будто намеренно пропускал вперед своих соратников, посмеиваясь над их условиями, хотя там не было ничего смехотворного... а может быть, над чем-то другим.
   Он потянулся к вадриту. Ну-ка, посмотрим... О чем там мечтают неуравновешенные реваншисты с неоднозначной репутацией?
   - Я, Грейсон Итилеан, седьмой граф Итилеан... требую гарантий безопасности и сохранения всех положенных по рождению прав согласно Кодексу о престолонаследии за подписью короля Хайнирра Ивстанского для принцессы Софии Молион.
   Это произвело эффект выстрела. И София даже не поняла, почему. Отвратительное чувство.
   Ее немало удивило, что Итилеан требует гарантий для нее, а не для себя. На лицах остальных тоже проступало недоумение, но какое-то странное. Смешанное с подобием восторга - того восторга, когда видишь остроумную наглость, которая формально не противоречит закону, но тем не менее раньше на нее почему-то никто не решался. Как если бы некто приобрел нужный вадрит и станцевал во время бала на потолке. Ничего страшного, но странно и... необычно. И вот все наблюдают за исходом, затаив дыхание - упадет?.. удержится?..
   София никогда не слышала о Кодексе о престолонаследии. А вот Элейн, видимо, прекрасно знала, что это такое. Она молча воззрилась на Итилеана, после чего сдержанно заметила:
   - Половина предусмотренных там условий устарели или никогда не соблюдались. Лирд Итилеан, вы напрасно волнуетесь. София - моя сестра, и я никогда бы не обошлась с ней плохо.
   - Ну так засвидетельствуйте это, - последовал невозмутимый ответ.
   - Хешшу вас раздери, Итилеан! - взорвалась Элейн. - Вы сами-то читали эту ересь? Наследник, обладающий магией, не может быть королем, а обязан идти в обучение к колдуну; регентом может быть только кровный родственник; из всех наследников править может тот, на чьих руках меньше всего крови... Это писалось в эпоху Межгорных войн и религиозного фанатизма и...
   - Не кричите, принцесса, - оборвал ее Итилеан, зловеще сверкнув глазами. - Все, что относится к временам Межгорных войн, там и осталось. Зато в этом кодексе неплохо прописан механизм гарантий, включая титулы и источники дохода для младших наследников. Полезный свод в свете того, что совсем недавно мы еще не знали, кому из вас предстоит править. А что до определения правителя по количеству совершенных преступлений... не беспокойтесь. Все убийства, на которые придется пойти, совершать будем мы. Если, конечно, вы не умудритесь растерять союзников.
   При всей мягкости тона - знакомая, какая знакомая обманчивая мягкость! - это был ультиматум. Предельно четкий. Что заставило Итилеана вдруг воззвать к древнему кодексу? Он говорил, что собирается любой ценой добиться того, чтобы София заняла престол, а теперь - гарантии, права младших наследников... Она бы успокоилась, потому что и сама не рвалась к власти, если бы не всепоглощающее подозрение.
   Так быть не должно. Если Итилеан что-то задумал, его нужно остановить. Просто объяснить, что его инициатива действительно ни к чему.
   - Нужно согласие самой Софии, - сказал Эреол, прерывая спор.
   Головы повернулись в ее сторону. Прекрасно. И что теперь делать? Меньше всего Софии хотелось разжигать ссору. И не хотелось обижать сестру. Но и с Итилеаном не хотелось спорить - по крайней мере здесь, при всех. Знать бы хоть примерно, что это за свод законов!
   - Если этот кодекс до сих пор действует, - осторожно начала она, не желая задавать вопрос напрямик и демонстрировать тем самым свою абсолютную неосведомленность, - то он автоматически должен регулировать любые споры о престолонаследии или правах. Получается, лирд Итилеан просто предлагает сделать все по закону.
   - Действует. Никто так и не удосужился его отредактировать, - скривилась Элейн. - Другое дело, что многие положения отмерли сразу, как только безнадежно устарели... Дипломатичность - высший разряд, сестричка. Хорошо. Раз это закон, будь по закону.
   Черная молния, прошившая руку Эреола, полыхнула мрачным подтверждением ее слов.
   - Отлично, с этим закончили, - сказал колдун. - Итак, Дарн, можете немедленно приступать к своей миссии... хотя не сомневайтесь, мы бы отправили кого угодно вместо вас, но вы единственный бездельник среди всех. Зато если справитесь...
   - Безделье тоже полезно, не сомневайтесь, - усмехнулся Дарн. Для него, по-видимому, слово 'бездельник' не было оскорбительным. - А уж проникнуть в труднодоступное место и подлить зелье... Я проделывал почти то же самое с приворотным! Как только не развлекаются бездельники...
   - Ладно, о своих подвигах расскажете на досуге. София, дайте-ка нам еще пару бусин с вашим зельем, - сказал Эреол.
   София молча уставилась на него. Она решительно ничего не понимала в этом разговоре. Что они задумали?
   - Мы объединили наши планы, - терпеливо пояснил Эреол. - Пора напомнить читателям 'Листка госпожи Вирузим' о временах Молионов. Демонстрация некомпетентности нынешних властей будет как раз кстати. А уж если из этой демонстрации можно извлечь дополнительную пользу... Одним словом, теперь у нас есть ваше зелье, способности наших союзников и мои магические силы. Которые, кстати, после сегодняшнего использования сильного вадрита немало увеличились. И теперь мы вполне можем устроить в Кадмаре настоящий взрыв. Скоро по всей стране произойдет массовый побег из тюрем и с каторги. А благодаря зелью все заключенные окажутся на нашей стороне. Маркиз Дарн как раз проверит, подействует ли оно на них, но я бы поставил на положительный исход. Все же это не элитные полка. Раз уж нет шансов склонить на нашу сторону реальную армию, мы используем толпу преступников. Они тоже на многое способны.
  
  ***
  
  
   София никак не могла привыкнуть, что все происходит настолько быстро. Для нее любые планы были чем-то таким, воплощение чего смутно просматривалось в отдаленном будущем. А теперь... Ей казалось, что ее подхватила и несет бурная река и нет никакой возможности развернуть свою утлую лодчонку. Встреча с сестрой, отказ от амбиций, реваншисты... И вот уже готов общий план, и как только собрание на постоялом дворе окончилось, этот план начали воплощать в жизнь. Эреол, поднабравшийся магических сил, которые его вадрит преобразовал из растраченной на клятвенный ритуал жизненной энергии реваншистов, отправился вместе с Элейн готовить новый выпуск 'Листка госпожи Вирузим'. И к вечеру о Молионах вспомнит как минимум аудитория листовок. А потом - сплетни, а может быть, даже скандал... а потом - побеги из тюрем... И как только Дарн собирается их устроить? Ах да, зелье. Им можно угощать тюремщиков, можно подкупить множество агентов и отправить по тюрьмам и каторгам с запасом заветных капель. И вот-вот грянет гром.
   Оставалось только наблюдать за собственной судьбой со стороны. И пытаться вмешаться там, где это было необходимо.
   Реваншисты после собрания покидали постоялый двор по одному. Но у Софии не было сил ждать. Клятвы принесены, и если Итилеан что-то задумал, то может начать воплощать это немедленно. Она могла смириться с любыми планами, коль скоро была не способна что-то изменить, но только не с намерениями кого бы то ни было навредить Элейн.
   Она нагнала Итилеана на улице. Ожидала, что тот предложит скрыться от глаз где-нибудь в сквере, чтобы не показываться на людях в компании служанки, но он лишь без тени удивления предложил ей руку. София собралась с мыслями.
   - Грейсон, объясните мне, что это за Кодекс о престолонаследии и почему все так переполошились?
   - Вы не знаете? - вздернул брови собеседник. - Простите, София, но меня пугает тот уровень образования, который... гм... могли дать Дети моря. Долго рассказывать. Вкратце вы уже поняли - свод правил и законов, касающихся престолонаследия. Если хотите, я передам вам книгу. Переполошились все оттого, что их, наверное, пугает ряд действительно устаревших норм.
   - И не напрасно, я подозреваю. - София остановилась и пытливо заглянула ему в глаза. Какое-то время Итилеан избегал ее взгляда. Точно ему было что скрывать. Потом, когда стоять посреди людной улицы стало уже неприличным, осторожно потянул Софию вперед.
   - Я говорил, что собираюсь добиваться власти для вас, а не для Элейн, - без выражения сказал он.
   - А я говорила, что не рвусь править. Грейсон, я серьезно. Не знаю, что вы задумали, но остановитесь, пока не поздно. Я догадываюсь, что вы хотели воспользоваться какой-то лазейкой в этом кодексе. Может быть, прибегнуть к чему-то устаревшему и сделать это формальным поводом не допустить Элейн к власти, когда придет пора. Я не хочу разбираться, потому что не хочу в вас разочаровываться. Вы говорили, что ждете приказов. Так вот. Это приказ. Откажитесь от своего замысла и дайте Элейн вступить на престол. Из меня выйдет плохая королева.
   София перевела дыхание. Эта тирада выпила остатки ее решимости и уверенности. На сей раз Итилеан остановился сам:
   - Это ваше окончательное решение?
   - Вас оно не устраивает? - выдохнула София. - В таком случае все ваши уверения в преданности были обманом и вам нужна не я, а какая-то вымышленная идеальная королева, задумайтесь об этом.
   - Ш-ш. Не кипятитесь, - усмехнулся Итилеан, и только в эту минуту она заметила, с каким напряжением он следил за ее лицом до сих пор. Теперь же напряжение ушло. Точно было принято какое-то решение. Неужели ее решение?..
   - Хорошо. Моя небольшая хитрость останется при мне. Я не стану мешать вашей сестре, - продолжал он. - По крайней мере, законные гарантии не будут для вас лишними... А Кодекс все-таки прочтите. У вас будет время сегодня вечером?
   - Это срочно? - смешалась София. - Присылайте, после ужина я свободна.
   - Так приходите в штаб-квартиру. Не ускользайте все время, как... как эта ваша морская Птица-призрак! Увидите книгу, узнаете, как примут новый 'Листок госпожи Вирузим' с напоминанием о Молионах. Или, может, на кухне вам нравится больше?
   - Поработайте там пару дней - поймете, - фыркнула София, не скрывая облегчения. Кажется, кризис преодолен. Итилеан больше не станет ничего замышлять против Элейн. Если только София в нем не ошиблась. Не мешало бы присмотреться повнимательнее, но - вряд ли. Угроза позади.
   - В таком случае буду ждать. А сейчас нам лучше разойтись, чтобы не привлекать внимания стражи, - сказал Итилеан, легко пожал ей руку и скрылся за поворотом в какую-то арку.
   София осмотрелась, пытаясь вспомнить, в какую сторону идти. Лишь теперь она сообразила, что только что ее, по сути, пригласили на свидание. И кто? Грозный начальник дворцового гарнизона, заслуживший среди подчиненных немало нелестных эпитетов и внушающий опасение одним своим поведением. Кстати, давно не приходилось видеть этих его вспышек ярости, которые пугали и саму Софию в самом начале знакомства. Интересно, что бы это значило?
   Наконец она сориентировалась и зашагала по проспекту. И внезапно поймала себя на мысли, что уже думает о предстоящем вечере с нетерпением. Выяснить, что такого страшного содержится в Кодексе, послушать рассказ о том, как двор отреагирует на очередную листовку... Рассказ... Да, рассказать-то могла и Элейн. Но послушать Итилеана было интереснее. Что-то было в разговорах с ним такое, чего недоставало общению с сестрой. Острота. Постоянное дразнящее напряжение... это если все ограничится одними разговорами. А если даже и нет - меньше всего Итилеан был похож на совратителя, какими ее стращала Даиз.
   ...Возможно, в этом и заключалась опасность.
  
  ***
  
  
   - Нет, Иззи, не эти занавески! Я же сказала - васильковые, а не голубые!.. Ну что за бестолковость! Метелку в руки, и отправляйся лучше вытирать пыль, все равно от тебя никакой пользы!
   Громкий голос Аверии разносился и по спальне, и по всем прилегающим комнатам полупустых покоев. Солнце заливало их красным закатным светом, сводя на нет все усилия по приведению интерьера в относительную цветовую гармонию. Здесь никогда не бывало тени - ни одно дерево не могло отбрасывать ее на фасад замка, построенного в горе. И теперь, без штор, без жалюзи, даже без ставней... Насыщенные алые тона начинали нервировать. Точно перед глазами поселилась кровавая пелена.
   Элейн выскочила из пустой спальни с незанавешенными окнами в гостиную и прикрыла глаза ладонями. Под веками медленно остывало багровое марево.
   Вечернее дежурство при королеве в очередной раз отменилось. Вместо своего любимого бесцельного времяпровождения за шитьем, вышиванием или чтением вслух Вистария нашла себе занятие повеселее. Двор начинал готовиться к приезду из Анаростии принцессы Дорры, невесты угларского наследника. Оставалось немногим больше десяти дней до этого события. И, несмотря на растущие проблемы в королевстве в целом и во дворце в частности, Вистария и Кервелин были преисполнены готовности оказать невесте Веина самый помпезный прием. Бал, роскошные покои, где принцесса сможет жить до свадьбы... Их и поручили подготовить фрейлинам. Занятие на ближайшее время было обеспечено.
   По гостиной и всем пяти отходящим от нее комнатам сновали подгоняемые приказаниями служанки, выполнявшие черную работу. Группки фрейлин под присмотром Аверии на ходу подбирали обстановку и отделку. Из королевских бельевых и гардеробных прибывали новые и новые комплекты занавесок, покрывал, пледов, наволочек... и прочих тряпок, от которых у Элейн уже начинало рябить в глазах. Все камины были разожжены, и перед ними просушивались целые горы перин и подушек, от которых ощутимо тянуло сыростью. На креслах и диванах там и сям сидели девушки, подшивавшие складки штор или чинившие отделку пологов. Подобной мелкой работы было еще много.
   Ну хоть что-то разнообразит эти бесцельные посиделки при королеве. Элейн вдруг обнаружила, что уже думает об этих дежурствах именно так. Докука, обуза, необходимая только для маскировки под фрейлину. Но... но за обликом королевы не просматривалось ни намека на родной образ матери. А водоворот планов и интриг затягивал все глубже, и не оставалось времени даже задуматься о том, что могло случиться. Десять лет - не срок, маска королевы - не препятствие. Так почему эта преисполненная ледяного достоинства женщина никак не вязалась с воспоминанием о маме?..
   - Ужин, девочки! - Из спальни, где служанки старательно вычищали пылинки из лепнины на стенах, пулей вылетела Аверия. - После ужина еще задержимся! Я хочу, чтобы все чехлы были готовы уже сегодня! Ужин вам подадут сюда, чтобы сэкономить время!
   - Чехлы... Мы благородные дамы или прислуга? - недовольно проворчала Нейтин, с яростью втыкая иголку в подушечку для булавок.
   - Шитье - вполне подходящее занятие для благородной дамы, - осадила ее тетка. - Тебя же не заставляют мыть окна или вытирать пыль. Эллин! А ты почему стоишь посреди комнаты и прохлаждаешься?!
   Элейн вздохнула. Старшая фрейлина, а по совместительству - тетушка 'сестер' Тамеан, так и не прониклась к ней родственной любовью.
   Подносы с едой расставили прямо там, на голых столах или перевернутой вверх дном мебели. Солнце уже почти коснулось горизонта. Служанки спешно закрывали окна. Одетые в свои самые простые платья фрейлины болтали и сплетничали - невеста принца, бал в честь прибытия, празднование помолвки, застопорившееся расследование гибели Феретти, так и не восстановленная сердцевина дворца... Рты у них закрывались только во время сна.
   Элейн слушала вполуха. Ее интересовала Аверия. Старшая фрейлина получала вечернюю газету, которая и занимала ее внимание во время ужина. Эреол выпустил в свет 'Листок госпожи Вирузим' сразу после обеда. Газеты уже не скрываясь следили за выходом листков и лишь пытались завуалировать скандальный интерес заголовками криминальной хроники. И хотя Теневая Охрана, поговаривали, не раз делала внушения владельцам некоторых газет и требовала прекратить повышать популярность крамольных листовок, ушлые журналисты пока держались. Наверное, в ход пошел еще не весь арсенал средств убеждения. И вот сегодня...
   Вдруг дверь гостиной с грохотом распахнулась. Болтовня фрейлин смолкла. Все повернулись к двери, не скрывая испуга.
   И было отчего.
   На пороге стояло трое. Два гвардейца из дворцовых полков. И один маг со связкой вадритов в руке. Один из тех, кого ЛʼАррадон лично уполномочил творить более сильную магию, чем обычная бытовая.
   - В чем дело, господа? - Аверия первой совладала с собой и величественно поднялась со стула.
   - Всего минута, лиди, - вежливо отозвался маг, проходя в гостиную. - Мы проведем небольшой обыск по распоряжению его величества короля Кервелина. Это не займет много времени.
   Он поднял вверх один из вадритов, и овальный амулет из зеленоватого камня слегка засветился. Маг кивнул растрепанной рыжеволосой головой.
   - Все в порядке, прошу прощения за беспокойство. Мы уже уходим.
   - А объяснять нам, что случилось, вы не собираетесь? - возмутилась Аверия. Фрейлины притихли - не испуганно, скорее заинтересованно, - и молча прислушивались. - Вы даже не сказали, что ищете!
   - У вас его все равно не оказалось, так что не волнуйтесь, вы чисты перед законом, дамы, - поклонился маг. Взгляд его упал на впопыхах накрытый салфетками стол. - А, газета! Тогда вы можете прочитать обо всем там. И будьте осторожны. Новый указ короля - не шутка.
   Он развернулся и вышел в сопровождении безмолвных гвардейцев.
   - Обыск! С просвечивающими вадритами! Даже не сообщив, что ищут! - воскликнула Аверия. - Это ли не наглость? Даже указ короля не освобождает от необходимости поставить в известность... да, что там в газете?
   Она схватила свой номер 'Гранд-Газеты'. Фрейлины столпились вокруг.
   'Королевский запрет', - гласил крупный заголовок на первой полосе.
   Элейн усмехнулась. А вот и то, чего они с Эреолом ждали. Король решился запретить листок? Значит, маги сегодня ищут у придворных экземпляры? Неплохо.
   Судя по статье, Кервелин попытался избавиться от проблемы одним махом. 'Именем короля запрещено: читать, копировать и иметь при себе листовки под названием 'Листок госпожи Вирузим' и упоминать в разговорах их содержание. Сохраняйте спокойствие и не препятствуйте работе магов и Теневой Охраны'.
   Последнее явно означало, что обыски будут и в городе. Оставалось надеяться, что Эреол не попадется с поличным. Элейн вздохнула. Нет, это вряд ли. Чтобы поймать Эреола, нужно больше, чем простые патрули и обыски.
   - Интересно, почему они решили запретить эту бумажонку только сейчас? - вопросила Нейтин, ни к кому не обращаясь. - Кроме сплетен, от нее, кажется, нет особенного вреда.
   - А ты не слышала? - влезла вездесущая Аэлли Сарт. - Это мы здесь сидим взаперти, особенно когда нет балов. А если бы сейчас был бал, он не обошелся бы без скандала, и какого! 'Листок' начал реваншистскую пропаганду! Молионы, раньше было лучше и все такое. Представляю, как взбесился бы ЛʼАррадон. Если даже отец так злился, когда я виделась с ним перед дежурством...
   - Тихо! - вмешалась Аверия. - Аэлли, не бросайте своим поведением тень на герцога Сарта! Вряд ли ему было бы приятно узнать, что дочь занимается обсуждением запрещенных тем.
   - Ах да, ее же запретили... - протянула Аэлли. На ее остроносой физиономии было большими буквами написано, что она намерена нарушить запрет сразу, как только представится возможность. - Одним словом, двор сейчас, должно быть, гудит. Только мы сидим, точно в пещере.
   Элейн машинально кивнула. Она дорого бы дала, чтобы увидеть реакцию ЛʼАррадона. И отнюдь не по тем причинам, по которым это зрелище так восхищало влюбленных в знаменитого колдуна девиц.
   Работа после ужина не клеилась. Любое занятие в итоге скатывалось в оживленное обсуждение произошедшего. В конце концов Аверия махнула рукой и, приказав 'Завтра с утра наверстаете, не надейтесь на поблажки!', отпустила всех прочь.
   А двор действительно гудел. Вокруг так и не восстановленной центральной части беспокойно носились летучие мыши. Коридоры в целой части были почти безлюдными, но откуда-то сверху доносился гул голосов. Элейн подняла голову. Галереи!
   На галереях, тянущихся вторым ярусом вдоль центральных переходов, было не протолкнуться. Придворные напряженно всматривались вниз. Туда, где как раз шли ничего не подозревающие фрейлины. Точно ждали чего-то...
   - Прочь!
   Дверь малого тронного зала, которым пользовались очень редко, внезапно распахнулась, чуть не сбив с ног идущую впереди Аэлли Сарт. Толпа ахнула.
   А в коридор кубарем выкатился какой-то мужчина. За ним еще двое, и еще - точно в зале бушевал ураган. В лицо дохнул морозный ветер, и Элейн поняла, что так оно и было. А спустя миг смогла наконец заглянуть внутрь.
   Люди - мужчины и женщины, слуги и придворные - кружились в фантасмагорическом вихре, как диковинные осенние листья или гонимый ветром мусор. Это выглядело как во сне - невозможно, невообразимо. Казалось, они ничего не весили, и неизвестно откуда взявшаяся в зале буря швыряла их как хотела, изредка выбрасывая за порог. Элейн не увидела в воздухе знакомых лиц. Лишь Кервелин судорожно цеплялся за поручни трона... а на ступеньках тронного помоста твердо стоял на ногах ЛʼАррадон.
   Реакция ЛʼАррадона? Кажется, это она и есть. Что там творится?
   - Отойди! - Нейтин дернула засмотревшуюся Элейн к стене. Вовремя - из широко раскрытой двери выбросило еще двоих незнакомых придворных, после чего створки сами собой резко захлопнулись. - Там допрашивают тех, кого уличили в хранении 'Листка госпожи Вирузим'... допрашивали. ЛʼАррадон неподражаем!
   - Твой ЛʼАррадон, девчонка, - вдруг хрипло произнес один из выброшенных за дверь, - уничтожил как блох пять человек. Даже пепла не оставил. Я сам это видел. Стер с лица земли за пару несчастных бумажонок! Пятерых! В том числе барона Хармитта! И будь я проклят, если снова назову своим властелином короля, который смотрит сквозь пальцы на такие фокусы своего колдуна. Это не король, а недобиток. Кем бы ни была госпожа Вирузим, она права! И пусть меня постигнет судьба барона Хармитта, да примет богиня его душу!
   Мужчина резко развернулся, взвихрив полы пальто за спиной, и размашисто зашагал к лестнице.
   Элейн замерла, глядя ему вслед. Ее вдруг захлестнуло острое чувство вины.
   ЛʼАррадон виноват? Госпожа Вирузим права? Ну конечно... Конечно же, это так. И не госпожа Вирузим виновата в гибели пятерых случайных людей, и не ее вина, что Кервелин так резко ввел драконовские ограничительные меры. Она просто шла к цели, считаясь только с препятствиями...
   И все-таки, что значит 'даже пепла не осталось'? Полное уничтожение? Странная магия. И излишне жестокая даже для ЛʼАррадона.
   Неплохо бы выяснить.
  
  Глава 10. Под колпаком
   - Вышивка зеленым по зеленому! То, что нужно! - уверенно заявила Аэлли, прикладывая край принесенной из кладовой занавески к покрывалу. Остальные фрейлины закивали, и даже Аверия проронила 'Хорошо'. Получив больше свободы, чем позволяли рамки этикета во время обычных дежурств, дочь герцога Сарта превратилась в признанную заводилу и эксперта по всем вопросам.
   Элейн отвернулась. Зачем вообще нужна вышивка зеленым по зеленому? Ее же все равно почти не видно. Лучше бы поговорили о чем-то другом. Например, о листках госпожи Вирузим. Когда утром она виделась с Эреолом, тот готовил очередной выпуск. В одиночку. Уже не предоставляя Элейн писать текст. Как она и предполагала, Эреол отлично справлялся сам - кто станет задумываться над незначительным изменением стиля, когда на кону гораздо большее?.. Сейчас же день уже клонился к вечеру, а вокруг звучали разговоры лишь о шторах, пологах, драпировках, покрывалах, наволочках, бахроме, бантах, бусинах... иногда - о видах панно, картинах, каминных часах и декоративном фарфоре. И еще о тысяче способов украсить помещение пестрым бесполезным хламом. Но только не о том, что происходило за пределами замковых стен. От этого хотелось визжать.
   Помощь пришла с неожиданной стороны.
   - Тетя, пора бы сделать перерыв! - капризно заявила Нейтин. - По-моему, мы хорошо поработали!
   Аверия взглянула на часы.
   - Ладно, - смилостивилась она и остановила какую-то служанку, несущую обратно в кладовую ворох отвергнутых штор: - Зайди на кухню и скажи, чтобы подали чай с пирогом!
   По все еще полупустой, но уже приобретшей подобие уюта гостиной пронесся облегченный вздох. Чай еще не принесли, а рабочая атмосфера уже развеялась, как утренний туман. Оживленная болтовня вспыхнула с новой силой.
   - Интересно, принцесса привезет своих фрейлин с собой? - сказала Нейтин, перебирая целую гирлянду из мелких бантиков, подготовленную, чтобы украсить шторы. - То есть... Их же все равно отошлют обратно через полгода-год после свадьбы, так? Ужасная традиция. Я бы не выдержала - после замужества остаться в чужой стране одной. Да еще если мужа впервые увидишь за полгода до свадьбы...
   Девушки закивали. Элейн мученически зажмурилась и попыталась придумать, как свернуть разговор с излюбленной темы товарок на политические сплетни, но тщетно. Стоило кому-то заговорить о свадьбах, и снежный ком было уже не остановить.
   - ...Зависит от принца Веина!
   - Не каждой так повезет!
   - А тебе и так повезло с женихом, Нейтин! Беннел Джавер - милашка и такой обходительный!
   - Да, но иногда я в этом сомневаюсь! - кокетливо заявила Нейтин, позабыв от воодушевления об иголке, которую держала в руке, и опасно размахивая ею. - На нашей утренней прогулке он совершенно неподобающе себя вел!
   Элейн принялась уныло распарывать остатки шва на рваной наволочке. Похоже, это надолго. Сейчас Нейтин во всех подробностях перескажет свое утреннее свидание... подготовку к собственной свадьбе... Хешшу, у мнимой сестры и ее подруг, похоже, нет других интересов.
   - Мало того, что он опоздал, так еще и целых полчаса рассказывал, как не мог выехать из города, когда возвращался в замок! И это вместо приветствия!..
   Элейн от души посочувствовала Джаверу. Вежливо объяснить, почему опоздал, и в ответ получить гневную тираду взбалмошной девицы.
   -...Якобы выехать не дали маги, которые с утра натягивают над Кадмаром какой-то чувствительный купол! Это идея ЛʼАррадона... Этот купол будто бы поможет выследить ту, о ком нельзя говорить... вы меня поняли, да?..
   - Госпожу Вирузим? - громко спросила Элейн.
   Сонная одурь, вызванная болтовней о женихах, мгновенно слетела с нее. А ведь ЛʼАррадон вполне способен на что-то такое. Как Эреол не предвидел это? Не гонять по городу гвардию и Теневую Охрану с обысками, не паниковать, а просто зарядить вадрит, настроив его на 'Листок госпожи Вирузим', и отследить источник. С другой стороны, Эреолу хватало сил, чтобы замаскировать собственные вадриты, которые он дал Элейн, могло хватить и на маскировку источника листовок... А вдруг нет?
   - Тихо! Ну да, ее... Вообще-то об этом нужно молчать, - сникла Нейтин. - Иначе она... оно... может сбежать. Получается, Беннел - сплетник из-за меня... У него там был знакомый маг, ну и... Девочки, никому не говорите, пожалуйста! - добавила она жалобно.
   - Говорить? Мы ничего не слышали! - бодро заявила Аэлли. - Когда же принесут чай?
   Элейн решилась. До темноты еще оставалось достаточно времени. Достаточно, чтобы добежать до квартиры Эреола. Может быть - при этой мысли все внутри похолодело - может быть, уже поздно его предупредить, может, его поймали? Или не успели, но он уже сделал и распространил листовки, ничего не подозревая, и если купол уже натянули, то Эреол на грани разоблачения? Или он предвидел это и наложил на листовки какое-нибудь заклинание нейтральности, которое могло скрыть следы личности автора... но он никогда не говорил ни о чем подобном... Нужно было предупредить его, если только еще не стало слишком поздно.
   Она зажмурилась и резко полоснула по пальцу тонким ножом для распарывания швов. И вполне искренне вскрикнула от боли.
   - Эллин! Что случилось? - всполошилась Нейтин. Элейн вскочила.
   - Руку к юбке прижми! Сейчас же! Иначе запачкаешь новые чехлы и ковер! - с досадой буркнула Аверия. - Сейчас я найду, чем перевязать.
   - Не нужно, у меня в спальне есть ранозаживляющий вадрит, - сказала Элейн. - Я пойду. И прилягу... Голова кружится...
   - Только осторожно, не испачкай здесь ничего! - напутствовала ее Аверия. Выбегая за дверь, пока никто не вызвался сопровождать, Элейн еще слышала, как Нейтин что-то с укором говорит тетке.
   Никакого вадрита у нее и в помине не было. Остановившись за углом коридора, Элейн оторвала кусок материи от нижней юбки, кое-как перевязала руку - угораздило же, надо было аккуратнее резать! - и помчалась прямо к выходу из дворца.
   Коридоры, лестницы и этажи смешались перед глазами. Хорошо хоть благодаря другому вадриту, хамелеону, все встречные принимали ее за служанку. Хотя даже слуги обычно возвращались из города, а не направлялись в него в это время суток. Закат был совсем близко. Тучи, приносящие гибельный дождь, еще не появились на краю алеющего неба, но до этого оставалось недолго.
   Как же медленно! Пока она добежит, станет уже поздно куда-то идти. А за ночь купол, как бы он ни работал, сделает свое дело, и утром Элейн с Эреолом вместе будут схвачены с поличным. Если не успеют уйти раньше.
   Дыхание сбилось напрочь, в груди болело от быстрого бега. Больше всего хотелось присесть и отдышаться. Эреол учил Элейн стрелять, концентрировать внимание, контролировать эмоции и множеству других нужных вещей, но только не бегать вот так на пределе сил.
   Пусть он окажется дома. Пусть до него еще не доберутся маги ЛʼАррадона.
   У символических городских ворот Элейн перешла на быстрый шаг. Здесь, у этого декоративного сооружения, похожего на небольшой замок с крохотными башенками и шпилями, заканчивалась дорога из теплого коричневого камня, ведущая от подножия горы-дворца. А еще здесь толпились странные личности, которых не пугала перспектива попасть под дождь: чуть поодаль на газоне возвышался переносной павильон. Похоже, они как раз крепили что-то маленькое и незаметное к внутренней арке ворот.
   Они не могли быть никем, кроме магов, обслуживающих тот самый купол. От сердца немного отлегло - значит, Эреола до сих пор не выследили. Но все равно стоило поторапливаться.
   Бесстрастные глаза колдуна вспыхнули заметным беспокойством, когда он открыл дверь.
   - Что случилось?
   - Пока ничего, - Элейн цеплялась за ручку, чувствуя, как подкашиваются ноги. За спиной у Эреола, в глубине квартиры, виднелась единственная лампа на столе - тусклый огонек, уже заменивший дневной свет. - Но ЛʼАррадон с подручными сооружает какой-то купол над Кадмаром, чтобы выследить госпожу Вирузим. Я точно не знаю как, но...
   - Я понял, - Эреол втащил ее в комнату, захлопнул дверь и принялся собирать разложенные на столе бумаги и газеты. Подумав, он потянулся и к печатной машинке, немного уменьшив ее заклинанием - совсем чуть-чуть, все еще берег магию. - Уходим отсюда. До начала дождя около десяти минут, - он взглянул на стремительно темнеющее небо.
   - Ты уверен? Тучи уже... - Элейн встала, усилием воли стряхивая с себя ватную слабость, и попыталась помочь, но Эреол пресек эту инициативу властным движением руки.
   - Не меньше. Хорошо, что ты вовремя узнала о куполе. Обошлось без битвы, это сэкономит мне много сил, - сказал он. - Пойдем, вернуться в замок ты все равно не успеешь. Я уже выяснял, какие здесь есть подходящие места. В харчевне 'Белый миспард' можно снять комнату над залом.
   - Что я скажу Аверии... Меня же хватятся! - пробормотала Элейн.
   Ноги после отчаянного броска через полгорода дрожали и отказывались держать. Она даже не сразу выделила из отрывистых фраз Эреола то, что резануло слух.
   - Подожди, ты разве знал, что ЛʼАррадон устроит облаву?
   - Догадывался... Потом расскажу. Быстрее!
  
  ***
  
  
   Спустя десять минут они уже были под надежной защитой прочной металлической крыши 'Белого миспарда'. На кровле в Амоннине не экономили.
   Хозяин принял оплату, выделил обычную комнату из длинной вереницы небольших каморок на втором этаже вдоль балкона-галереи над главным залом. На смуглом лице пожилого трактирщика не возникло ни тени удивления. Видно, Эреол накрыл себя и Элейн каким-то очень убедительным мороком-личиной.
   И теперь пожирающий разум дождь хлестал по жестяному наружному подоконнику, иногда выстукивая обрывки мелодий на стекле, а Элейн сидела за хлипким столом в жестком кресле, пила чай с черствым ягодным пирогом - похуже, чем при дворе, зато с чувством выполненного долга, - и пасмурно гадала, как будет оправдываться завтра утром. Порез на руке кое-как заживил Эреол. Он утверждал, что после использования клятвенного вадрита неплохо пополнил запасы магической энергии, переработав в нее потраченные реваншистами жизненные силы. Правда, энергия эта, по его словам, отдавала магией ЛʼАррадона, а не ощущалась как привычный взаимообмен с простыми людьми. И колдун понятия не имел, в чем дело. Но пока это работало как нужно, он не заострял внимания больше, чем необходимо.
   Он всегда учил Элейн расставлять приоритеты.
   - Рано или поздно ЛʼАррадон додумался бы применить 'купол', если он принимает настолько близкое участие в делах Кервелина. - Эреол вошел в комнату, закрыл за собой дверь, и звуки шумной пирушки внизу отодвинулись на задний план. - Они натягивают над городом определенное магическое поле, потом накладывают на все листовки разом поисковое заклинание и отслеживают их прошлые перемещения. Копия купола показывает следы красными линиями. Это просто, хотя создание купола сильно тянет магию. Ну да не ЛʼАррадону беречь силы... - усмехнулся он. - Я был готов, что рано или поздно мою квартиру найдут. И я примерно знаю, на что способен ЛʼАррадон, так что рассчитывал вырваться. Правда, наша тайна раскрылась бы тогда намного раньше. Ты правильно сделала, что немедленно предупредила меня.
   Эреол пересек комнату и сел напротив Элейн, небрежно облокотившись на поцарапанную столешницу. На лице его блуждала торжествующая усмешка. Та самая, одновременно юношески-задорная и пугающе хищная.
   - Так ты знал? - проговорила Элейн. Она слишком устала и перенервничала, чтобы сохранять остроту эмоций. - Почему не говорил мне? Если бы тебя раскрыли, только глупец не догадался бы, что и меня - принцессу - тоже следует искать где-то в деле.
   - Умозаключения... Лишняя информация ни к чему, - отмахнулся Эреол. - Этого ведь все равно не случилось.
   Огонек за мутным стеклом лампы дрогнул. Под низким потолком гуляли неизвестно откуда взявшиеся сквозняки. Элейн поежилась. Подобие этого огонька забрезжило в ее усталом сознании. Что-то важное, важное... Что-то, связанное с 'куполом'...
   - Послушай, - она наконец поймала ускользающую мысль, - этим способом можно отследить что угодно, так? А кинжал, которым убили Феретти? Убийство можно было бы раскрыть за минуту. Это нужно не только реваншистам, но и королю. Феретти был одним из ключевых военачальников.
   Эреол кивнул.
   - Да. И если ЛʼАррадон так и не попытался, это о многом говорит.
   - Что его не так уж сильно волнуют проблемы Кервелина?
   - Проблемы Кервелина его не просто волнуют - они вызывают у него недоумение, переходящее в панику, судя по рассказам, - отмел это предположение колдун. - Здесь другое. Я бы скорее решил, что кому-то из них, или королю, или ЛʼАррадону, вообще не нужна разгадка. А значит...
   - Значит, Феретти убили с их ведома и благословения! - поняла Элейн. - Получается... они знают о реваншистах? Или хотя бы подозревают?
   - Не думаю. Тогда здесь что-то не вяжется, - покачал головой Эреол. - Они не стали бы выжидать и молча наблюдать, а давно схватили бы всех. Но раскрытие этого убийства им не нужно. Определенно. Они могли заподозрить в реваншизме одного лишь Феретти и убрать только его. Как знать...
   Они помолчали. Элейн с сожалением допила остатки чая.
   - Ты останешься здесь? - спросила она.
   - Посмотрю, как поведет себя ЛʼАррадон. Завтра утром вместо ничего не подозревающей госпожи Вирузим он обнаружит пустую квартиру со стертыми следами магической индивидуальности. Если после этого начнутся обыски - вернусь в нишу мира на время. Пока стоит 'купол', о листках придется забыть, - Эреол прошелся по тесной комнате, приоткрыл дверь и взглянул с высоты галереи на общий зал. - Жаль. Отсюда удобно наблюдать - как минимум прислушиваться, о чем нынче говорят в кругу друзей. Но обыски пошли бы нам даже на пользу...
   Он снова довольно усмехнулся:
   - Госпоже Вирузим все-таки удалось пошатнуть спокойствие в Кадмаре, Элейн. Началось.
  
  ***
  
  
   Наутро Элейн проснулась поздно.
   Какое-то время она еще лежала в полусне, не спеша пробуждаться окончательно. Никто не шумел над ухом, не визжал мерзким голосом что-то о дневных туалетах и расписаниях дежурств. Только кровать была жестковатой, а под тонкое одеяло пробиралась колкая утренняя прохлада...
   Элейн распахнула глаза и увидела низко над головой деревянные балки.
   Точно. Она ведь не во дворце. Она в харчевне 'Белый миспард', время (тут она отыскала взглядом часы и ужаснулась) близится к обеду, а от репутации - по меньшей мере перед лицом Аверии, королевы и всех фрейлин-соседок - остались клочья. Как теперь объясняться перед опекуншей? И почему, Хешшу его раздери, Эреол позволил столько спать?
   - Эреол! - позвала Элейн. Где-то позади, за спинкой кровати, раздались шаги - колдун отошел от окна. - Почему ты меня не разбудил? Может, магией внушишь всем, что я ночевала в спальне фрейлин?
   - Кофе?
   Вместо ответа Эреол махнул рукой в сторону стола. Стоящая на нем кружка немедленно задымилась, исходя знакомым ароматом.
   - Ты бы все равно не смогла вернуться во дворец, - продолжал он. - Маги появились здесь одновременно с рассветом. И точно знали, где и что искать. Мы вовремя ушли вчера.
   - Маги? - Элейн окончательно проснулась. - То есть обыски начались раньше?
   Она выбралась из-под одеяла, сокрушенно посмотрела на измятую юбку - спала в платье, и теперь оно, несмотря на всю неприхотливость ткани, выглядело так, точно его долго жевали. Ладно, какая разница. С точки зрения репутации положение не может стать еще безнадежнее. Элейн села за стол, протирая глаза.
   - Да. Вчера они успели отследить нашу квартиру. Только, похоже, не смогли добраться туда до начала дождя. Странно, что маги ЛʼАррадона вообще испугались дождя. Значит, он не полностью его контролирует. Если вообще контролирует... Одним словом, с утра все дома по этой улице и на нескольких соседних обыскивали с вадритами. Естественно, никого не впускали и не выпускали, - сообщил Эреол.
   - И здесь...
   - Здесь тоже были. Но ничего не нашли, - Эреол усмехнулся. Элейн покосилась на него с подозрением.
   - Хочешь сказать, тебе хватило сил все это скрыть? - она жестом указала на сумку. - А еще мне кофе магией грел!
   - Это был вадрит... Да скрыл, конечно, кое-какие силы у меня есть. Так или иначе, обыски заняли не больше часа. Но за этот час произошло кое-что еще, из-за чего тебе, скорее всего, придется сидеть здесь до вечера.
   - Что?! - Элейн чуть не подавилась кофе.
   - Маркиз Дарн, похоже, справился с заданием. Первая партия каторжников уже в Кадмаре. Жандармерия отлавливает участников погромов и грабежей. На улицу настоятельно рекомендует не выходить.
   Только теперь Эреол негромко рассмеялся, уже не скрывая веселья. Элейн вскочила, разом позабыв и о мятом платье, и о репутации.
   Не выходить? Она, наоборот, собиралась как можно скорее бежать смотреть на все это! Если такую суматоху вызвали одни лишь первые каторжники, то что будет, когда Дарн и его посланники освободят остальных? Наконец-то в этом болотце стало повеселее!
   Элейн улыбнулась. Она уже начинала думать в точности как Эреол.
  
  ***
  
  
   Огоньки печей и мягкий свет подвешенных над столами ламп. Тепло - пахнущее свежей выпечкой и специями, ласково окутывающее с головы до ног, такое приятное после пронзительного холода каморки. Голоса - досужая болтовня пополам с властными указаниями. Лабиринт столов, заваленных пестрыми горами снеди и уставленных разномастной посудой, и деловито снующие туда-сюда или колдующие над мисками женщины. Кухарки, помощницы, прислуга, судомойки...
   Лето близилось к концу. Тучи по утрам рассеивались теперь неохотно, то и дело задерживаясь до обеда. В такие дни в кухне было совсем темно. Ириз ворчала, а Софии даже нравился трепещущий свет масляных ламп. Живое тепло и общество бесхитростных простых людей - вот что привлекало ее в этой вынужденной работе. Ради того, чтобы чувствовать себя частью большой компании равных, среди которых в силу их положения не находилось места взаимным интригам и спеси, легко было смириться с необходимостью работать.
   Обычно в такие дни у Софии было хорошее настроение. А уж сегодня... Мысленно она все еще оставалась там, в штаб-квартире реваншистов. Бояться оказалось нечего. Итилеана так точно. Он каким-то непостижимым образом ухитрился соединить пользу с романтикой. Получилась увлекательная беседа, к концу которой у Софии осталось устойчивое ощущение, что ей едва ли не признались в любви. Хотя разговор шел об истории престолонаследования, магии ЛʼАррадона и чуть-чуть - о ближайших планах. Да даже обсуждение планов показалось таким безобидным...
   Она разожгла печь, с наслаждением ощущая тепло всем продрогшим за ночь телом, и принялась чистить сладкий картофель для лепешек. На кухню потихоньку стягивались работницы. За окном медленно разгорался рассвет, а дождь утихал, оставляя после себя низко висящие тучи. И все шло своим чередом. Некоторое время.
   Гул голосов в помещении не сразу позволил расслышать нарастающий шум снаружи. Только чье-то громкое восклицание отвлекло всех от повседневных дел:
   - Тревога! Эй! Челядь! Слушайте меня!
   Кричал стражник. Он вбежал через дверь, ведущую с улицы, и некоторое время не знал, как привлечь к себе внимание. На лице его было написано беспокойство.
   - Что еще за тревога? Ты казарму с кухней случаем не перепутал? - громогласно поинтересовалась Ириз, не терпевшая вторжений.
   - Меня послали предупредить, чтобы никто не покидал дворца! - уже увереннее произнес стражник, убедившись, что разговоры смолкли и все, кто стоял у печей и столов за работой, смотрят в его сторону. - Никаких походов в город! Это касается и отправки телег за продуктами. Генерал Итилеан сказал... э-э... в общем, сказал, что запасов в кладовых должно с лихвой хватить на один-два дня. Дворец переводится на частично осадное положение.
   Несмотря на серьезность заявления, София сначала едва не фыркнула. Очень уж красноречивой была заминка стражника, когда он собрался передать слова Итилеана. Оставалось только догадываться, что же такое на самом деле тот сказал... Однако в следующий миг стало не до веселья.
   В городе творилось что-то серьезное. Осадное положение? Не выходить из дворца?
   - А в чем дело? - воскликнула София.
   - Из Кадмарской тюрьмы произошел массовый побег, - неохотно пояснил охранник. - Заключенные устроили уже несколько погромов.
   - Несколько погромов и горстка беглых заключенных, которые не покинули город? А их и не может быть много, потому что остальные должны были удирать из Кадмара сразу же, если они не совсем дурачье! - заявила Ириз. - Из-за кучки буянов прислугу просят сидеть в замке, а приказания отдает не жандармерия, а глава дворцового гарнизона? Парень, ты что-то серьезно недоговариваешь.
   Кухарки переглянулись и закивали.
   - Это все, что я могу вам объяснить, - буркнул стражник. - Ну да, кучка... И такая в каждой тюрьме... И все почему-то лезут в Кадмар и нацеливаются на дворец, а вчера вечером еще пропала фрейлина, которую тоже ищут. Не боитесь ненормальных каторжников, так хоть не путайтесь под ногами!
   - Что? Что там за бардак? - вышла из себя Ириз. Но гость больше ничего не стал говорить. Он развернулся и стремительно покинул кухню.
   Кухарки, помощницы и прислуга растерянно переглядывались.
   София вздохнула. Это они могли теряться в догадках, ей все было предельно ясно. Реваншисты с Эреолом начали воплощать свой план. Скоро, если все пойдет как задумывалось, не останется ни одной тюрьмы и каторги, которая бы устояла. На это ушла половина зелья Марды, а если побеги уже начались, то, видимо, заключенные и тюремная стража оказались подвержены его влиянию. В отличие от придворных. Некоторых придворных...
   А главное, никаких подробностей теперь не выяснишь, если только не приложить усилий. Принцесса без прав, которой даже не удосуживаются сообщить... а ведь это унизительно, в конце концов. Нужно связаться или с Элейн, или с Итилеаном.
   Но не успела София пройтись до комнаты фрейлин, чтобы выяснить, не занята ли сестра, как Итилеан первым вышел на связь.
   'Зайдите после ужина, - гласила записка. - Началось'.
   София бросила бумажку в печь и улыбнулась, уже не обращая внимания на возвратившуюся нервную дрожь.
   Да, началось... то, за чем она приехала и чего боялась. Но до чего приятно, когда о тебе помнят, даже когда ты сама остро ощущаешь свою бесполезность!
  
  ***
  
  
   - Так что все-таки творилось весь день в городе? - поинтересовалась София, войдя в гостиную 'штаб-квартиры'.
   Там оказалось неожиданно тихо. Единственная лампа, закрытые и плотно задернутые шторами окна, Итилеан за столом, в одиночестве изучающий какие-то бумаги. Он поднял голову, услышав голос Софии.
   - Сейчас разве не собрание? - Она удивленно обвела взглядом комнату. Думала увидеть там полный состав реваншистов и скромно посидеть в уголке, прислушиваясь... Странно.
   - Собрание будет позже. Когда Дарн с Эреолом повернут вспять свою неуправляемую армию каторжников, а ваша сестра вернется из города, - Итилеан тут же очутился рядом, завладев рукой Софии, и поцеловал пальцы в знак приветствия. Как-то слишком откровенно. София почти наяву увидела, как от кончиков пальцев по всему телу разбегаются горячие разряды. А ведь это всего лишь рука... - Я хотел показать вам кое-что другое. И... рад, что вы пришли.
   София невольно улыбнулась.
   - Мы же вчера уже виделись.
   - Кое-что другое, - Итилеан наконец отпустил ее ладонь. - Вы оказались самым бессовестным образом выброшены из событий, моя дорогая принцесса. Я хотел показать вам наш новый план в действии. И тех, кто приведет нас к победе.
   - Неужели меня посвятят в то, во что мне вообще не стоит вмешиваться? Мне не раз давали понять, что я лишняя и от меня не требуется больше ничего, кроме как молча выдавать нужное количество зелья! - скептически протянула София. Детская обида все-таки прорвалась наружу.
   - Не беспокойтесь, я позабочусь, чтобы этого не было. Вам больше не грозит оказаться на обочине... Так как, идем знакомиться с результатом влияния вашего чудного зелья на рядового каторжника нашей псевдоармии?
   Итилеан смотрел на нее с веселым вызовом. София невольно начала заражаться этим настроением. Хотела информации? Так вот ее предлагают в неограниченном количестве. А добровольный информатор, кажется, решил не давать ей скучать ни дня. Все это манило и звало, но...
   - Грейсон, зачем вам это? - негромко спросила София. - Опекать меня, развлекать, обращать внимание на каждую мелочь... Вы же как будто согласились, что я не собираюсь становиться королевой.
   - Королевой? Святая наивность, - рассмеялся в ответ Итилеан. - Вы просто не видите себя со стороны. Если не с первого взгляда, то со второго вы вызываете острое желание о вас заботиться. Возможно, когда-нибудь мое тлетворное влияние приведет к тому, что вы научитесь этим пользоваться... Так как, пойдем?
   София в замешательстве смотрела на него. На обычно невыразительном лице любые эмоции, правдивые или поддельные, всегда казались целыми отдельными ипостасями, сменяющими одна другую, точно маски. Как давно не приходилось видеть огонька неудержимой ярости в прозрачных серых глазах... И то, как Итилеан вел себя с Софией, заметно изменилось. Исчезла наглость, переходившая границы приличий, исчезли насмешки, которые могли бы показаться обидными. Вчера - уважение, дружелюбие и почти целомудренный поцелуй при расставании, сегодня - заразительный азарт и обещание множества интересных тайн. Непредсказуемость никуда не исчезла, только направлена она была в другое русло. Выходит, он и правда к ней неравнодушен?
   - Куда? На улице все равно дождь, - заинтересованно сказала София.
   - Не на улицу. Надеюсь, вы не из тех, кто падает в обморок при виде кровавых застенков, - усмехнулся Итилеан. - Потому что нам придется спуститься именно туда, чтобы увидеть вариант номер один - так это окрестили Дарн и Эреол.
   София моргнула. Она никогда не задумывалась о наличии в родном замке каких-то застенков и могла только догадываться, о каком варианте идет речь. А Итилеан скрылся в соседней комнате и вернулся оттуда с ворохом черной ткани в руках.
   - Простите за эти маскарадные тряпки, но там внизу много стражи. Им лучше не видеть вашего лица.
  
  ***
  
  
   Спустя десять минут София, облаченная в плащ поверх платья служанки и шляпу с широкими полями, спускалась об руку с Итилеаном по одной из черных лестниц дворца. Таких лестниц здесь было несметное количество. Они пронизывали гору паутиной запасных ходов, о которых знали все, но вспоминали только слуги... или господа, когда попадали в безвыходное положение. Необходимая, но презираемая изнанка блестящих парадных лестниц, роскошных покоев и пышных залов.
   София все еще чуть удивленно посматривала на своего спутника, пользуясь преимуществом широких полей, скрывающих лицо. Желание заботиться, надо же. Интересное представление о заботе - посвящать в неприглядные подробности реваншистских козней. Хотя она же сама жаловалась, что оказалась не у дел. Так что это действительно забота - о ее душевном равновесии, может быть...
   Лестница закончилась неожиданно, когда уже начала казаться бесконечной. София украдкой огляделась и увидела, что стоит у крайней стены подвала. В какой-то каморке, где не было ничего, кроме трех дверей, ведущих куда-то еще. Одна из дверей была зазывно приотворена, и сквозь нее виднелся коридор.
   Полутемный и пустой. Ни привычной узорной лепнины под потолком, ни галерей, ни гобеленов, ни золоченых канделябров или фигурных ламп из цветного стекла... Только голые каменные стены в ржавых потеках на серой от времени и сырости побелке и пятна копоти там, где к камню на железных скобах крепились факелы.
   Пальцы мгновенно стали ледяными, а по спине побежали мурашки.
   - А теперь постарайтесь говорить шепотом и не бросайтесь приветствовать знакомых стражников, - шепнул Итилеан. София фыркнула. Приветствовать стражников? Да за кого он ее принимает? Она собралась было возмущенно возразить, но тут дверь распахнулась настежь, и на пороге появились какие-то люди. Судя по форме - те самые стражники. Софии пришлось ограничиться тем, что она мстительно ткнула Итилеана локтем в бок... и только теперь поняла, что это вообще-то непозволительная фамильярность. Зато в холодном, точно склеп, подвале на секунду стало почти жарко.
   - Перерыв, Тэнилл, - обратился тем временем Итилеан к стражнику на пороге. - Освободите третий отсек до полуночи.
   Тэнилл молча зашагал куда-то вглубь помещения.
   Переступая порог, София ожидала увидеть те самые 'кровавые застенки', ради которых пришлось пересечь по лестнице всю гору сверху вниз и еще спуститься в подвалы. Но нет. Такой же коридор, такие же факелы, длинный ряд дверей по левую сторону... Никаких стонов и криков, никаких луж крови. Она выдохнула с облегчением. Прием это, что ли, такой - сначала напугать, чтобы потом... что? Обезопасить себя от бурного возмущения?
   За толстой кованой дверью третьего отсека обнаружился ряд камер-клеток. Металлические стены, решетка вместо передней. Заключенные в них не выглядели измученными. Так, усталость...
   - Почему их держат здесь? - полюбопытствовала София.
   - Здесь содержат всех преступников, которые в той или иной мере угрожают королевской власти, - Итилеан отвел ее в сторону. - Удобное место, чтобы делать с ними все, что угодно. Не обольщайтесь тем, что здесь нет пыточных инструментов. А теперь смотрите на реакцию пленных, пока нас не выдворили отсюда. Здесь вотчина Теневой Охраны, а не моя.
   Он подошел к первой клетке.
   - Представься! - Обращение к приникшему к прутьям заключенному прозвучало почти дружелюбно. - В чем тебя обвиняют?
   - Заккли Парм. Нарушение общественного спокойствия, причинение телесных повреждений, причинение вреда общественному имуществу, угроза жизни и здоровью окружающих... - безжизненным тоном принялся перечислять пленник. Он так и не поднял голову, и лицо было скрыто грязными спутанными волосами неопределенного оттенка.
   - И зачем же ты устроил дебош, Заккли Парм? - вкрадчиво поинтересовался Итилеан.
   - Я был не один! - вскинулся узник. - И мы просто пошалили чуть-чуть... Король милостив, он амнистирует.
   - Амнистирует беглого преступника? - негромко поинтересовался Итилеан.
   - Если и нет, на каторге люди тоже неплохо живут!- отмахнулся Заккли Парм и отвернулся. Итилеан не стал продолжать расспросы и перешел к следующей клетке. Сосед Парма встревоженно выглядывал из-за решетки. Этот выглядел живее, крохотные черные глаза изучали фигуру Софии с неподдельным интересом.
   - Кто ты такой и в чем тебя обвиняют?
   - Ивейн Золт. Причинение вреда общественному имуществу, угроза жизни и здоровью окружающих, нанесение телесных повреждений...
   - И чем тебе так не угодили подданные Кервелина Четвертого? - полюбопытствовал Итилеан.
   - При чем тут его величество? - удивленно моргнул Золт. - Драка это была, что непонятного?
   - Повод?
   - А надо повод, чтобы отметелить стадо идиотов? - буркнул узник.
   - С чего началась драка? - бесстрастно уточнил Итилеан.
   - Мы выпили, - кратко пояснил Золт. - А ты... - София не видела лица своего спутника, когда тот смотрел на заключенного, но Золт почему-то осекся и поправился: - Вы кто такой? Я уже все рассказал дознавателям.
   Итилеан не ответил и отошел от клеток.
   - И такое со всеми, кого сегодня поймали, - негромко сказал он Софии. - Дознаватели уже поработали. Сотни протоколов, сотни беглых заключенных, устраивающих дебоши и вступающих в драки. Мотив - 'мы просто веселились'. Из тюрьмы сбежали, 'потому что это легко, сам Хешшу велел пользоваться случаем'. Никакой политической подоплеки.
   Они вышли из отсека. Итилеан жестом попросил Софию молчать в присутствии стражников. Но ей и без того было нечего сказать. Лица заключенных все еще стояли перед глазами. Грязные, странно изможденные, обрамленные сбившимися волосами. И эти пустые глаза, и это 'мы просто пошалили'... Она еще не задумывалась над подобным воздействием зелья Марды.
   Итилеан заговорил только на лестнице. Тихо, на пределе слышимости:
   - Это была первая часть нашей импровизированной армии. Два в одном: наглядная демонстрация того, что власти не способны справиться с по-настоящему серьезными ситуациями, и ударная сила на случай, если со смертью Кервелина останутся противники возвращения Молионов. Многого с такой ударной силой не навоюешь, но все же.
   - Но их мало, - заметила София. - И власти вот-вот переловят или разгонят всех.
   - Едва ли. Их много. А будет еще больше. Король милостив... милостивее, чем следовало бы ожидать. Поэтому сейчас в тюрьмы отправляется куда больше преступников, чем на виселицу. Этим помимо вашего зелья подлили немного другого, которое спровоцировало повышенную агрессивность. Но когда на сцену выйдут Молионы, все дебоширы поддержат именно их. А Дарн сейчас рассылает подручных из числа опоенных зельем на дальние каторги. Вторая волна беглецов будет вести себя иначе. Теоретически скоро по всему Кадмару появится множество обществ последователей госпожи Вирузим. Этакие облегченные версии нашей реваншистской компании. Они станут распространять свои идеи, возобновят выпуск 'Листка'... Всех не переловишь. А люди уже начинают задумываться. В такие общества можно будет привлечь немало народу.
   - И обойдется без войны? Не будет убийств и крови? Не будет так, как в том вашем плане... отравить армию и гвардию, помните? - София даже остановилась посреди лестничного пролета, с отчаянной надеждой заглядывая в глаза Итилеану. Тот неопределенно покачал головой.
   - Возможно. Но это в лучшем случае. Обществам не дадут спокойно работать. Будут облавы, показательные расправы - учтите, подобная агитация отнюдь не поощряется. Но если нам удастся выиграть время, то может действительно обойтись без войны. Армия, гвардия и прочие, кто вряд ли согласится со свержением Кервелина, увидят, что восстание бесперспективно... Однако это все воздушные замки, - Итилеан мягко взял Софию за локоть. - Нам предстоит еще много работы, чтобы подготовить почву для свержения. К тому же на нашем пути ЛʼАррадон, а мы еще не выяснили, насколько велика его роль в стабильности власти Лерринтов. Рек крови, которых вы боитесь, в обозримом будущем не предвидится.
   Он ободряюще улыбнулся, и София облегченно вздохнула. В который раз за этот вечер.
   И будущее вдруг показалось вовсе не таким тревожным. Да, будет кровь, будут сложности, будут непредвиденные ситуации. Но теперь хотя бы ясно, чего ждать. Бесформенная черная глыба безвестности рассыпалась мелкими угольками, рисующими картины грядущего. Пока еще нечеткие, набросками, но все же, все же...
   - Спасибо, - сказала София, не двигаясь с места. От облегчения хотелось привалиться к стене и не дышать. - Вот этим вы меня успокоили. Сама не знаю, как это... Мне следовало бы учиться не обращать внимания на то, что от меня не зависит... Но не получается. И теперь...
   - Не волнуйтесь. Все в порядке. Просто недостаток информации. Пойдемте, София, черная лестница - не лучшее место для задушевных бесед. - Итилеан легонько потянул ее за локоть. София улыбнулась. Настроение у нее неудержимо ползло вверх.
   - Подождите...
   - Подождать? А вы знаете, что когда вы стоите вот так близко, то сильно рискуете?
   - Чем же? - она все еще улыбалась. Наверное, он вел к чему-то серьезному, но Софии уже не хотелось в это вникать. Тяжесть спала с плеч, можно успокоиться и...
   - Хм... Да, вы правы. Никакого риска.
   Итилеан привлек ее к себе. София поняла, что в своей эйфории умудрилась не догадаться, к чему он клонил. Но когда он знакомым жестом приподнял ее голову за подбородок и начал целовать, она с неожиданным всплеском веселья отметила, что ее застали врасплох.
   Веселья?
   Надо же. Куда только подевались внушенные Даиз правила и запреты вместе с собственной неловкостью и смущением? Осталась только легкость и нарастающее удовольствие. Итилеан больше не был чужаком. А вокруг больше не было отсыревших каменных стен и пыльных лестничных пролетов. Свобода слилась с облегчением, дурманя голову похлеще любимой настойки Даиз. А Итилеан... нет, Грейсон... целовал все настойчивее, пока София не обвила руками его шею и не начала отвечать.
   Желание заботиться...
   Тлетворное влияние...
   Наверное, это действительно тлетворно и развратно. Может быть, и знание реваншистских планов - это плохо, запретно, как все, что связано с нехорошей компанией. Софии было все равно. Она постаралась отбросить все предрассудки и убеждения, в которых была воспитана. И жестокость превратилась в необходимые меры, а распущенность - в тепло и ласку.
   Ничего не произошло. Но минувший вечер перевернул многое. И София никогда, даже на плоту в бескрайнем море, еще не чувствовала себя такой свободной, как здесь, в плену затхлости и камня, на этих ступеньках.
  
  Глава 11. Узы
   - Значит, ты отказываешься говорить, где и с кем была все это время?
   Выпуклые карие глаза Аверии пылали возмущением и укором. Допрос Элейн длился уже около часа. Та вернулась из Кадмара утром - спустя день и две ночи после того, как ушла. И обнаружила, что старшая фрейлина развернула целое расследование. Если подумать, ничего удивительного. Но как же не вовремя!
   - Я не успела вернуться позавчера вечером, - мрачно ответила Элейн. Уже в пятый или шестой раз. - А потом не смогла попасть в замок, потому что по всему городу были погромы и облавы.
   Соседки по спальне со жгучим интересом взирали на эту сцену со своих кроватей. Элейн явилась в общую комнату фрейлин... и тогда-то и обнаружилось, что все это время среди них царил переполох. А теперь товарки рассматривали ее, как диковинного зверя в зоосаду. Как же, такой скандал! Они, кажется, даже о своем дежурстве позабыли. Дежурство... Тесный душный мирок, из которого Элейн удалось вырваться на целый день и две ночи, снова затягивал ее в свои липкие объятия бессмысленных занятий и ненужных обязанностей.
   - Зачем ты ушла в Кадмар тем вечером? - остро спросила Аверия.
   - За ранозаживляющим вадритом, - Элейн решила придерживаться этой легенды. Все равно ни одна не будет достаточно убедительной. Не существовало никакой веской причины, по которой Эллин Тамеан понадобилось бы в одиночку сбегать из дворца в город на ночь глядя.
   - Не пытайся лгать мне, девчонка! К кому ты ходила? Что ты там делала?
   - Мне нужен был вадрит. Я думала, что у меня есть, но потеряла его... Думала, что успею до дождя. Когда увидела, что не успеваю, переночевала в гостинице...
   - Так, хватит, - оборвала Аверия. - Можно подумать, во всем замке не нашлось бы врача с нужным вадритом. В твои неуклюжие оправдания никто не поверит. Не ночевать в комнате две ночи кряду!.. Стыдоба! Я напишу твоим родителям, и они приедут и решат, что с тобой делать. Возможно, тебя отправят в провинцию на пару лет. Ты хоть представляешь, какой это скандал? На тебе теперь не женится ни один лирд в здравом уме! Тебе безразлично, что твоей репутации конец?
   Элейн молчала. В провинцию к Тамеанам ей не хотелось. Причем совершенно не по тем причинам, по которым подобная ссылка так пугала придворных девиц, только-только вошедших во вкус тайных свиданий.
   - Как твоя опекунша, я помещаю тебя под домашний арест, - продолжала Аверия. - Будешь ходить только от этой комнаты к покоям королевы на дежурство... если ее величество тебя не выгонит после этого... и в сопровождении кого-то из более здравомыслящих подруг. С Нейтин, а если она будет занята, - с кем-нибудь еще. Ты потеряла мое доверие раз и навсегда, так позорно оскандалившись! Нейтин, не спускай с нее глаз. И еще...
   Аверия поманила Нейтин к себе и что-то быстро зашептала ей на ухо. Мнимая сестра вдруг залилась краской.
   - Что? Тетя, этого не может быть!
   - Делай, как я говорю! - приказала Аверия. - Присматривай за сестрой, от нее теперь всего можно ожидать!
   И она вышла, величественно взмахнув пышными юбками.
   Воздух в спальне немедленно раскалился от восклицаний.
   - А где ты была на самом деле, Эллин?
   - Неужели это правда? Кто там у тебя в Кадмаре? Когда вы познакомились?
   - Что ты там делала? Рассказывай, не стесняйся, мы никому не скажем.
   Элейн поморщилась. Интересно, что будет, если сказать правду? 'В Кадмаре снимает квартиру мой воспитатель, второй по силе колдун континента, и мы вместе с ним готовим план по свержению власти'. Лучше не проверять... Только теперь она осознала масштаб катастрофы.
   Домашний арест. Сидеть под присмотром. Именно сейчас, когда они с Эреолом так далеко зашли! Можно ли ускользнуть от бдительного ока 'сестры'? Можно, но вряд ли надолго. А еще ведь нужно как-то предупредить остальных. Эреола и Софию для начала... Предупредить, что она временно недееспособна, попросить воспитателя придумать что-то, чтобы обойти дурацкое ограничение помешанных на репутации опекунш... Но для этого нужно встретиться с ним лично. До чего же не вовремя...
   Ладно. Можно выкроить время и выбраться ночью, поговорить с кем-то из реваншистов и попросить помощи, чтобы связаться с Эреолом. Самое скверное не это. А то, что в ближайшее время сюда явятся лирд и лиди Тамеан и заберут свою отбившуюся от рук дочь на перевоспитание.
   И от этого еще предстояло как-то увернуться.
  
  ***
  
  
   Гулкая холодная тишина приятно контрастировала с душным воздухом спальни, наполненным сопением фрейлин. Элейн не сразу научилась засыпать под это раздражающее сопение. И запахи - духов, пудры, притираний, пота, еще какой-то мерзости, и все это смешивалось и пропитывало и одежду, и постель, как ни проветривай и какими бытовыми вадритами ни изгоняй...
   Когда соглядатаи уснули, Элейн решила воспользоваться старым способом и пробраться ночью в штаб-квартиру реваншистов, чтобы оставить им записку с пояснениями и небольшое письмо Эреолу. И теперь блаженствовала, выбравшись из спальни через черную дверь. Ночной замок был полон необъяснимого очарования. Тусклый свет ламп в главных коридорах, полная темнота во всех остальных, безлюдность - лишь иногда пробежит одинокий слуга, разбуженный прихотью хозяина среди ночи, или мелькнет меж вазонами зимнего сада припозднившаяся парочка. А в спальне... Элейн в сердцах поклялась себе, что если только эта безумная авантюра увенчается успехом и она станет королевой, то у нее не будет ни одной фрейлины. Никогда.
   Замок тихо щелкнул, повинуясь вадриту всепроникновения. Дверь прихожей отворилась, Элейн прошла к гостиной, присвечивая себе небольшой лампой... и вдруг увидела, что там вовсе не так темно, как она ожидала.
   Кому это пришло в голову полуночничать в штаб-квартире реваншистов? С нехорошим предчувствием Элейн резко распахнула дверь гостиной, судорожно соображая, что станет делать, если окажется, что там хозяйничает Теневая Охрана.
   Нет. Не королевская охранка. Но почти такая же неожиданная картина.
   За столом в гостиной, склонив головы друг к другу и едва не соприкасаясь щеками, сидели София и глава дворового гарнизона Итилеан. На столе были густо исписанные листки бумаги, а еще - бокалы, бутылка чего-то, похожего на вино, блюдо с сыром, фрукты, конфеты, печенье... Поодаль дымился кофейник.
   Элейн даже растерялась на секунду. И как это понимать? То ли свидание, то ли собрание реваншистов в урезанном составе... Нет, похоже, все-таки свидание. Ай да сестричка. Плохо только, что теперь придется объясняться еще и с Итилеаном, который после перепалки во время клятвы на вадрите безотчетно раздражал Элейн. Она еще раз тряхнула головой, точно ожидая, что иллюзия рассеется... и тут ее заметили.
   София отшатнулась от Итилеана как ошпаренная. Начальник гарнизона взглянул на Элейн, и глаза его яростно блеснули, так что ей на миг показалось, что он сейчас бросится, как дикий миспард. Это окончательно вывело ее из себя.
   Элейн вскинула голову и посмотрела на Итилеана в упор.
   - Доброй ночи. Простите за вторжение, я думала, что в этот час здесь никого нет, - спокойно сказала она.
   - Что-то случилось? - Это София пришла в себя от неожиданности.
   - Да. Я хотела оставить здесь записку, но раз есть возможность поговорить... Я вынуждена просить о помощи.
   Итилеан на миг прикрыл глаза, и следы безумия стерлись из его взгляда. Хешшу. А секундой ранее все выглядело так, точно он был готов удушить Элейн на месте и так и поступил бы, если бы не присутствие Софии. Элейн отстраненно подумала о лечебнице для душевнобольных и продолжила:
   - Мне запретили покидать дворец. А опекунша написала Тамеанам, чтобы они приехали и забрали подальше от позора свою оскандалившуюся дочь. Как видите, мне не удалось скрыть свое отсутствие, когда я не могла вернуться во дворец две ночи кряду. Подробнее я написала Эреолу, и мне срочно нужна помощь. И нужно, чтобы кто-нибудь как можно быстрее передал ему письмо, потому что Тамеаны будут здесь завтра к вечеру.
   - Так это ты была той фрейлиной, которую разыскивали! - охнула София. - Как это я не догадалась...
   Итилеан кивнул, и губы его дрогнули в сдерживаемой усмешке. Еще бы. Ситуация просто смехотворная - будущая королева в полной власти склочных старух и девчонок-сплетниц, которые вовсю судачат о загубленной репутации и предстоящей судьбе старой девы. Элейн прекрасно понимала, как все это выглядит со стороны.
   Ладно. Если у Итилеана идиотское чувство юмора, он может смеяться, сколько угодно. Главное, чтобы сделал то, о чем просят. Или не мешал Софии.
   Однако его ответ был неожиданным:
   - Они еще не выехали?
   - Тамеаны? Нет, Аверия говорила, что выедут завтра. Какая разница, главное...
   - Тогда можно отсрочить их прибытие на неопределенный срок, - перебил Итилеан. - Завтра с утра мы перекроем въезды в Кадмар, официальная причина - наплыв беглых каторжников и борьба с ними. Все равно рано или поздно въезды перекрыли бы. Тамеанов не пустят в город, вас - не выпустят, а каторжники все равно найдут способ сюда проникнуть. А потом, согласно нашему плану, они станут только наращивать свою активность, так что об открытии городских ворот и речи не будет. Ну а после, если все пойдет гладко, вы уже сможете забыть о Тамеанах... впрочем, если нет - тоже. Идет?
   Он мог бы и не спрашивать. Уже после слов 'перекроем въезды' Элейн как наяву почувствовала невесомую волну облегчения. Тамеаны были законопослушными гражданами, гордились своей репутацией, титулом баронов - до смешного низким, если равняться на придворную знать, но все же титулом, - и никогда бы не сделали ничего, что могло эту репутацию подпортить. Вывезти опозорившуюся дочь из королевского дворца тайно? Чтобы потом, когда она не явится на дежурство, это раскрылось? Привлечь еще больше внимания к своему позору и еще сильнее раздуть скандал? Нет, на это они не пойдут. Идеальное решение.
   - Конечно. Спасибо, - сказала Элейн. - Я ваша должница, Итилеан.
   - Все долги и обязательства уже зафиксированы на клятвенном вадрите, - то ли согласился, то ли отмахнулся он. - С завтрашнего утра Кадмар перейдет на осадное положение.
   - Подождите, - вдруг встрепенулась Элейн. - Если это может навлечь на вас какие-то подозрения, то...
   - Нет. Командование уже думало о закрытии города. Жаль, что вы больше не выпускаете 'Листок', - неожиданно усмехнулся Итилеан. - Все эти генералы, командиры кадмарских полков и непререкаемые авторитеты в военном деле... вышло бы весьма яркое описание того, как жалко они выглядят теперь, когда поняли, что не способны справиться с наплывом каторжников. Не говоря уже о массовых побегах. Верхушка армии и жандармерии в панике, и радикальным мерам вроде перекрытия дорог никто не удивится.
   Элейн кивнула. Действительно, все закономерно. У армии было десять лет, чтобы нарастить мощь и прослыть боевой машиной, но эта мощь оказалась внешней. Внутри же скрывалась мягкая подгнившая суть. Десять лет без серьезных вызовов не проходят бесследно ни для одной армии. И сказываются прежде всего на командовании...
   - Передайте это Эреолу, будьте добры, - сказала она напоследок, сунула Итилеану свернутый лист и, не оглядываясь, покинула штаб-квартиру. Проблема разрешилась легко, а помощь пришла с неожиданной стороны. Даже странно - когда Элейн в последний раз говорила с Итилеаном, тот был настроен откровенно враждебно. Хотя... Оно и понятно. Гарантии для Софии, времяпровождение с Софией... Просто начальник гарнизона влюблен в Софию, вот и разгадка его странного поведения. А помогать Элейн он после клятвы на вадрите обязан.
   Она усмехнулась про себя. Клятва была правильной идеей. Магические узы держат крепче, чем узы привязанности, влюбленности и еще чего угодно. Магические и юридические. Сила и закон. И еще холодный расчет.
   Остальное - удел тех, кому не предстоит править страной. Удел... или привилегия.
  
  ***
  
  
   Элейн даже не подозревала, какой скандал вызовет ее побег к Эреолу. И теперь, оказавшись в эпицентре сплетен, могла только поражаться, до чего же при дворе интересуются тем, что совершенно не касается повального большинства сплетников.
   До сих пор она пользовалась определенной свободой. Пока одни фрейлины дежурили при королеве, другие были предоставлены сами себе. Никто не следил за ними, как за малыми детьми. Да и в Кадмар ходить не воспрещалось - только не в одиночку. Но и в одиночку Элейн вполне удавалось ускользать незамеченной... А вот проведенные в Кадмаре ночи стали той ошибкой, которую двор не намерен был прощать.
   Раньше - в любое другое время, еще дней десять назад, когда обстановка не была такой напряженной и воплощение планов захвата власти не продвинулось дальше выпуска провокационных листовок, - она могла бы только повеселиться. Не приходить же в ужас, в самом-то деле, когда тебя в открытую называют падшей и лицемерно-сочувственно сокрушаются по поводу загубленной судьбы. Оказалось, что отсутствие в спальне фрейлин две ночи подряд было истолковано придворными совершенно однозначно. Как побег к любовнику. Причем неудачный, потому что некоторые знакомые вполголоса сочувствовали Элейн только из-за того, что она не успела вовремя вернуться. Все это вместе напоминало глупый фарс. Такое количество взрослых людей просто не могло на полном серьезе воспринимать ночевку незамужней девушки в Кадмаре как конец ее репутации. Глупость. Балаган. Или она недостаточно знала двор, и так было всегда?..
   По крайней мере у Эреола с реваншистами все шло по плану. Утешившись этой мыслью, Элейн изобразила раскаяние и покорность и решила выжать из своего положения как можно больше пользы. Раньше у нее не было времени проследить за Кервелином и понаблюдать за магическими аномалиями - теперь возможностей стало чуть больше.
   ЛʼАррадон вел себя спокойно и чинно. Теперь он постоянно сопровождал короля, куда бы тот ни шел. Пропали ставшие знаменитыми вспышки ярости колдуна, и сам он заметно притих и осунулся. Даже побледнел. Вид у него был изможденный. Между тем было неясно, что его так измотало - изъеденные разрушением залы в центре замка так и не восстановили, а вадриты использовались, как и прежде. Оставалось только догадываться, куда утекает его энергия.
   Может быть, он все это время пытался магией помогать жандармерии, гвардии и армейским соединениям бороться с беглыми каторжниками... Но тогда их не было бы так много. Газеты панически сообщали о наплыве буйных беглых заключенных, тех ловили, казнили, уже не давая второго шанса... но не могли изменить ситуацию. А одновременно со всплеском насилия в Кадмаре к тому же начали появляться подпольные полуреволюционные общества. Город наводнили листовки, подобные 'Листку госпожи Вирузим'. Но их было так много, что магический купол начал давать сбои, отслеживая происхождение каждой. И это за каких-то несколько дней!
   Элейн отчаянно жалела, что не может своими глазами увидеть обстановку на улицах столицы. Но судя по истерике в газетах, то, что происходило сейчас в Кадмаре, больше всего походило на замедленный взрыв. А до приезда из Анаростии невесты принца Веина оставалось несколько суток, и к этому дню король потребовал навести хотя бы подобие порядка на улицах. Принцессу Дорру сопровождало множество анаростийских вельмож. Кервелин не хотел ударить лицом в грязь перед делегацией, неконтролируемые беспорядки и мятежи тоже едва ли способствовали его спокойствию, а значит, и спокойствию ЛʼАррадона. Двор уже сотрясла пара громких разоблачений - сыновья видных придворных соблазнились романтикой революционного подполья... а Элейн оставалась отрезанной от эпицентра событий.
   Когда незнакомый слуга, проходя мимо по коридору, сунул ей в руку записку с приглашением присоединиться к ночному собранию реваншистов, это произвело эффект глотка воздуха для утопающего.
   Пять дней. Всего пять дней Элейн провела под неусыпным присмотром Нейтин и Аверии. Но этот срок показался пятью годами.
   Когда далеко за полночь она дождалась, пока все соседки наконец уснут, и добралась до штаб-квартиры, реваншисты были уже в сборе. Дарн, еще более самодовольный, чем обычно; задумчивый и слегка потерянный Таренн - казалось, он тоже остался не у дел; Итилеан, о чем-то шепчущийся с Софией; сонный, то и дело клюющий носом Анеррис... При виде Элейн Дарн поднялся:
   - Отлично, доброй ночи, ваше высочество. Все в сборе, не будем терять времени. Эреол поручил мне передать всем эти вадриты с пояснением, как ими пользоваться.
   Он извлек из кармана плаща связку амулетов. Элейн с удивлением воззрилась на них. Эреол еще не делал ничего подобной формы. Просто не возникало необходимости... Каждый вадрит представлял собой небольшое кольцо из трех разноцветных сегментов. Белый, желтый и красный.
   - Он сделал их специально для нас, - сказал Дарн. - Это связные вадриты. Эреол решил, что они необходимы, когда вы оказались под замком. Если активировать нужную треть, они светятся и нагреваются у каждого, - принялся неуклюже объяснять он. - Белый - если Эреол требует срочной встречи в городе. Он живет теперь в комнате при 'Дождливой звезде' - это такая харчевня на улице Веретт. Желтый - значит, кто-то из нас немедленно созывает остальных сюда, в штаб-квартиру. Красный - если кто-то из нас в опасности. Если загорается красная треть, она должна испускать луч, который приведет к тому, кто звал на помощь. Эреол сказал, что это еще пригодится. Ну, мне точно пригодилось бы в Сайденской тюрьме, но пришлось выпутываться своими силами... А вообще, по-моему, давно пора было создать такую штуку, - закончил Дарн и принялся раздавать вадриты.
   Элейн улыбнулась. Эреол снова доказал, что на него всегда можно положиться.
   - Удобно, - протянул Таренн. - А эту идею можно было бы и развить. До сих пор все связные вадриты ЛʼАррадона, к примеру, ограничивались ускорением доставки почты... Странно, что подобного не создали раньше.
   - Создадут, если Эреол займет место ЛʼАррадона, - бросила Элейн. - Что там вообще происходит? Что делается в городе?
   Итилеан оторвался от созерцания изящного профиля Софии, вертящей в тонких пальцах свой амулет:
   - Насколько я могу судить, все слухи, что ходят при дворе, - правда. Из того, что не скажут, - король собирается обрушить на Кадмар всю мощь армии. До сих пор дебоширов и все эти революционные подполья отлавливали силами гвардии и жандармерии. В наше распоряжение передали пару рот солдат на случай, если понадобится подмога, но это мелочи по сравнению с зачисткой, которой жаждет Кервелин. Он ждет только прибытия принцессы Дорры и окончания торжеств. А потом армия, гвардия и жандармерия объединятся и... - он резко сжал кулак.
   - Я думала, на время торжеств вы умерите пыл революционеров, - протянула Элейн с недоумением. - Эти общества, подполья - они ведь тоже состоят из беглых заключенных?
   - Разумеется, - вмешался Дарн. - Но умерять их пыл никто не станет. Наоборот! Больше дебошей, больше листовок! В этом смысл - чтобы все поняли, что власть Кервелина не справляется! А тут еще анаростийская делегация. Странам-партнерам надо дать это понять в первую очередь. Нам же с ними еще строить отношения, когда Кервелина низложат.
   - Действительно... - Элейн удивилась, что услышала эту тираду именно из уст Дарна. Тот казался глуповатым для подобных выводов. Хотя если он координирует деятельность беглых заключенных наравне с Эреолом... А без Эреола здесь явно не обошлось.
   - Хорошо. И еще. Кто увидит Эреола в ближайшее время - передайте ему, пожалуйста, следующее. ЛʼАррадон выглядит слабым. Бледный, усталый и уже не блистает при дворе, зато повсюду ходит следом за Кервелином. Это важно, - Элейн обвела взглядом реваншистов.
   - А как он поел и сколько часов проспал? - съязвил Дарн. - Ладно, я завтра утром буду в 'Дождливой звезде', передам.
   - Если помнишь, Симелл, ЛʼАррадон - одно из основных наших препятствий на пути к свержению власти, - раздраженно заметил Итилеан. Элейн уже не слушала.
   Собрание закончилось, и задерживаться было не обязательно. По дороге к двери она еще успела отметить, что к выходу направились все, кроме Софии. Вряд ли сестрица здесь поселилась, но... место неплохое. Да любая каморка и общество крыс были бы лучше компании фрейлин!.. Скорее бы все это закончилось.
  
  ***
  
  
   - Грейсон, это правда? Правда, что готовится большая зачистка в Кадмаре?
   Стоило Элейн, Дарну, Таренну и Анеррису покинуть гостиную, как София живо вскочила и мгновенно оказалась рядом с Итилеаном, тревожно всматриваясь в его лицо. Кое-что из услышанного сегодня нарушило ее хрупкое спокойствие. Но она не стала требовать объяснений сразу же. Ей уже пообещали держать в курсе, заботиться, чтобы она больше не оставалась в стороне... и Итилеан действительно стоял у стола и ждал, пока все уйдут, с лету догадавшись, что Софию что-то беспокоит. Однако, услышав ее вопрос, он лишь непонимающе приподнял брови:
   - Рано или поздно это должно было произойти. Почему вас так пугает необходимая мера? - Он аккуратно, но решительно сгреб Софию в охапку, привлекая к себе. - Мы ведь, кажется, все выяснили в прошлый раз.
   - Необходимая? Вы же говорили, что не будет крови!
   - А это и не кровь. София, радость моя, так работают власти в любой стране испокон веков. Обычное проявление монополии на применение силы. Не паникуйте, - Итилеан явно не считал тему особенно серьезной - он скользил ладонями по спине Софии, потом принялся целовать в шею, поднимаясь выше... Пришлось отодвинуться и задержать дыхание. София заставила саму себя сосредоточиться. Все это, конечно, кружило голову, но воплощение худших страхов перевешивало.
   - Зачем вообще нужны зачистки? Если беглецы под нашим контролем, можно просто имитировать противостояние. И никто не пострадает...
   - Имитировать? - Итилеан негромко рассмеялся. - Расценивайте это как комплимент, моя дорогая София: вы не созданы править страной. Зачем нашим беглецам что-то имитировать, если вполне реальное противостояние только подхлестнет и их, и тех, кто увидит уровень насилия воочию? Какие еще доказательства против Кервелина понадобятся тем, кто станет свидетелем этой зачистки? Нет уж, пусть все идет своим чередом... Но ваша мягкость и миролюбие - это не те черты, которыми должен обладать сильный лидер.
   - Вот видите! - София потопталась на месте, удобнее пристраиваясь в кольце его рук. Она еще не решила, как относиться к услышанному. Но если подобная жестокость - это норма для управления страной... то, может, действительно не стоит слишком беспокоиться? - А вы собирались добиваться для меня престола. Все к лучшему, Грейсон.
   Она взъерошила его светлые волосы. Было так непривычно стоять здесь с человеком, который напугал ее до полусмерти в первый день знакомства, и чувствовать, что теперь от него не исходит никакой угрозы - только тепло... и что-то еще, что она затруднялась определить. Некая древняя жажда, нацеленная на нее, Софию. И вызывающая ответный отклик...
   - Я все же надеялся привить вам чуть больше жесткости, - отозвался Итилеан. - Однако вы правы. Вам лучше сохранить то, что имеете. Эту мягкость... эту восхитительную женственность... и свободу, что немаловажно.
   Последние слова он выдохнул Софии в губы. И снова начал целовать. Она не возражала. Все ответы были получены. И когда тебя принимают такой, как есть, это в любом случае лучше, чем когда пытаются переделать. А свобода... что ж, кому с ней не повезло, так это Элейн. Сестра станет королевой с множеством обязанностей, а София так и останется герцогиней, вечной принцессой, которая может себе позволить намного больше и без всяких обременительных обязанностей. Да, так намного лучше.
   И лишь краем сознания она отметила, что Итилеану все-таки удалось отвлечь ее от обсуждения ситуации в городе... А впрочем, неважно.
   Пусть это интересует Элейн.
  
  ***
  
  
   Замок лихорадило с самого утра.
   Раньше Софии казалось, что быт здесь организован безукоризненно и двор готов к любому важному событию, будь то бал или приезд гостей. Но в день прибытия делегации анаростийцев внезапно выяснилось, что и гостевые покои плохо прогреты, и комплектов белья не хватает, и обстановка скудная, и над торжественным ужином еще масса работы.
   Поэтому еще затемно, как только встали слуги, на черных лестницах, в кладовых, на кухнях и в пустующих комнатах для гостей царил хаос. По коридорам сновали туда-сюда горничные, и тусклые лампы на стенах мигали, когда они проносились мимо. Где-то за окнами кухни у входа в замок кастелян громогласно инструктировал вызванных из Кадмара трубочистов. На нижних этажах и у кладовых было не протолкнуться от взвинченных и задерганных слуг. Продуктовые кладовые граничили с вещевыми, но и в вотчине кухонной челяди было не намного спокойнее.
   Софии некогда было поднять голову. По полной дыма и чада кухне метались кухарки и помощницы. К печи, к столу, к корзинам с зеленью, в кладовую, в ледник... Запах гари из-за сожженного кем-то впопыхах противня коржей для пирогов постепенно выветривался, сменяясь рассветной свежестью и ароматами еды.
   Наконец, набегавшись от кладовых к кухне с немаленькими окороками в руках, София заполучила задание полегче - чистить для начинки свежесобранные ягоды лартии. Она устроилась в укромном уголке между большим столом и окном с целым бочонком сочных сиреневых гроздей и только собралась вздохнуть с облегчением. Но не тут-то было.
   - А, Софи! Вот ты где! Нет, не отвлекайся, живее работай руками, мне нужна первая миска уже через десять минут! - запыхавшаяся Ириз сунула под нос Софии пустую миску и уперла кулаки в бока. - Так, ну-ка посмотри на меня! Отлично, лицо приятное и без пятен, то, что нужно... Будешь прислуживать вечером на ужине, у нас людей не хватает!
   - Но... - София даже не нашлась что ответить.
   - Что? Это тоже входит в твои обязанности, девочка! Поможешь прислуге!
   София замерла с гроздью лартии в руке. Прислуживать на балу? Ей? Но ведь... ее же могут узнать. Только удалось отделаться от схожей обязанности на том пикнике, когда убили Феретти, - и вот снова. Она панически боялась показываться кому-то выше прислуги без своего обычного 'грима' в виде пятен муки на щеках. Если бы на нее, как на Элейн, наложили в свое время морок... Но когда София встретилась с Эреолом, тот сказал, что слишком поздно вмешиваться, когда ее видело и запомнило такое количество людей. Приходилось оставаться без маскировки и трястись от страха разоблачения. Старая угроза вновь нависла над головой...
   Стоп. Ириз же пила зелье Марды. И на нее подействовало. А значит...
   - Я не могу, госпожа Ириз, простите, - сказала София. - Я не стану дежурить.
   Она не стала придумывать отговорки - и какие отговорки можно было использовать? Что в Кадмаре заболел кто-то из родственников? Так Ириз отлично знала всех приемных родственников Софии из Детей моря. Но ничего больше и не понадобилось.
   - Ладно, как хочешь, - вдруг кивнула непреклонная кухарка и покорно зашагала прочь.
   София перевела дух. Кажется, все в порядке.
   И она уже давно успокоилась, когда часом позже на кухню явился лично кастелян. По дороге поясняя своим оглушительным командирским голосом, что делегация из Анаростии приедет слишком большая и на торжественном ужине понадобится много прислуги. Он заставил помощниц кухарок выстроиться в шеренгу, отверг всех излишне толстых, горбатых и уродливых, а остальным безапелляционно приказал:
   - В шесть часов вечера соберетесь в нижнем холле. Я выдам форму и расскажу, что делать. Ничего сложного.
   - Но... - снова попыталась возразить София. Безуспешно.
   Кастеляна в свое время ей так и не удалось угостить зельем симпатии.
  
  ***
  
  
   В половине седьмого вечера София вместе с тремя десятками других девушек стояла у входа в Зал приемов несколькими этажами ниже разрушенной сердцевины замка, судорожно мяла руками белоснежный декоративный фартучек и в ужасе думала о том, что вот-вот окажется там. В зале. В безжалостном свете тысяч свечей в фигурных люстрах и витых канделябрах. На перекрестке взглядов десятков представителей старой аристократии.
   И даже если немногим взбредет в голову присматриваться к лицам слуг, и даже если бордовая униформа с белыми фартучками сработает как обезличивающий прием - вдруг кто-то все же увидит за вывеской служанки погибшую принцессу? Итилеан вот уже заметил... София отыскала в толпе встречающих его высокую фигуру в традиционно черном костюме. И по легкому наклону головы поняла, что он ее узнал. Ладно, надежда только на то, что всем будет не до какой-то служанки.
   С церемониалом пришлось знакомиться на ходу. Зал приемов временно переделали в тронный, а ведущий к нему коридор расширили магией и выстроили гвардейцев в парадных мундирах вдоль стен. Внушительное помещение было полно людей. В самом зале по обе стороны от черно-бордового ковра с золотым шитьем стояли придворные. Слуг оттеснили на галереи - во время подобных приемов там обычно помещался оркестр и туда никто не смотрел.
   София жадно впитывала в себя звуки и запахи. Забытые, но такие знакомые! Девочкой ей доводилось присутствовать на встречах делегаций. Только на церемонии приветствия, но все же. Тогда они с сестрой стояли подле матери, а потом их уводили слуги...
   Теперь же на возвышении в конце зала, в ярком свете люстр, в праздничном убранстве, неуловимо напоминавшем траурное из-за цветов герба Лерринтов, сидели Кервелин и Вистария. Веин чуть впереди был готов встретить невесту, а за троном темной тенью замер ЛʼАррадон...
   София впилась глазами в лицо матери. Безукоризненное спокойное достоинство. Королевская любезность, приветливость... и ни одной живой человеческой эмоции. Словно на троне сидела искусно выполненная кукла. Вистария улыбалась, теплый свет играл бликами на ее гладких темно-каштановых волосах, уложенных жгутами в несколько рядов на затылке, на щеках розовел легкий румянец, модная кружевная шаль в черно-бордовых тонах прекрасно сочеталась с роскошным платьем бронзового цвета. Вот только за этим фасадом не чувствовалось ничего. Какая-то воющая пустота... София передернула плечами и отвернулась. Она сама не ожидала от себя такой реакции на вид матери.
   Послы, анаростийские придворные, сама принцесса Дорра - невысокая полная девушка, затянутая в тугой корсет... Они шли нескончаемым потоком под негромкие торжественные аккорды оркестра. Давно устоявшаяся церемония приветствия сначала казалась красивой и величественной, но потом начала надоедать. Софии было интересно, что сейчас происходит в городе. Из-за подготовки к этой встрече она не могла выкроить время и толком выяснить. Но если гости добрались целыми и невредимыми, значит, гвардии и жандармерии удалось утихомирить дебоширов. А подробностей лучше не знать.
   Наконец поток прибывших иссяк. В центр черно-бордового ковра вышли придворные маги с вадритами, встали в круг, резко и картинно вскинули руки вверх...
   Лучи из вадритов, столкнувшись между полом и высокими сводами, ослепительно полыхнули. От круга по помещению прокатилась алая волна... и изумленные гости обнаружили себя в банкетном зале. Обстановка сменилась мгновенно и кардинально.
   Кервелин все-таки нашел способ обойтись без разрушенных залов, а заодно и продемонстрировать магическую мощь своих колдунов.
   Первоначальный шок схлынул. Гости с восхищенными смешками начали рассаживаться за накрытыми столами. И не только гости - София успела заметить и угларских придворных, и стайку фрейлин Вистарии. А потом стало некогда глазеть по сторонам.
   Опустив голову и стараясь привлекать как можно меньше внимания, она скользила между столами. Смена блюд, принести еще хлеба, наполнить соусницы, подать салфетку даме, неловко опрокинувшей тарелку... Иногда, когда случалась минутная передышка, София украдкой изучала королевскую чету. И снова поражалась. Мать была так близко - и в то же время это была не мать. Просто королева Вистария, почти героиня, пожертвовавшая собой ради мира, но не выглядящая мученицей, скорее наоборот. И совершенно чужая.
   Забывшись, София всматривалась и всматривалась в знакомые черты. Внезапно Вистария словно что-то почувствовала и посмотрела на нее в упор.
   Светло-карие глаза чуть заметно сверкнули.
   София вздрогнула и поспешно опустила голову.
   Кажется, мать ее узнала.
   По рукам побежала дрожь. Что теперь делать? Уносить ноги? Или надеяться на понимание? Хотя бы на то, что королева не выдаст ее тайну? Как же неудачно вышло... Когда-то она собиралась даже признаться во всем, предварительно угостив мать зельем Марды... но что-то в этих больших золотисто-карих глазах подсказывало, что зелье вряд ли сработало бы. Да и какая теперь разница?.. Мысли панически перескакивали с одного на другое. Что будет?..
   София не заметила, как пролетел остаток вечера, как закончился банкет, как подали напитки, а гости в преддверии бала разошлись по отведенным им комнатам. Что делать? Найти кого-то из реваншистов? И чем они теперь помогут?
   Спрятаться?
   Нужно прятаться... А потом дождаться утра, сбежать к Эреолу и положиться на него. И на остальных. Они подскажут, как быть. Но оставаться в замке слишком опасно.
   Это не мать только что узнала давно потерянную дочь - это королева узнала давно устраненную представительницу старой династии.
   Решение подействовало отрезвляюще. Наплевав на работу, София принялась проталкиваться к выходу через толпу слуг, которые наводнили зал. Перед балом в честь прибытия принцессы Дорры там наводили порядок.
   И где прятаться? У себя в каморке? В штаб-квартире реваншистов? Или в кладовой будет надежнее?.. София вышла на лестницу и побежала вниз. Широкие пролеты сменялись просторными площадками, уставленными вазонами с цветами, цветы свисали и сверху, иногда мешая идти, - точно кто-то специально украсил лестницу этими лианами, чтобы они, как паутина, ловили в свои сети всех, кто...
   - Взять ее.
   Родной мягкий голос. Злой сухой приказ.
   На площадке между третьим и четвертым этажом Софию крепко схватили под руки. Она даже не сразу поняла, кто это сделал.
   Гвардейцы. Они стояли на каждой площадке, замерев в безмолвном карауле, так что никто не обращал внимания. И теперь двое из них сжимали ее руки в тисках и тащили прочь от ступенек, в тень, к сумрачным зарослям, таким удобным, чтобы оставаться там незамеченным.
   Незамеченной.
   Потому что приказ 'взять!' отдала женщина. Та, которая некогда произвела Софию на свет, но уже не была ее матерью.
   Королева Вистария вышла из тени и поманила гвардейцев за собой.
  
  Глава 12. Неуязвимость
   На этот раз застенки предстали с другой стороны решетки.
   Застенки... стенки... стены... В подземелье под горой разве есть стены? Это же сплошной каменный мешок. Но в соседних отсеках, за теми самыми стенами, томится еще кто-то... а Софии выделили одиночное помещение... Решетка... пустота... Какая забавная решетка...
   Мысли путались, и временами Софии казалось, что она сходит с ума. Как сейчас - она захихикала, глядя на решетку, но вовремя хлопнула себя по губам, сообразив, что это начало истерики. В прошлый раз, когда она здесь была, ей не было и на сотую долю так страшно, как теперь. В прошлый раз она и не догадывалась, как здесь на самом деле холодно, какой колючей может быть равнодушная полутьма, как сильно чад от факела может разъедать глаза, как зловеще может блестеть тонкая струйка воды, стекающая по стене в углу. И какой ужас здесь можно испытать.
   Который час? Интересно, закончился ли бал? Вряд ли - он должен продлиться до глубокой ночи. Здесь не было часов. Не было и тюремщиков. Королева лично сопроводила гвардейцев, тащащих Софию, до самого подземелья - правда, уже по другой лестнице. После чего приказала: 'Оставьте ее здесь до моего возвращения!' и ушла. Больше в камеру никто не заглядывал.
   В тонком форменном платье София уже продрогла так, что ее била крупная дрожь. А может, это была дрожь безысходности. Связной вадрит отобрали при обыске, перед тем, как втолкнуть в клетку и закрыть решетку - она успела активировать красную треть кольца, но в следующую минуту амулет сорвали с шеи и ловко отключили. Вистария обронила что-то о ЛʼАррадоне и приказала кому-то из гвардейцев его отыскать. Но этот короткий разговор прошел мимо Софии. Она была ослеплена и оглушена наползающим ужасом.
   Когда теперь ее хватятся? И что здесь успеют с ней сделать до этого момента?
   София сползла на пол по сырой холодной стене и разрыдалась. И в эту минуту загремел замок отсека.
   Послышались голоса.
   - Постойте пока снаружи, я позову... Нет, приведите, Парден, скажите, что это важно! ЛʼАррадон нужен мне немедленно. Не беспокойтесь, она не опасна.
   Вистария договаривала на ходу. Голос был одновременно знакомый и чужой. А потом дверь захлопнулась, и София услышала перестук каблуков. Неторопливые уверенные шаги.
   - Значит, вот кто мутил мне здесь воду, - сказала Вистария, подойдя к решетке вплотную. - Как давно ты при дворе и кто твои сообщники, София?
   Та вскочила. Значит, мать, узнав ее, даже не задумалась, кого видит перед собой? Значит, Вистарии давно плевать на погибшую дочь как на личность, как на собственного ребенка? Ее волнует только человек, тревожащий покой Теневой Охраны... или что там королева имела в виду, говоря 'мутишь воду'.
   - Мама... - прошептала София, впиваясь взглядом в знакомое лицо. Так близко... Всего пара новых морщин... И ни капли прежней доброты.
   Вистария подняла руку.
   - Кто твои сообщники? Кто кроме Феретти? Говори, быстро!
   - Ты знала о Феретти... - констатировала София. - Но, мама... Почему...
   Она даже осеклась, не в силах высказать все, что чувствовала. Почему ты так поступаешь со мной? Почему ты на стороне Кервелина? Почему в тебе не осталось ничего от той Вистарии, которую все знали десять лет назад? Что с тобой?
   - Мне молча смотреть, как кто-то подрывает основы королевской власти? - вскинула тонкие брови Вистария. - Мой долг - вовремя пресекать угрозы... А теперь говори, зачем ты здесь и кто еще тебе помогал!
   Бесполезно. Не было даже призрачного шанса до нее достучаться. София вздохнула и промолчала, глядя в пол. Но долго молчать Вистария не позволила.
   - Не трать мое время. Или ты сейчас же рассказываешь, что ты делаешь при дворе, кто твои сообщники и в чем заключается ваш план, или я прикажу тебя пытать, - нетерпеливо бросила она. В голосе ее чувствовалась только досада на то, что преступница не желает сотрудничать. София подняла голову.
   - Мама?..
   В лице Вистарии не дрогнул ни один мускул. Никакой жалости, но и никакого удивления. Она явно знала, что в камере перед ней - родная дочь, и помнила все, что касалось Софии, но воспринимала это знание отстраненно и безэмоционально, как сухие факты из книги о давно минувших временах. Что-то было не так.
   Снова загремела дверь, в отсек вошел еще один гвардеец, Вистария отвернулась от решетки, начала что-то говорить... София не слышала. Ее снова охватил холодный ужас. И от того, что произошло с ее матерью, и от того, что могло ожидать ее саму.
  
  ***
  
  
   Элейн не подозревала, что торжественный вечер прибытия принцессы Дорры и анаростийской делегации окажется таким веселым. Не считая собственно встречи - там ритуал был расписан до мелочей. Но позже, когда начался банкет, а за ним бал... Элейн изрядно позабавила реакция людей на нее.
   Подпорченная репутация оказалась неиссякаемым источником поводов для смеха. Не успела Элейн сесть в отведенном для фрейлин месте за столом, как ее схватил за руку сын графа Паорота и предложил встретиться 'часиков в двенадцать в верхнем зимнем саду'. В конце ужина, когда столы по мановению вадритов магов из обслуги сдвинулись к стенам, а гости смогли пройтись по залу, поговорить и даже немного потанцевать, разогреваясь, под ненавязчивые аккорды с галереи, она заметила, как перешептываются при виде нее недавно представленные ко двору дочери некоторых знакомых вельмож. Услышала даже четкое 'Распутница!' за спиной. Будь она на самом деле Эллин Тамеан, это могло бы серьезно выбить из колеи. Но Эллин была всего лишь маской, из-под которой можно было всласть похихикать над предрассудками. И помечтать, с чего начать их искоренение.
   ...Оркестр спустился с галерей и занял место на помосте у стены, маги с вадритами в очередной раз сменили убранство, перестроив зал под бальный. Свечи в люстрах вспыхнули ярче. Послышались первые ноты мелодии, Анеррис, выполнявший роль распорядителя на балу, принялся что-то говорить...
   Внезапно Элейн вздрогнула. Кожу в вырезе платья под кружевной накидкой обожгло болью. Она отдернула край серовато-фиолетовой ажурной ткани.
   Связной вадрит на цепочке мерцал красной третью. И нагревался, обжигая кожу. Похоже, нагревающиеся вадриты - это страсть Эреола... так. Кто-то в беде!
   Элейн взяла амулет в руку. Вокруг красного сегмента начал сгущаться полупрозрачный алый дымок, готовый вот-вот сформироваться в указующий луч. Элейн принялась пробираться к выходу, готовая если не бежать на помощь, то хотя бы позвать кого-то из своих... и тут сияние погасло.
   Интересно... Очень сомнительно, чтобы кого-нибудь угораздило случайно активировать свой вадрит. Она пожалела, что не взглянула на Анерриса, объявляющего правила какой-то игры-танца. Может быть, рассмотрела бы, светится ли амулет у него и как он реагирует... А впрочем, Анеррис сейчас не помощник. Он не покинет свой пост. Разве что если своды дворца обрушатся на голову. Нужно действовать самой.
   Она сжала в пальцах желтый сегмент кольца, дождалась, пока тот засветится, протолкалась к лестнице и бросилась вверх. К штаб-квартире.
   Нужно собрать всех, посмотреть, кого нет, и решать, что делать дальше.
  
  ***
  
  
   - Итак, София. Анеррис занят, сигнал подавал не он, - констатировала Элейн. Реваншисты собрались в рекордный срок, несмотря на разгар бала. - Только я не знаю, как теперь ее искать. Ее вадрит больше не активен.
   Дарн пожал плечами. Все были скорее удивлены, чем встревожены. То, что связной вадрит сработал, заметила только Элейн. Остальные даже не успели ничего почувствовать. Одно из двух - или София активировала его случайно, или случилось что-то действительно серьезное... Наконец Итилеан прервал молчание:
   - Она прислуживала на торжественном ужине. После я ее не видел. Попробую поговорить с командиром Арьерского полка. Сегодня они несли караул, может, видели какие-то происшествия.
   - Думаете, гвардейцы-караульные станут запоминать любую мелочь, которая могла случиться со служанкой во дворце? - с сомнением поинтересовалась Элейн.
   - Предложите что-то более действенное! - раздраженно бросил Итилеан и вышел.
   Его не было довольно долго. Элейн, Дарн и Таренн ждали молча, думая каждый о своем. Элейн встала у окна, слушая, как пожирающий разум дождь барабанит снаружи по ставням. Некстати все это произошло ночью. Лучше бы днем. Можно было бы связаться с Эреолом. Хотя к нему и сейчас можно отправить того же Итилеана, на которого не действует дождь...
   Размышления прервало возвращение начальника гарнизона.
   - Она попалась, - с порога сообщил тот. - Глава арьерцев еще удивлялся, почему мне не сообщили о раскрытом заговоре. Во дворце обнаружена представительница династии Молион, проживавшая под чужим именем. Она поймана и доставлена в нижнюю допросную, где с ней пока беседует лично королева. Королева ее и узнала. Речь, как видите, именно о заговоре и преступниках, а не о воссоединении с пропавшей дочерью... Вистария - это же ваша с ней мать, верно? - закончил он, обращаясь к Элейн.
   Та кивнула. Так. И что теперь делать? Это же самый настоящий провал.
   Не очередная мелкая ситуация, из которой можно выпутаться с некоторыми потерями, а полный провал. Если бы Софию узнала не королева, можно было бы еще подумать над вариантами. Убить разоблачителя прежде, чем он что-то расскажет, попытаться стереть память, забрать Софию, чтобы она больше не попадалась никому на глаза...
   В нынешней ситуации вариантов не было. Бразды правления, и без того эфемерные, выскальзывали из рук, и ситуация, мгновенно выйдя из-под контроля, стремительно летела вниз, в бездну, в хаос... В тот хаос, в который грозил обратиться весь продуманный план... и все жизни заговорщиков, если их замыслы раскроются.
   Элейн усилием воли заставила картины этого хаоса поблекнуть и отступить.
   - Лучше всего - если мы выцарапаем Софию из лап Теневой Охраны или кто там ее допрашивает и сбежим, - сказала она. - Но...
   - В любом случае мы уже выдали себя, - добавил Итилеан. - Если Софию сейчас допрашивают, то она уже рассказала все, что знала. Под пытками язык развязывается у людей и посильнее, - он склонил голову, точно пытаясь скрыть какие-то эмоции, о природе которых Элейн могла только догадываться.
   Да. Пытки. Скорее всего, к ним прибегнут. И София действительно слишком слаба, чтобы молчать, и не стоит ее в этом винить.
   - Самым разумным было бы спрятаться где-нибудь до утра, а потом бежать из дворца и продолжать действовать уже извне. Но я на это не пойду. Хочется верить, что и вы тоже. А остальное - варианты самоубийства, - продолжал он. - Вы правы, Элейн, нужно забрать Софию. И бежать, если только мы сможем выбраться из дворца. И отсидеться где-то до утра.
   - Если мы сейчас сбежим, то потом просто не сможем подобраться к королю, - буркнул Дарн. - Его закуют в такую защиту... И меры предосторожности так взлетят...
   - Мы и сейчас не можем ничего сделать, - оборвал его Итилеан. - У нас нет плана, нет подстраховки, мы не готовились ни к чему подобному. Об убийстве короля подумаем потом, сейчас главное - спасти Софию и спастись самим.
   - Хорошо. Вы ведь знаете, где эта допросная? - произнесла Элейн.
   - А вы ждете, что мы пойдем туда все вместе? - отозвался Таренн. - Простите, ваше высочество, но это неразумно. Если принцесса София еще ни в чем не призналась, то наши имена не раскрыты. Мы сами же выдадим себя...
   - Мы не узнаем, призналась она или нет, пока не выясним лично! - воскликнула Элейн. - К тому же, если вы будете стоять здесь и отговариваться, - она бросила на Дарна и Таренна разъяренный взгляд, - то из Софии успеют выбить все необходимое. С вами нас хотя бы будет четверо, а не двое!
   Да, если София признается, их компания обречена. Но даже если и нет - после такого громкого разоблачения придется приостановить всю деятельность реваншистов при дворе. Даже подготовку покушения, не заметную пока никому. Другое дело, что в таком случае бежать ни Дарну, ни Таренну, ни Анеррису не обязательно. А решение может быть только одним. Когда они узнают, сколько информации Теневая Охрана успела вытащить из Софии, решать станет поздно... И что делать? Хешшу, да что же она за будущая королева, если чувствует себя такой беспомощной?
   - Не хотите терять статус при дворе? - верно расценил колебания приятелей Итилеан. - А вы не знали, чем чревато присоединение к кружку реваншистов? Не время осторожничать! Иначе мы никогда ничего не достигнем! Заберем Софию и сбежим, а потом у нас будет достаточно времени, чтобы накопить силы! У нас уже есть подполье по всему Кадмару!
   Элейн с сомнением подняла на него глаза. С одной стороны, опыта в подобных делах у него явно больше, а с другой... слишком прямо все это звучало, слишком непродуманно. И оттого рискованно. И как знать, предлагает он это с уверенностью в успехе или от отчаяния? София в допросной, и возможно, ее уже начали пытать, а Итилеан к ней неравнодушен. И Дарн с
  Таренном молчат, только переводят стеклянные глаза с Элейн на начальника гарнизона... потому что не способны даже на такой план. Хотя это и не план, а отчаянный бросок. И оставить Софию было бы лучшим решением. Но жертвовать сестрой ради призрака власти... Элейн не собиралась заходить так далеко. Есть грань, которую нельзя переступать.
   - Тогда действуем, - наконец сказала она. - Симелл Дарн и Микаберт Таренн... пора вспомнить, что вы клялись мне в верности на вадрите. Так вот. Я требую помочь мне и Итилеану спасать Софию.
   Воздух молниеносно сгустился и вспыхнул темной огненной сферой, которая растаяла, чуть пульсируя. Магия клятвенного вадрита подтверждала требования Элейн. Часы где-то в глубине покоев пробили час.
   - Бал закончится не скоро, ждать не станем, - деловито сказал Итилеан. - И нужно предупредить Анерриса, если София его уже выдала... хотя если она его выдала, его забрали прямо из зала приемов. Пошли. Плащи не забудьте.
   - Вы специально складировали здесь плащи про запас? - поинтересовалась Элейн, когда длинных черных роб с капюшонами хватило на каждого и еще остались лишние. Итилеан поморщился, точно правда казалась ему слишком нелицеприятной.
   - Когда-то здесь была другая штаб-квартира. Мы все были моложе и пробавлялись рискованными играми... ладно, забудьте об этом.
   На лице Таренна явственно проступил страх. Глава исторического общества, мямля под стать Софии... Что он делает среди тех, кто пошел на безнадежную и самоубийственную попытку подорвать позиции правящей династии? Дарн смотрел уверенно, даже с каким-то злым азартом... ну а Итилеан - это Итилеан, он-то готов потерять все в одночасье, но не ради династии, а ради Софии. Элейн вздохнула. Возможно, лучше было бы продолжать действовать с одним только Эреолом. На колдуна, в отличие от этих людей, хотя бы можно положиться, потому что его интерес в смене власти не такой смутный и неясный, как у них.
   Надо же. Она уже думает, как не самая лучшая королева. Повелительница, оценивающая ресурсы... Мысли сменяли одна другую поверхностно, ум ни за что не мог зацепиться, и больше всего это было похоже на лихорадочные попытки отвлечься. Хотя отвлекаться как раз не стоило.
   Элейн шла в середине группы, которая спешно пробиралась по черной лестнице. Здесь было так тесно, что уже два человека, встав рядом, упирались бы плечами в стены. Тесно и темно. Лампа была у Итилеана, возглавлявшего процессию.
   Зато в этой тесноте негде спрятаться сотрудникам Теневой Охраны. Хотя и драться, если придется, здесь будет невозможно. Оружие Элейн дали - небольшой многозарядный пистолет. Еще у нее был кинжал, а у Дарна нашелся слабенький вадрит, способный создавать воздушный щит... который, правда, развеивался после первого десятка выстрелов, но все же это было хоть что-то.
   Элейн не имела понятия, сколько там, внизу, сейчас людей. И кого - гвардии, стражи или Теневой Охраны, и как они вооружены. Итилеан сказал, что знает другой путь из подземелий, ход, ведущий еще ниже, в другие каменные мешки, а оттуда на поверхность. Сама она смутно помнила побег десятилетней давности, тоже через такой ход, но тогда никто из замка не преследовал королеву и ее дочерей. А теперь та самая королева уже преследовала дочерей... круг замкнулся очень причудливым образом.
   Кривые ступеньки вывели к мощной черной двери. Итилеан обернулся, взявшись за ручку.
   - Лица закройте, - отрывисто скомандовал он. - Я протащу вас до самой допросной без препятствий, а дальше все будет зависеть от того, что там сейчас происходит. Держите оружие наготове.
   Он толкнул дверь. В ноздри ударил запах копоти. Освещение здесь было факельное.
   Элейн сжала в пальцах рукоять пистолета. 'Что там сейчас происходит'... Там может твориться что угодно. От финального этапа пыток до мирного сговора с королевой. И встретить в этом неясном 'там' тоже можно кого угодно, от толпы гвардейцев до палачей или всей королевской семьи. Как отвратительна неизвестность!
   - Это со мной. Маги, которых вызвал ЛʼАррадон, - сказал Итилеан возникшим на пороге стражникам. Форма их отличалась от обычной одежды стражи. Теневая Охрана, видимо... Не успела Элейн поразиться нелепице, которую Итилеан изрек таким уверенным тоном, как стражник понимающе ответил:
   - Это для допроса принцессы Молион? Они в десятом отсеке. А когда придет сам ЛʼАррадон?
   Элейн вцепилась в ткань плаща. Значит, ЛʼАррадона еще нет. Уже лучше, потому что в его присутствии не было никаких шансов на успех. Но одновременно с этим ей стало еще страшнее. Итилеан знает о происходящем немногим больше нее - и то только потому, что переговорил с главой гвардейского полка и, наверное, выхватил какие-то крупицы информации. Четверо заговорщиков лезут в пасть к зверю, и никто пока что ничего не подозревает... значит, София еще ничего не рассказала, похвальная стойкость для слабой и нежной младшей сестренки. Они лезут в пасть к зверю, но что они станут делать, когда придется раскрыть свои намерения? Вряд ли Итилеану дадут так же просто выйти отсюда, как дали войти.
   - Скоро будет, - заявил начальник гарнизона, и стражники из Теневой Охраны посторонились, уступая дорогу.
   Отсеки оказались отдельными камерами, разделенными на несколько клеток. Элейн увидела одну из них, проходя мимо приоткрытой двери - слуги в черном суетились там, грохоча решетками. Клетки с замками, всего один вход... Да это же идеальная ловушка, как Итилеан собирается из нее вырваться? Все они сейчас сложат головы в таком безликом отсеке, и сами не уйдут, и Софию не вытащат... Паника сжимала горло. Хотелось повернуться и бежать прочь, пока не поздно. Четверть часа назад Элейн отправлялась сюда, чтобы спасти сестру, а сейчас ее удерживало на месте и заставляло идти дальше уже не родственное чувство, а осознание того, что если она сейчас убежит, то можно расстаться с мечтами о престоле.
   Воспитание Эреола...
   Итилеан остановился у кованой двери где-то в середине бесконечного ряда. Быстро осмотрелся - Элейн не знала, что он хочет увидеть, но коридор был пуст, и Итилеан не стал сразу входить. Он приник к створке и прислушался.
   - Правильно, и если там окажется пара десятков солдат, то можно уходить сразу, - едва слышно шепнул Таренн в пространство. Дарн осклабился из-под капюшона:
   - Рановато для солдат. Ее еще не допросили...
   Элейн собиралась было поинтересоваться, что он имеет в виду, но тут Итилеан отодвинулся от двери:
   - Королева и несколько человек то ли из гвардии, то ли из Теневой Охраны... Ничего не делайте, пока не увидите, что пора.
   И он распахнул дверь, не оставляя времени, чтобы обдумать, как понимать эту свою инструкцию.
   - ЛʼАррадон? - Королева резко обернулась к вошедшим. - А, это вы, Итилеан... Где он?
   - А зачем вам для допроса нужен именно ЛʼАррадон? - нахально поинтересовался Итилеан, проходя внутрь.
   Элейн тоже переступила порог и украдкой огляделась. Пустые клетки, по трое гвардейцев у каждой из стен, королева у центральной решетки... и совершенно несчастная София за решеткой. Элейн облегченно прикрыла глаза. До пыток еще не дошло, успели вовремя...
   Гвардейцы с изумлением воззрились на три фигуры в черных плащах, но остались стоять. Их собственный начальник сопровождал этих незнакомцев.
   Хорошо бы можно было так же просто уйти отсюда с Софией.
   Королева тем временем на мгновение остолбенела от неожиданности вопроса, после чего отрезала:
   - Это не ваше дело, Итилеан, допросом занимаются сотрудники Теневой Охраны, ЛʼАррадон, его величество и я. Что вы здесь делаете?
   - А ключ от камеры, надо полагать, у кого-то из Теневой Охраны, кто сейчас дежурит в коридоре? Или все-таки у вас?
   Итилеан подошел к Вистарии вплотную.
   - Вы считаете себя вправе задавать подобные... - начала та.
   Вопрос повис в воздухе.
   Вистария не успела закончить. Итилеан неуловимым движением перехватил ее поперек талии и приставил к горлу неизвестно откуда взявшийся кинжал.
   - Ключ от камеры, - потребовал он.
   - Что... - ахнула королева. - Предательство! Взять...
   Она не договорила. Итилеан вдавил лезвие в ее шею. Вистария пискнула, растеряв все напускное величие, и по белой коже в глубоком вырезе побежала струйка крови. София ахнула с матерью в унисон.
   Гвардейцы вскинули ружья.
   - Кого обвинят в гибели королевы? - вкрадчиво спросил Итилеан. Теперь он стоял, плотно прижавшись спиной к решетке, чтобы видеть происходящее по обе стороны от себя. - Меня? Мне будет уже все равно, чем бы ни закончилось. А вас, конечно, помилуют, вы же старались и делали что могли... Ружья на пол! - рявкнул он, отбросив издевательски-мягкий тон. - Одна попытка ослушаться - и я перережу вашей королеве горло.
   Элейн видела, что он говорит правду. Давно ей не приходилось сталкиваться с такой чистой и незамутненной злобой. Пару дней назад Итилеан показался ей похожим на бешеного миспарда? Сейчас он выглядел опаснее стаи таких миспардов... Она сама не рискнула бы подойти к нему слишком близко. Хешшу, хоть бы до этого не дошло. Какой бы ни была королева, это все-таки их с Софией мать и...
   - Ключ, - напомнил Итилеан. Королева с ненавистью покосилась на клинок и разжала ладонь. Ключ был у нее в руке.
   Первый гвардеец неуверенно уронил ружье на пол. Его примеру последовали еще двое...
   И в ту же минуту другой молниеносно вскинул свое и выстрелил в Итилеана.
   Промахнуться с трех шагов было невозможно. Но выстрел не достиг нужной цели. Гвардеец метил в руку, сжимающую кинжал - сначала выбить оружие, потом...
   Что он планировал сделать потом, никто так и не узнал. Пуля прошла по касательной, не задев кинжал. Итилеан отреагировал мгновенно. Даже не вздрогнув от боли, словно ничего не чувствовал, он резко вонзил клинок в грудь королевы. Умело, точно между ребрами, отработанным движением мясника.
   Элейн зажала руками рот. Это было уже слишком. София за решеткой сдавленно вскрикнула, Итилеан оглянулся на нее...
   Он отвлекся на какие-то доли секунды, но королеве хватило и этого. Она рванулась, выпутываясь из его хватки, и отскочила в сторону. К гвардейцам.
   И только потом выдернула из груди кинжал. Он не причинил ей никакого вреда. Даже кровь мгновенно запеклась тонким рубцом.
   - Неуязвимость... - протянул Итилеан. - Удачная защита...
   На какое-то мгновение он заметно растерялся. И неудивительно - подобной защиты не существовало и не могло существовать. Бывали воздушные щиты, которыми колдун мог обернуть свое тело, но тогда кинжал скользнул бы по такому щиту и не задел плоть. Ни одно ухищрение не спасло бы человека, получившего кинжал между ребер.
   Впрочем, королева тоже выглядела ошарашенной. Они сориентировались одновременно.
   - Парден, вызывай подмогу! Взять их! Живыми!
   Итилеан ничего не сказал, лишь поднял с пола брошенный Вистарией ключ и загремел замком. Гвардейцы кинулись на пришельцев. И только теперь те сдвинулись с места.
   Так вот о чем он говорил. Пора действовать. Наблюдать со стороны уже не выйдет.
   Дарн сбросил капюшон и выстрелил в бросившегося к двери гвардейца, чтобы не дать тому позвать остальных. Гвардейца отбросило на пол, но он тут же вскочил и, прихрамывая, снова попытался выбраться. Дарн добил его парой выстрелов... по крайней мере, гвардеец упал и остался лежать неподвижно. В голову Элейн уже начинали закрадываться нехорошие подозрения не только по поводу королевы, но и насчет этой стражи. Таренн завладел одним из брошенных ружей и прикрывал Итилеана, пока тот выводил Софию из камеры. Оружие осталось всего у троих гвардейцев, и они не замедлили пустить его в дело. То, что до сих пор никто не погиб, казалось чудом или дурной случайностью. Элейн прижалась к стене и издали палила по гвардейцам, отвлекая их внимание и не давая наброситься на остальных врукопашную. Она так и не сняла капюшон. Не хотелось встречаться с матерью взглядами, пусть даже та и увидела бы всего лишь Эллин Тамеан. Выстрелы действовали... так казалось. Раны одна за другой расцветали на серых мундирах, гвардейцы падали, поднимались с трудом, как и должно после ранения... но ощущение фальши не покидало. Или это из-за королевы? Не матери - королевы...
   Та, пользуясь общей дракой, бросилась к двери. Дарн выстрелил ей в спину. На бронзовом платье расцвело красное пятно.
   Королева, как ни в чем не бывало, выскочила прочь.
   - Уходим! - Итилеан наконец извлек Софию, едва стоявшую на ногах, и пробрался к выходу, закрывая ее от выстрелов. Дарн последними пулями вывел из строя ближайших гвардейцев, и заговорщики успели выбежать прежде, чем те пришли в себя.
   ...Выбежать, чтобы увидеть спешащих к ним по коридору стражников. Которых было явно больше шести.
   - За мной, - скомандовал Итилеан. - Выход рядом.
   Элейн на миг позавидовала Софии. У нее самой, в отличие от сестры, прикрытия не было, и любая пуля могла оказаться роковой. Впрочем, здесь, в коридоре, ждать было нечего. Все пятеро в несколько прыжков оказались в конце длинного ряда дверей. Сзади стреляли, пули свистели уже совсем близко, но пока не попадали в цель. Какой зловещий звук - когда пуля чиркает о стену, взрывая небольшую бороздку... и как страшно, когда они ударяют в пол прямо под ногами, а ты не знаешь, какая из них попадет в тебя. У той самой двери к запасному ходу Итилеан на миг остановился, открывая ее, и Элейн едва не завизжала от беспомощности и безнадежности.
   Но спустя секунду дверь закрылась за ними уже с той стороны. Преследователи забарабанили по окованному железом дереву. Изнутри, из перехода с полукруглыми сводами, можно было задвинуть засов.
   - Его вот-вот откроют, - пробормотал Итилеан, глядя только на Софию. - Пойдем. Дальше он разветвляется, и... А, Хешшу. У меня нет ключей от подземных кладовых и водоотводных пещер!
   - У меня есть вадрит всепроникновения, - вспомнила Элейн. - Следовало раньше отдать вам его, тогда вы бы сразу открыли камеру...
   - Нет, тогда не удалось бы сдержать гвардейцев, угрожая королеве, - возразил Итилеан. - Следуйте за мной, и побыстрее... София, вы можете идти?
   Проход, как и лестница перед этим, был до невозможности узким. Пробираться приходилось гуськом. Под ноги то и дело попадали мелкие камешки, наступать на которые в тонких бальных туфлях было больно. Единственный источник света - лампа - был далеко впереди. За Элейн шел Дарн, и она благодарила судьбу, что не ей выпало замыкать процессию. Когда в ход в любую минуту могли вломиться преследователи... Раньше она и не догадывалась, до какой степени, оказывается, малодушна.
   - Теперь сюда.
   Чем дальше от допросных, тем сильнее ветвился ход. Ответвления убегали в основном куда-то вниз - неужели толща горы еще не пройдена насквозь? Все это уже напоминало лабиринт. Выйдя к развилке, где на сравнительно небольшом участке целых три кованых двери вели в разные стороны, Итилеан открыл одну из них вадритом. За ней обнаружился новый коридор, тоже круто уходящий вниз. Серовато-белые стены его были в живописных зеленоватых пятнах от постоянной сырости, а внизу уже покрылись илом.
   - Это не тот ли путь, который заканчивается у водоотводных пещер? - сказал Таренн. - Тогда нам лучше вернуться. Они же окружают гору кольцом под землей! Если их решат прочесать, да еще с поисковыми вадритами, то нас мгновенно обнаружат. Лучше спрятаться где-нибудь в старых кладовых - до них рукой подать, и там такой лабиринт, что...
   - А, знакомы с местными катакомбами, Берт? - усмехнулся Итилеан. - Да, это дорога к пещерам. Ответвление, которое ведет к кладовым, должно начинаться где-то здесь...
   Он вернулся на пару шагов назад и приложил вадрит к другой двери. Та с душераздирающим скрипом приотворилась.
   - Все правильно. К тому же без вадрита эту ржавчину уже не откроешь, - добавил Итилеан, изучая новый коридор. Даже София, все еще цеплявшаяся за его руку, приободрилась. Здесь было так же сыро, разве что меньше ила и под ногами не хлюпали лужи. Но этот ход вел не вниз, а в сторону прямо и даже, казалось, слегка поднимался вверх.
   - Секунду. - Прежде чем идти, Таренн замер и поднял руку вверх, призывая остальных сделать то же самое. Прислушался. Тишина. Шагов преследователей было не слышно. Только вода мерно капала с потолка в небольшую лужицу и где-то вдали чуть слышно свистел сквозняк.
   Выше по коридору стало еще суше. В конце концов Итилеан отпер очередную дверь, и за ней оказался уже не переход, а просторное темное помещение.
   Элейн облегченно вздохнула. Она устала, смертельно замерзла в тонком бальном платье, прикрытом одним лишь плащом, туфли, не предназначенные для подобных паломничеств, промокли насквозь, а подошвы начали рваться от контакта с острыми камешками, которые усыпали пол. Она с исследовательским интересом посмотрела на Софию. На сестре красовался черный тренч Итилеана, и саму ее на последнем отрезке дороги спутник едва не тащил на себе. При взгляде же на лицо Софии, казалось, растаяло бы сердце даже мифического Властелина морских глубин. Огромные жалобные глаза, дрожащие губы, скорбно сведенные брови... И тем, кто знает ее достаточно давно, не понять, жалеть ее или нет. Элейн еще помнила, как с точно таким же выражением лица в детстве сестренка обводила вокруг пальца всех строгих нянек, и те мигом соглашались выполнить любую ее прихоть, когда она смотрела вот так. Ладно, детство в прошлом... Но все же Софии и сейчас была не чужда определенная картинность.
   - Здесь можно дождаться утра.
   Итилеан взглянул на часы и едва не выругался. Элейн нашарила на поясе свои, подвешенные на цепочке. Все вторжение в допросные и побег заняли чуть более получаса. Было около двух. А светало уже довольно поздно, значит, дождь прекратится в лучшем случае часов в шесть. И все это время беглецов будут искать по всем подземным помещениям. С вадритами и с помощью магов.
   - Здесь можно попробовать дождаться утра, - скептически поправила Элейн. Усталость и нервное напряжение пробудили в ней раздражительность и желание придираться ко всему и вся. Она осмотрелась.
   Свет лампы выхватывал из темноты то затянутые в пыльные футляры монументальные бока каких-то шкафов, то старинные кресла и диваны из цельного дерева без подушек, то составленные друг на друга стулья с фигурными спинками, украшенными гербами династий, которые уже более пяти веков назад отошли в небытие, то сваленные в кучу столы. Мебельная кладовая. Склад устаревшей ненужной мебели, место которой давно было в музее... или на костре. Элейн осторожно села на резной диван с изогнутой спинкой.
   - Чтобы найти эту кладовую, им нужно будет или случайно оказаться под дверью, или отыскать сначала карту замка времен Молионов. На новом плане ее нет, - успокоил Таренн. Элейн откинулась на жесткую спинку и решила поверить ему как члену исторического общества. У нее уже не было сил бояться.
   Остальные расположились на диванах и в креслах рядом. Лампа стояла поодаль, но когда глаза привыкли к темноте, Элейн разглядела, что София сидит у Итилеана на коленях, а он прижимает ее к себе и греет ее руки в своих.
   - Зато если нас здесь застанут, то шансов вырваться не будет... - буркнул Дарн.
   Холод подземелья пробирал до костей.
   Элейн влезла на диван с ногами, отыскала на связке бытовой вадрит и активировала его часть, регулирующую температуру. Тело немедленно окутал теплый воздух. Так-то лучше.
   - А теперь, господа, - проговорила она, - знает ли кто-нибудь, свидетелями чего мы только что были? Неуязвимая королева... Неубиваемая гвардия... Итилеан, насчет гвардии - вопрос к вам.
   - Определенная защита на каждом есть, - нехотя отозвался начальник гарнизона. - Против проклятий, магического оружия и прочего из того же ряда. И у каждого есть вадрит-щит... Но эти вадриты точно были не активны. Иначе никто не был бы ранен.
   - Они были не просто ранены, - мрачно добавил Дарн. - Двоим я собственноручно продырявил головы. Я сам, Хешшу, видел, как входит пуля! И все равно...
   - Значит, все как и с королевой, - подытожила Элейн. После того, что произошло, она даже в мыслях не могла заставить себя назвать Вистарию матерью.
   Ответом послужило молчание. Недоумение и растерянность, казалось, были разлиты в воздухе. Лампа тускло мерцала со стола. Масло в ней медленно сгорало, неотвратимо приближая момент, когда придется передвигаться на ощупь.
   Элейн уже начала засыпать. Усталость давила все сильнее. Хотя день был не особо насыщенный. Свободное утро, подготовка к балу, немного беготни и сильное потрясение... А руки и ноги все равно казались ватными, и меньше всего хотелось продолжать бесконечный бег. Может, лучше просто лечь на этот жесткий старый диван, свернуться калачиком, и пусть воронка времени засосет в себя тело, а дух так и останется блуждать в мебельных лабиринтах... За Софию можно не беспокоиться, о ней позаботится Итилеан, причем куда лучше, чем это сделала бы сама Элейн. Воспитание Эреола есть воспитание Эреола, сегодня она в этом убедилась. Способность заботиться не входит в число умений. Она чуть приоткрыла глаза, чтобы увидеть неизменное зрелище в кресле напротив - София, заметно успокоившаяся, и начальник гарнизона, растерявший в этот момент всю свою грозность...
   Внезапно картинка из недавнего прошлого вспыхнула в мозгу, разом вырывая из пучин апатии.
   - Итилеан, - звенящим голосом произнесла Элейн, - вы ведь сами были ранены. В руку. Я видела, сколько было крови. Это произошло в допросной. А уже через минуту, когда вы открывали дверь в запасной ход, кровь вам совершенно не мешала. Сейчас вы держите Софию за руки, и кровотечения нет. Иначе она бросилась бы перевязывать... Так как, если выстрелить вам в голову, будет то же, что и с гвардейцами? Абсолютная неуязвимость?
  
  Глава 13. Пограничье
   О начале их исхода из дворца у Софии остались лишь обрывочные воспоминания. Зато все, что происходило потом, отпечаталось в памяти так четко, что можно было в любой момент пережить все заново.
   Лучше бы так случилось с чем-то более приятным.
   Сначала был холод и страх. Потом - бег, спешка, темнота и размытые кляксы света от лампы, прохладный сквозняк в лицо, твердая рука Итилеана, не дающая упасть. После из забвения всплывали бесконечные сырые коридоры, звуки шагов, шорохи, капающая вода, совсем как в допросной, и невеселая компания реваншистов, сосредоточенно переговаривающихся вполголоса. Если постараться, можно было даже вспомнить, о чем они говорили. О погоне, поисковых вадритах, водоотводных пещерах...
   Картина мира становилась четкой и ясной лишь с момента прихода в мебельную кладовую. То, что происходило там, София помнила со сверхъестественной точностью. И сначала это были даже приятные моменты. Сидеть на руках у Грейсона, чувствовать его уверенные объятия, позволять ему греть ее ладони в своих, знать, что ты в безопасности и под защитой, хотя все могло быть с точностью до наоборот.
   Но потом вмешалась Элейн и все испортила.
   Старшая сестра вообще умела портить настроение. Еще в детстве.
   - Итилеан, вы же были ранены, - воскликнула она таким тоном, как будто это было преступлением. А потом принялась говорить о гвардейцах, которых не брали пули... София не помнила, что происходило в допросной, но остальные явно что-то поняли. И вся теплота момента сошла на нет. А Элейн все гнула свое.
   - Вы начальник гарнизона, - продолжала она. - Скажите, какова смертность в гвардии?
   - За последнее время во дворце не происходило ничего серьезного. Гвардия - во многом дань традиции, - ответил Итилеан. - Соответственно, смертей не было. Случались травмы, несколько раз гвардейцы пропадали без вести... Это нормально. Не сказал бы, что они бессмертны, как вы пытаетесь доказать.
   - А вы сами? Давно за вами такая сверхъестественная регенерация?
   - Да нет никакой регенерации! - вспылил Итилеан. - Выйдем на свет - я готов лично продемонстрировать вам все раны, если после этого вы оставите в покое свою теорию.
   - Выйдем на свет... а там нас встретят ваши сородичи, которых тоже не берет дождь, - задумчиво заметила Элейн. Дарн с Таренном переглянулись в неверном свете лампы. Им, видно, тоже пришла в голову эта мысль.
   - Я считаю, только с гвардейцами из допросной было что-то не так, - Итилеан проигнорировал странноватое слово 'сородичи'. - И с королевой. Она ждала ЛʼАррадона, очень ждала, - возможно, дело в какой-то его интриге, о которой мы ничего не знаем.
   - Да. ЛʼАррадон. Эреол разберется... если только мы до него доберемся и нас не схватят на выходе, - сказала Элейн. - Таренн, Итилеан, вспомните пока самые малоизвестные ходы наружу. Я лучше проползу через водоотводный канал, чем еще раз встречусь с матушкой при таких обстоятельствах, как сегодня.
   И после этих слов разговор переключился на обсуждение способов сбежать. София понимала, что это необходимо и что на кону жизни... но неужели сестра не могла подождать?! До утра оставалась куча времени!
   - Активируйте связные вадриты. Красный сегмент, - наконец распорядилась Элейн. - Эреол увидит, что у нас неприятности, и, возможно, что-то придумает.
   Эреол... И этот колдун, ставший для сестры таким авторитетом, Софии не нравился. Он не скрывал пренебрежения к реваншистам. Даже не пренебрежения, а... она не могла этого объяснить. Он просто не воспринимал их всерьез. Даже к Элейн прислушивался больше.
   К выходу пробирались с предельной осторожностью, почти на цыпочках. Лампа опасно мигала, грозясь вот-вот погаснуть. Пришлось пройти через водоотводные пещеры - просторные туннели, по которым протекали целые реки ледяной воды и убегали куда-то наружу по многочисленным отросткам-каналам. За пещерами ходов внутри горы стало намного меньше, и там было ощутимо теплее. В конце концов вдали замаячил синеватый свет.
   - Дождь еще не закончился, но вот-вот прекратится, - сказал Таренн. - Грейсон, вы не могли бы...
   - Что? А, до вас дошли слухи, что на меня он не действует, - хмыкнул Итилеан и, к вящему неудовольствию Софии, аккуратно высвободил руку, на которую она опиралась. - София, радость моя, вы сможете идти самостоятельно? - шепнул он. - Меня просят проверить, не ждут ли нас снаружи мои... гм... сородичи.
   София кивнула. Она готова была прибить Элейн за это уничижительное сравнение из животного мира.
   Итилеан вернулся довольно быстро.
   - Было трое, но не магов, а каких-то соглядатаев. Дежурили, видимо, - сказал он, подходя. Остальные ждали в глубине туннеля. Синева сильно разбавилась белым, и на улице в поле видимости оказались поросшие выжженной травой холмы. У подножий их клубился утренний туман.
   София отметила про себя слово 'было'. Она передернула плечами. Лучше не уточнять, почему в прошедшем времени. И он говорит об этом так спокойно... Нет, лучше вообще не думать обо всей этой бессмысленной жестокости.
   - Значит, нужно уходить, пока их не хватились, - буркнул Дарн. - Надеюсь, там дальше не ровное плато, которое просматривается из любого окна.
   - Нет, здесь холмы до самого спуска к дороге на Кадмар, - ответил Итилеан. - Дождь уже прекращается.
   Софии показалось, что время застыло. Это туманное, пронзительно холодное утро вдруг напомнило ей такое же, только десять лет назад. Когда она, почти точно так же с трудом понимая, что происходит, цеплялась за юбку матери, а потом был серый вихрь-Эреол, холод клинка Кервелина, резкая боль и жуткое тянущее чувство утекающей через перерезанное горло жизни... Она крепче вцепилась в руку Итилеана.
   И дернулась всем телом, когда кошмар начал воплощаться наяву. У подножия скалы возник серый вихрь...
   - Эреол! - обрадовалась Элейн, и призрак прошлого рассеялся.
   Колдун соткался из туманного кокона прямо перед ними и сделал нетерпеливый жест рукой:
   - Нашел вас по вадритам... Пойдем! Если успеем выбраться на главную дорогу, я брошу на всех морок группы крестьян.
  
  ***
  
  
   - Что теперь? И что это, по-твоему, было? - спросила Элейн, сжато и сбивчиво пересказав Эреолу события последних суток.
   В Кадмар реваншисты уже не вернулись. Тот же Эреол сказал, что оставаться под следящим куполом, когда ЛʼАррадону и его магам известно, кого искать, - это самоубийство. Поэтому они совершили еще один пеший переход, не сравнимый, правда, с продвижением по туннелям под замком, потому что дорога на этот раз была ровной, и остановились в придорожной харчевне. Рядом располагалась ближайшая к Кадмару станция дилижансов. Сквозь многочисленные небольшие окошки видно было, как фыркают и выпускают когти отдохнувшие за ночь ездовые миспарды и как от посадочного павильона отъезжают темно-серые дилижансы, поблескивая все еще мокрыми от дождя боками. А потом скрываются в легком утреннем тумане вдали.
   - Бессмертие и неуязвимость... Нет, это не так просто, как может показаться на первый взгляд, - медленно ответил колдун. Даже ЛʼАррадон не может создать такую защиту. Она противоречила бы всем законам магии. И один из незыблемых законов - у всего есть начало и есть конец. Закономерный конец.
   Он говорил будничным тоном, но Софии почему-то сделалось жутко. Как будто Эреол собирался вот-вот вынести всем присутствующим смертный приговор.
   - Но мне ясно одно. То, о чем я уже давно подозревал. Все странности связаны с ЛʼАррадоном. Даже то, что, как может показаться, не имеет к нему отношения. Говорите, несколько гвардейцев пропали без вести? - неожиданно обратился Эреол к Итилеану. Говорил он без обычной едва заметной снисходительности. Скорее сочувственно... или излишне деликатно, как с тяжелораненым.
   - И что, в этом замешан ЛʼАррадон? - изумился тот. - Похищал он их, что ли, по-вашему?
   - А после запрета 'Листка госпожи Вирузим' он уничтожил нескольких обличенных в его хранении, - продолжил Эреол, не ответив. - Уничтожил вместе с телами, а не просто убил... Любопытная мозаика складывается.
   Он замолчал, задумчиво разглядывая мутный эль в своей кружке.
   - Какая именно? - не выдержал Итилеан. - Хватит говорить загадками!
   - Еще не знаю, - невозмутимо произнес Эреол. - Но буду разбираться. Ключ ко всему происходящему - ЛʼАррадон.
   - Замкнутый круг, - обреченно сказала Элейн. - Если бы ты мог победить ЛʼАррадона, то давно сделал бы это. Да ты затеял все эти самоубийственные попытки свергнуть власть только потому, что он контролирует амоннинский рынок вадритов, к которому не подобраться без королевского позволения, а короля ЛʼАррадон тоже контролирует!
   Она сцепила руки в замок и сжала так, что побелели костяшки пальцев.
   - Раньше я не знал, в какой мере он его контролирует, - спокойно ответил Эреол. - Понятно, что я не мог поторговаться с королем и договориться о разделе рынка или другой перестройке структуры. Узы, которые связывают Кервелина с его патроном, были явно сильнее посторонних предложений. Теперь стало более-менее понятно, насколько они крепки...
   Он говорил словно сам с собой. София плохо понимала, о чем речь. И, судя по выражениям лиц остальных, те тоже не видели связи. И тем более не видели уз, о которых рассуждал колдун. Им было интересно другое - возможно ли завершить начатое и все-таки совершить запланированный государственный переворот, а если нет, то как вернуть утраченное положение при дворе. Но они слушали молча, потягивая эль. Только Элейн ловила каждое слово.
   - И ты не берешь в расчет, что ЛʼАррадон сейчас ослаблен. Причем ослаблен, скорее всего, благодаря нашим действиям и усилиям наших союзников, - колдун слегка наклонил голову, обозначая дань уважения. - Все эти действия били по власти Кервелина, но подкосили ЛʼАррадона... не наводит на мысли?
   - С чего вы взяли, что он ослаблен? - вмешался Дарн. - Бледный и плохо ест? Или что там вам просила передать лидинни Элейн?
   - Приступы ярости из-за внутренних неурядиц при дворе, повлекшие последствия, разрушение части дворца... Точнее, внутренние неурядицы были мнимыми, но пока ЛʼАррадон этого не знал, то бесился из-за потери контроля над ситуацией. Будь он в состоянии, он бы молча уладил все, а не впадал в бессильную ярость, которая к тому же забирает много магических сил на неконтролируемые выбросы. Уничтожение людей во время одного из таких выбросов... И вы напрасно так пренебрежительно относитесь к внешним проявлениям, - терпеливо пояснил Эреол. - Кстати, на вас дождь тоже не действует?
   - Не проверял, - поежился Дарн. - Подождите. Почему вы думаете, что ЛʼАррадон ослаблен из-за всего, что мы делали? Может, это из-за другого? И как 'Листок госпожи Вирузим' или еще что-то могли его ослабить, если он такой всемогущий?
   - Приступы ярости были именно из-за иллюзии внутренних неурядиц в 'Кругу' Кервелина. Это по поводу доказательств. А что до причин... Подобные эмоционально-магические срывы бывают из-за очень сильного и длительного напряжения магических способностей. Добавим к этому непосредственное участие в делах Кервелина и получим... С виду все слишком просто. На самом деле подоплека у связи Кервелина и ЛʼАррадона гораздо сложнее.
   Просто! София чуть не подавилась невкусным пойлом, которое пила только потому, что его пили все. В харчевне они сидели под личиной группы крестьян. Разговор Эреол тоже скрыл от посторонних ушей. Просто! Она потеряла нить рассуждений еще в середине цепочки.
   - Так что, неуязвимость королевы и гвардейцев и все остальное тоже как-то относятся к этой связи? Или что вы хотите сказать? - нетерпеливо буркнул Дарн. Эреол тяжело вздохнул.
   - Ну конечно, относятся. Это же очевидно. Я думаю, и король тоже наделен... хм... той же способностью оставаться невредимым, что и Вистария с гвардейцами. Но мне пока не известен вид магии, который использовал ЛʼАррадон. Предстоит еще многое выяснить... Отныне сражаться мы будем с ЛʼАррадоном. Справимся с ним - Кервелин перестанет быть препятствием.
   Эреол встряхнул головой так, что неопрятный хвост черных волос за спиной описал в воздухе небольшую дугу.
   - Ты - и вдруг не знаешь, что за магия? Это разве возможно? - изумилась Элейн. Как будто этот колдун был наместником Богини на земле. София поморщилась.
   - Я знаком только с амоннинскими ее видами, Элейн. А он... Вы не задумывались, почему в Амоннине и в Орталине такие разные подходы к магии? У нас - два сильнейших колдуна, вадриты как проводники волшебства и вечное соперничество, у них - равномерное распределение способностей между множеством людей, а колдовство осуществляется за счет зелий и заговоров... Изначально уклад был другим. На каждом континенте был один сильнейший колдун. Распорядитель магии, - начал рассказывать Эреол. - ЛʼАррадон был главным магом Орталина. Не замечали разве, что у него орталинское имя?.. Но потом он решил забрать под свою гегемонию и второй континент. Тогдашний амоннинский колдун, Мелиан, был в чем-то слабее... Да, ЛʼАррадон старше меня на несколько веков. И он убил Мелиана и начал покорять Амоннин... а когда собрался вернуться домой, то обнаружил, что магический фон Орталина заполнил пробел. Вытеснил ЛʼАррадона из своей структуры, заменил рассеянной магией, перестал концентрировать ее в одном человеке. А с моим рождением в Амоннине возник дисбаланс. Поэтому два колдуна никогда не уживались здесь мирно... Ладно, это к делу отношения не имеет. Я хочу сказать, что ключ к магии ЛʼАррадона нужно искать в Орталине. На этот раз мне известно, что искать.
   Утренняя мгла окончательно рассеялась. В окно брызнули первые солнечные лучи. Людей в харчевне становилось все больше. Элейн встрепенулась:
   - Значит, ты все-таки догадываешься, что это за магия... Отправишься в Орталин?
   - А мы? - подал голос Таренн. - Что будет с нами? На нас теперь станут охотиться по всему Углару, если не по всему континенту. Нам забиться под землю и ждать, пока вы разберетесь с магией?
   Впервые за долгое время на его спокойном лице проступило подобие злости. Дарн тоже не выглядел довольным. Элейн окинула их уничижительным взглядом, собираясь что-то сказать... и тут Софию осенило:
   - Мы можем укрыться у Детей моря. Океан как раз между Амоннином и Орталином, а на Детей моря не распространяются законы ни одного континента, это самостоятельная народность. Нас там не найдут, особенно если никто, кроме Даиз, так и не поймет, что мы - это мы. Или морок сложно удерживать?
   - Если понадобится - удержу, - сказал Эреол. - А много ваших знакомых из Детей моря в курсе, где вы были все это время и зачем?
   - Большинство даже не знает, что я принцесса, - ответила София. Рассказывать о Детях моря было легко. Она могла делать это часами. - Знают только Даиз, Марда и... пожалуй, все. Те, кто нашли меня в горах, давно мертвы - вот они меня тогда узнали, потому что постоянно торговали с Ивстаном. Для сводных братьев я просто сирота-найденыш, а Дети моря никогда не интересовались ивстанской королевской семьей настолько, чтобы искать во мне сходство с пропавшей Софией.
   - Значит, Даиз и Марда... - рассеянно повторил Эреол, хотя два этих имени ему явно ни о чем не говорили. - Уйти с континента на время - идеальное решение. Рано или поздно поисковые вадриты заберутся в любую глушь.
   София триумфально улыбнулась. С ее предложением в кои-то веки согласились!.. Но это было не главным поводом для радости.
   Прежде всего - она возвращалась домой.
  
  ***
  
  
   Элейн задумчиво смотрела на морскую гладь. Стоял полный штиль, а корабли со свернутыми парусами, лодки всех форм и размеров и разнокалиберные плоты с бортиками - бартоги - все равно бодро скользили по воде, влекомые вадритами или парой весел. Нигде не было никаких признаков суши. Только Обрыв маячил на горизонте тонкой серой полоской, точно прочерченный крошащимся грифелем.
   Они добрались до побережья на обычном дилижансе. Проверок и досмотров, особенно магических, вопреки ожиданиям, было не так много. Скорее всего, преследователи все еще искали Софию с сообщниками в замке. А Элейн могла только гадать, какие слухи вызовет ее повторное и на сей раз окончательное исчезновение. И когда спадет заклятие Эреола, внушившее всем, что у Тамеанов две дочери, а не одна.
   Первым впечатлением оказалась встреча с Мардой. К местной знахарке пришлось зайти отдельно. Эреол решил, что ее нужно ввести в курс дела, и отправился к ней вместе с Элейн, пока София беседовала с приемной матерью и обе решали, где разместить гостей-беглецов.
   Элейн с любопытством разглядывала просторный шатер, занимающий половину площади плота. Изучала внутреннее убранство - яркие желтые шторы-драпировки, расписные панели, которыми импровизированные окна прикрывали на ночь от дождя, компактный шкафчик с множеством отделений, где хранились компоненты для зелий... Мебелью служили подушки и пуфики. На циновках небрежно валялась связка разноцветных шалей, принадлежавших хозяйке жилища.
   Сама хозяйка внимательно посмотрела на двоих 'крестьян' и, не успели они представиться, почтительно склонила голову, обмотанную пестрым шелковым платком:
   - Здравствуйте, господин Эреол. Польщена вашим визитом.
   - Но как... - вырвалось у Элейн. Эреол чуть усмехнулся:
   - Знахарка орталинского происхождения, они чувствуют магический уровень, невзирая на личины... Только сегодня мой визит - это вряд ли честь, - сказал он Марде. - Скорее обуза.
   - Помочь такому колдуну - тоже большая честь, - парировала местная знахарка.
   Она отвлеклась на миг, сдвигая к центру комнаты в шатре пухлые низкие пуфы. Эреол воспользовался этим, чтобы шепотом пояснить Элейн:
   - ЛʼАррадона она встретила бы точно так же.
   Однако первый визит оказался визитом вежливости. Марда могла еще помочь в будущем, но пока была не нужна. Гораздо больше Эреола интересовали ближайшие рейсы на Орталин. Остаток дня он провел, разговаривая с капитанами торговых суден, а Элейн вернулась к Софии.
   Сестра была в своей стихии. Она окончательно пришла в себя, даже поспала пару часов, пока Элейн сопровождала Эреола, и теперь лучилась энергией. Куда подевалась печальная принцесса в платье прислуги, мрачно смотрящая в будущее и взирающая на все, что ее окружало, с трагической покорностью!.. Сейчас София ослепительно улыбалась. Она живо подхватывала любой разговор, радостно приветствовала каких-то своих знакомых - к слову, весьма многочисленных, - и выглядела хозяйкой у себя дома, несмотря на длительное отсутствие.
   Почему бы и нет, скептически подумала Элейн. У Софии здесь есть хотя бы свое жилье. Этот хлипкий бартог с небольшим шатром. Ее, Элейн, туда не пригласили. И больше всего раздражало то, что никаких гостиниц ни в каком виде здесь было не предусмотрено. Пришлые Дети моря из других широт прибывали на своих собственных плавсредствах, а посторонние - путешественники, плывущие в Орталин, - проводили все время в каютах кораблей. Больше у Детей Моря гостить было некому.
   Однако ночлег все же нашелся. Элейн, Эреола и всех троих реваншистов согласился временно пустить на свой корабль капитан пассажирского судна. Корабль стоял на якоре, возвышаясь над мелкими лодчонками и плотами подобно огромному острову, а капитан собирался сделать перерыв между рейсами и погостить у друга в Угларе. Он оставил корабль на попечение Даиз и отплыл в Амоннин тем же вечером.
   - Ни один поисковый вадрит сюда не достанет, - по-детски, как о докучливых товарищах по игре, сказала София. - А если и достанут, капитан нас не выдаст.
   - Кто? - не поняла Элейн. Для одного дня капитанов было многовато.
   - Ну, главный капитан. Вроде короля у Детей моря. Мы ведь тоже государство. Только не сухопутное.
   А островов в Срединном океане не было.
   Корабли всех форм и видов, лодки и плоты создавали лишь иллюзию надежной почвы под ногами. Каждый из них на самом деле был скорлупкой над бездной. Над материальной, плотной, живой бездной, готовой пожрать все и вся, если бы ей дали шанс. Дети моря думали, что приручили эту бездну, и днем, под яркими солнечными лучами, она приветливо сверкала и играла брызгами... но в глубине ее царила вечная ночь. А люди были крохотными паразитами на ее обманчиво спокойной глади.
   Дети моря... Вечером, сидя в своей каюте и слушая монотонный звук дождя, хлещущего по корабельной стали, Элейн подумала, что в этой народности действительно многое было от детей. Любовь ко всему яркому и пестрому, все эти разноцветные легкие одежды, гирлянды из бус и браслетов у Марды, неумело скрученные прически, увитые водными цветами, у встреченных по дороге девушек от мала до велика... Если ставни и панели, то непременно расписанные целыми картинами, если ткани, то обязательно яркие, насыщенно-оранжевые, желтые, алые, пронзительно-голубые или сочно-фиолетовые. Даже на капитанских мостиках торговых кораблей красовались амулеты из сухих цветов и ярких полосатых перьев, а сами капитаны не гнушались расписными шейными платками и вышитыми сорочками. От всей этой пестроты рябило в глазах.
   Даже здесь, в пассажирской каюте, не обошлось без яркого панно на стене и желтого с оранжевым полосатого покрывала на кровати. Кроватью служил тюфяк. Аккуратный, удобный даже, но... Впрочем, Элейн было уже безразлично. Усталость брала свое. Бессонная ночь и суматошный день...
   Но как только она почувствовала, что засыпает прямо над тарелкой с ужином, дверь тихо скрипнула.
   Элейн не обернулась. Чувство опасности притупилось, и бояться здесь было некого. Эреол подошел к ее столу и сел, не дожидаясь проявлений гостеприимства.
   - А если бы я спала? - вяло возмутилась Элейн.
   - Я знал, что ты не спишь. - Он с любопытством заглянул в тарелку, где, стыдливо прикрытая зубчатыми листьями каких-то съедобных водорослей, сиротливо ютилась горстка креветок. - Не успел предупредить тебя, что в Орталин ты едешь вместе со мной. И если я найду там разгадку... то есть полное объяснение того магического механизма, который запустил и использует ЛʼАррадон... то ты будешь моим единственным помощником при встрече с ним лицом к лицу.
   - Единственным? - Элейн немедленно проснулась.
   Эреол использовал почти эвфемизм - 'встреча'. Вот только живым из нее должен был выйти только один. Это стало ясно, еще когда обнаружилась причастность ЛʼАррадона ко всем странностям двора.
   До сих пор будущее просто обходили молчанием. Элейн вдруг осознала это с пронзительной ясностью. Следовало задуматься раньше. Чтобы понять, что и король, и основной предмет раздора - рынок вадритов, и все придворные, и реваншисты, и София, и сама Элейн - это элементы дымной завесы, скрывающей суть вещей. А суть была простой. Пик противостояния двух колдунов. Ничего больше...
   - Почему ты не берешь в расчет Дарна, Таренна и Итилеана? - спросила она.
   - Если использована та магия, о которой я думаю, то они бесполезны. Они не смогут поднять руку на ЛʼАррадона. Сила не может обратиться против своего обладателя. Физически не способна.
   - Сила? Считаешь, он настолько их контролирует? Я догадываюсь, что как-то влияет, это ясно хотя бы по тому, что на Итилеана не действует дождь, как и на короля. А еще по тому, что у всех них жизненная энергия отдает магией ЛʼАррадона, как ты говорил, да? Но ведь они уже смогли пойти против ЛʼАррадона, когда стали реваншистами.
   По крайней мере, здесь не было этих троих, и можно было обсуждать их за их спинами. И не видеть непонимающих взглядов, а свободно следить за ходом мысли воспитателя. Элейн и думать забыла о сне.
   - Они шли не против него, а против короля. И те придворные, которых уличили в хранении 'Листка госпожи Вирузим', а потом уничтожили, тоже смогли пойти против короля, и раздоры в Кругу из того же ряда... Вот ЛʼАррадон и бесился. Неполадки его магического механизма... - задумчиво сказал Эреол.
   - Ты можешь хотя бы примерно рассказать, о каком механизме идет речь? - не выдержала Элейн. - Он контролирует их всех?
   - Если это то, о чем я думаю, то больше, чем просто контролирует... - медленно сказал колдун. - Нет смысла гадать. Орталин расставит все по местам. Спокойной ночи, Элейн. Я на тебя рассчитываю.
   Он вышел. Элейн тупо разглядывала узорчатую дверь.
   Рассчитывает. В этом было нечто большее, чем рядовая просьба о мелкой помощи. Эреол всегда полагался только сам на себя. И вся помощь ему до сих пор была просто разновидностями воспитательных заданий. Потому что он мог отлично справиться один. С чем угодно. Почти с чем угодно.
   Эреол, перекладывающий часть ответственности на свою воспитанницу... В этом было что-то пугающее. Но одновременно и признание ее способностей.
   Почти признание равной.
  
  ***
  
  
   Не только Элейн не спала тем вечером.
   София свернулась уютным клубочком у себя на тюфяке и бездумно наблюдала, как отблески от ажурных стенок лампы пляшут по многогранным сводам шатра. Она выспалась, отдохнула и была на вершине блаженства. Она была дома. Хорошо, что не нужно становиться королевой. Можно будет как-то изловчиться и почаще возвращаться сюда. Или даже купить корабль, подобающий сестре королевы, и поселиться среди Детей моря. Хотя, конечно, это будет уже не то... Или изначально сохранить инкогнито и оставаться все той же Зовией - ступенью выше Софи, помощницы кухарки Ириз, но бесконечно далекой от двора и знати. Можно будет все, что угодно, - если Эреолу и остальным удастся добиться престола для Элейн...
   В заслонку-дверь постучали.
   София вздрогнула от испуга и неожиданности. Но сразу же успокоилась, напомнив себе, что выходить на улицу в ночной дождь могло не так уж много людей. И догадаться, кому из них понадобилось наведаться вечером к ней, не составляло труда.
   - Входите, Грейсон, - сказала она и села на своем тюфяке, радуясь, что он застелен.
   Вот зачем понадобилось идти к ней сейчас, а не дожидаться утра - отдельный вопрос... Под ложечкой засосало в предвкушении. София так и не научилась угадывать, чего ожидать от Итилеана в следующий момент. Знала только, что непременно что-то интересное.
   Он осторожно прикрыл за собой заслонку и снял мокрый плащ, стараясь, чтобы капли не разлетались вокруг. Комната в шатре была довольно просторной, но эти капли, каждая из которых могла лишить разума, превратить в куклу без души и в конце концов убить... Итилеан проследил за взглядом Софии:
   - Сама по себе эта вода безвредна, если пробудет в помещении дольше десяти минут. Как-то стражники на въезде в замок напились, простите за неприглядные подробности, и решили проверить.
   София весело хмыкнула. Подобное было легко вообразить. Ей вдруг захотелось услышать историю полностью. И неужели раньше никто даже не пытался изучать дождь?
   - У вас что-то срочное? - осторожно поинтересовалась она.
   - Конечно, срочное. Узнать, как вы, - Итилеан устроился на полу на почтительном расстоянии от Софии - десять минут еще не прошло. А ее почему-то не оставляло чувство, что он собирался сказать что-то важное. Более важное, чем дежурный или даже продиктованный искренней заботой вопрос 'как вы?'. Но это важное могло быть произнесено вслух не сразу, а через определенный срок. Словно нуждалось в выдержке, чтобы изменить свои свойства, как капли пожирающего разум дождя.
   - Отлично, как же еще, - жизнерадостно сообщила София. Пускай разговор пока ни о чем. В конце концов, Итилеан даже обнять ее не может, пока не прошло десять минут. - Здесь мой дом. Надеюсь, получится возвращаться сюда, когда... если... Элейн станет королевой, а я окажусь при дворе. Хотя бы на время.
   - Да... - неопределенно произнес Итилеан. Серые глаза не без интереса скользнули по сводам шатра, выстеленным изнутри прессованными блоками сухих светло-коричневых водорослей, и по ярким драпировкам на стенах. Лампа с ажурными гранями давала не так уж много света. Расчерченные узорами блики плавно скользили по потолку и драпировкам в такт легкому покачиванию бартога. В этих отблесках Итилеан показался Софии совсем мальчишкой, ее ровесником. Странно. Он ведь и так не выглядел старым... Но в полумраке что-то ушло из его лица. Что-то, придававшее сухость и жесткость и игравшее, как оказалось, не последнюю роль.
   Итилеан мельком взглянул на часы и тут же оказался рядом с Софией. Той стоило немалых усилий не отшатнуться в ужасе - на его волосах еще не высохли капли дождя. Но она сдержалась. Спокойно. Он знает, что делает, потому что не желает зла... Итилеан притянул ее к себе.
   Ничего не произошло. София улыбнулась.
   - И как вам Дети моря? Все еще считаете их деревенщиной?
   - Простите... - Он покаянно склонил голову, уткнулся Софии куда-то между плечом и шеей и начал целовать, поднимаясь выше.
   Она прикрыла глаза и какое-то время просто наслаждалась ласками... пока не вспомнила, что вообще-то находится наедине с мужчиной, на дворе ночь, а ситуация приобретает опасный оборот. Даже если счесть предупреждения Даиз пустым звуком, все равно как-то не по себе... или нет?
   - Не бойтесь, София, - Итилеан почувствовал ее напряжение и отстранился. - Я не выйду за рамки... хм... приличий. Я слишком вас уважаю. Собственно, причина моего появления связана именно с этим.
   София вздохнула и не стала вырываться. Ему хотелось верить. Разве что где-то на краю сознания угнездилось призрачное разочарование... вот только чем? Не тем же, что Итилеан повел себя как подобает? Она прекрасно понимала, что могло произойти, если бы они оба не сдерживали себя. И если откуда-то взялась тень сожаления оттого, что этого не произошло... то что же она за распущенное существо?
   - Я слишком вас уважаю, - повторил Итилеан, прочитав, казалось, сомнения на ее лице. - И вы заслуживаете исключительно почтения и почестей, положенных вам по праву рождения. Однако я все же рискну кое о чем спросить.
   Он помолчал, внимательно вглядываясь в глаза Софии. Она не произнесла ни слова. Чувствовала, что любые реплики будут просто неуместны. Итилеана редко приходилось видеть таким серьезным.
   - София, вы знаете, что вы мне очень дороги. - Не признание в любви, но что-то очень близкое к этому... Она заинтригованно ждала продолжения. - И, думаю, я способен позаботиться о вас должным образом, несмотря на то, что мое происхождение значительно ниже вашего. Если мы победим... и если только вам не противен такой мезальянс... вы окажете мне честь стать моей женой?
   София широко раскрыла глаза от изумления. Вот к чему он вел, оказывается! Можно было догадаться... но она не догадалась, потому что никогда не сталкивалась ни с чем подобным раньше. Спасибо Даиз и ее целомудренному сверх всякой меры воспитанию, отсекавшему любые контакты с молодыми людьми... Однако сейчас не до Даиз. Нужно что-то ответить. А что она могла ответить?
   - Если мы победим... А если нет? Предложение отменяется? - проговорила она.
   - Если нет, то по возвращению в Углар нам обоим не жить. - Впервые в голосе Итилеана проскользнула тревога. - Нет. Оно в силе. Просто я не строил планов на такое развитие событий. Если мы проиграем, неизвестно, что вообще с нами будет, София. Так как?
   Мезальянс, надо же. Неужели при дворе принято мерить отношения титулами, а не чувствами? А чувства... что подсказывают они?
   - Я согласна, - мягко сказала София и осторожно погладила Итилеана по щеке.
   И увидела, как вместе со сдержанной улыбкой на лице появляется торжество. Как у человека, который долгое-долгое время хотел чего-то и вот наконец получил. Это было сродни триумфу завоевателя, добывшего ценный трофей... или искателя, добравшегося до утерянного знания...
   София даже удивилась сначала. Это что, из-за нее такая радость? Странно, неужели она ему настолько дорога?.. Но в следующий момент Итилеан снова привлек ее к себе, и удивление прошло. В его объятиях было до невозможности удобно. И уютно. И тепло. И... все равно странно.
   Она все еще не воспринимала его отдельно от сложившегося в начале знакомства образа. Ненормальный начальник гарнизона, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. Даже теперь, когда она твердо усвоила, что ожидать стоит только хорошего, он все равно оставался немного чужим. Или абсолютно чужим - в зависимости от обстоятельств. К примеру, в мяснике, вонзающем кинжал в грудь королевы, трудно было узнать того Грейсона, который умел так ласково держать за руки, обнимать и нашептывать всякую успокаивающую чушь. Что-то от этого чужого человека иногда мерещилось Софии, когда Итилеан бросал на нее странные голодные взгляды... Одним словом, он ей определенно нравился, ее необъяснимо тянуло к нему, но... она слишком многого о нем не знала.
   Это не пугало. Скорее разжигало интерес. А предстоящий брак, на который она так поспешно дала согласие, вызывал волнующее предвкушение, от которого сердце билось чаще.
   Какое-то время София с Итилеаном сидели молча. Она полулежала у него на груди, положив голову на плечо. Появилась отстраненная мысль, что эта поза, должно быть, неприлична и непозволительна... но тут же убежала прочь. София думала о том, что ее ждет. Наверное, стоило посоветоваться с Даиз... Нет. Пора бы уже вырасти и решать самой. К тому же опекунша из Детей моря не может указывать принцессе. Не влияние ли это Итилеана, о котором он говорил? Внушить ей, что она обладает властью...
   - Слишком быстро, - неожиданно для самой себя сказала София. - Мы очень многого не знаем друг о друге, Грейсон. Мы познакомились чуть больше декателя назад...
   - Если вам нужно время, я подожду, сколько потребуется, - откликнулся Итилеан. Его руки, до сих пор неподвижно лежавшие на ее талии, медленно заскользили вверх. София вздрогнула и прижалась к нему крепче.
   - Нет! - вырвалось у нее. - Какая разница? Я не собираюсь ничего ждать. Мне слишком много приходилось ждать в жизни. Ваше тлетворное влияние работает, Грейсон, - хихикнула она.
   - Решили рискнуть? - насмешливо протянул Итилеан. - Учтите, что решение нужно обдумывать заранее, радость моя. Однажды заполучив, я вас не отпущу... пока не совращу окончательно при помощи своего тлетворного влияния.
   Он снова начал целовать ее шею. Рука легла на грудь. София задышала чаще и сделала над собой усилие, чтобы ответить.
   - А потом выбросите прочь?
   - А потом, надеюсь, вы сами никуда не уйдете. Хотя сейчас еще можете ускользнуть...
   Итилеан развернул ее лицом к себе и прильнул к губам. София казалась сама себе куклой в его руках. И все же это завораживало. В его объятиях было что-то опасное и интригующее... но в то же время манящее и многообещающее. Она сама не заметила, когда успела запустить руки ему под рубашку и начала дразняще царапать разгоряченную кожу.
   Итилеан резко выпрямился, и только теперь София поняла, что ее платье тоже оказалось расстегнутым.
   - Я все-таки покину вас на сегодня, - сказал он, осторожно стягивая края шнуровки на груди Софии. - Иначе рискую зайти слишком далеко.
   Она прикрыла глаза, пряча разочарование. Да. Было предельно ясно, как именно далеко он мог зайти. Но сейчас это не казалось ей неприемлемым. Даже наоборот. О каких приличиях можно говорить, если в случае успеха они все равно поженятся, а неудачи - погибнут? И неужели Итилеан этого не понимает? Да нет, понимает, скорее всего. Просто не хочет на нее давить.
   София мятежно посмотрела на него.
   - Скажите, Грейсон, если бы вы относились ко мне чуть меньше - как к хрустальной статуэтке и чуть больше - как к живой женщине, как бы вы поступили?
   Они сидели друг напротив друга. Узорные блики все так же плясали по стенам. Глаза Итилеана вспыхнули - а может, это просто отблеск попал на лицо...
   - В другое время и при других обстоятельствах...
   Бартог чуть качнуло на волнах. Шнуровка у Софии снова разошлась. Она опустила глаза, стягивая края платья.
   Ему пора бы понять, что она не принадлежит к племени ханжей и хочет не преклонения, а естественных человеческих отношений.
   Итилеан понял. Он рывком приподнял Софию и притянул ближе. Юбка мешалась в ногах. Это она хорошо помнила. Но скоро и юбка, и все платье целиком уже не преграждали путь его рукам, губам... Сначала она растерялась от такого пыла. А потом откуда-то изнутри поднялась всепоглощающая пьянящая волна. И София принялась так же лихорадочно отвечать. Ей было уже все равно, правильно это или нет. Существовал только мужчина, уверенно ведущий ее за собой и заставляющий вздрагивать и раскрываться перед ним в неосознанной жажде получить больше, чем просто поцелуи и прикосновения. И ее больше не смущали ни его горячие жесткие руки там, где ее еще никто никогда не касался, ни слова, произносимые хриплым шепотом. Удовольствие, круто замешанное на любопытстве, действовало, как дурманящее зелье. Вседозволенность. Вот о чем стоило помнить.
   Ведь приличия - это просто дымовая завеса, призванная приглушить излишне яркие краски жизни.
   А когда рискуешь расстаться с жизнью в любой момент, нужно вовремя впустить в нее всех, кто тебе хоть немного дорог.
  
  Глава 14. Орталин
   Орталин простирался впереди бесконечным морем песка цвета киновари. Красноватые песчаные волны напоминали застывшую воду - мелкие, аккуратные, точно рябь от легкого ветерка.
   Порт оказался небольшим. Даже не порт - так, пристань. Несколько глиняных строений-складов, носильщики с невозмутимыми бронзовыми лицами, наряженные в просторные рубахи и шаровары светлых тонов, ряд кораблей кромкой вдоль берега.
   Вдали смутно, сквозь золотистый туман или марево, виднелись очертания зубчатой стены. А к стене от порта уходила дорога - ровная гладкая каменная лента, обсаженная по краю небольшими кудрявыми деревцами с блестящими темно-коричневыми листьями.
   Элейн догадывалась, что в качестве ездовых животных здесь вовсе не обязательно будут использоваться миспарды. Книги утверждали, что существ, способных тянуть повозку, на Орталине великое множество видов...
   Но, увидев такую повозку с впряженной в нее гигантской песчаной ящерицей, Элейн ненадолго остолбенела.
   Ящерица с любопытством вращала глазищами. На спине ее под ржавыми пластинами чешуи перекатывались мышцы. Хвост был аккуратно пропущен под днищем повозки, а сама повозка - крытый коробок с окнами - передвигалась по песку на каком-то подобии полозьев. Выглядела конструкция фантасмагорически.
   - Ты ведь бывал здесь раньше, - полуутвердительно сказала Элейн Эреолу. - Ты знаешь, что и где именно искать?
   - Долгая история. Противостоянию между мной и ЛʼАррадоном уже около семи веков. Конечно, я бывал здесь, и не раз. С той же целью, что и теперь, - ответил тот. Они устроились на скамье в повозке, и теперь Элейн разглядывала в окне, как сюда потихоньку подтягиваются пассажиры. Скамей со спинками внутри повозки было несколько рядов. Такой себе местный аналог дилижансов... - Но ЛʼАррадон всегда тщательно берег свои тайны. Он не подпустил меня даже к намекам на ключ к своей силе... точнее, своей слабости. В последний раз он был так слаб, когда лишился магической подпитки Орталина. Еще до моего рождения. Зато сейчас он вряд ли сможет удерживать защиту на таких мелочах, как подчищенная память того, кто видел его взлет и падение несколько столетий назад.
   Элейн показалось, что она попала в какую-то легенду. Вся эта краснота, зной, песок и новизна на каждом шагу, не успеешь отъехать от порта, словно в давних сказках о дальних краях... и непременно таинственный злой колдун, которого, конечно же, кто-то должен победить. И секрет, который нужно отыскать, чтобы снять чары.
   Она хмыкнула. Все будет намного прозаичнее. Но в то же время и намного сложнее. Этим жизнь и отличается от легенд.
   - Поподробнее. Какая защита? Что такое этот ключ к его силе - артефакт, заклинание, человек?.. И кого ты имеешь в виду, говоря о взлете и падении? Я думала, только вы с ЛʼАррадоном можете жить веками, питаясь отдачей от вадритов. - Элейн удобнее устроилась на скамье и приготовилась слушать.
   Повозка-дилижанс с душераздирающим шорохом тронулась. Песок под полозьями шумел, как сухие листья, которые ворошили палкой. Иногда хвост ящерицы глухо ударялся о металл, и тогда повозку швыряло из стороны в сторону.
   - ЛʼАррадон, - с легким раздражением ответил Эреол, - это крепкий кокон, свитый из магии и защищенный магией. Другими словами, убить его просто так невозможно. Нужно знать, что именно способно пробить его защиту. Это и есть ключ. А так как узнать этот способ невозможно, если только сам ЛʼАррадон его не выдаст, то и убить его я раньше не мог, сколько ни пытался. У меня тоже есть подобный ключ от защиты, но я, кажется, до сих пор был осторожен...
   Он замолчал, точно погрузившись в раздумья. Дорога все так же бежала вперед, стены остались позади, и нигде не было ни следа людских поселений. Солнце поднималось выше. От оранжевых лучей, красновато-рыжего песка и шафранного марева в воздухе перед глазами уже плыли кровавые пятна.
   - В Орталине нет стран, только свободные города, - продолжал Эреол. Элейн не стала напоминать, что еще не получила ответы на все свои вопросы. Она знала, что воспитатель расскажет все, что нужно, когда наступит время. Или не расскажет - а значит, ей вообще не следует это знать. - Мы направляемся в один из них. Он называется Шадх-Орт. Это место было последним, где ЛʼАррадон жил достаточно долго, прежде чем покинуть Орталин навсегда. У каждого города есть свой правитель - иерарх. Иерарху Шадх-Орта, ЛартʼТаору, уже столько лет, что все его давние дела обросли легендами и превратились в предания...
   Снова легенды. Элейн прикрыла глаза. Слишком много информации. И хорошо, что сейчас здесь нет реваншистов и Софии. Стоило лишь представить шумную компанию, отправляющуюся к некоему иерарху в поисках чужих секретов... Курам на смех.
   - Одно из таких преданий гласит, что это именно он тогда окончательно изгнал ЛʼАррадона прочь с континента. Самого ЛартʼТаора не раз пытались убить, но безуспешно. Потому он и правит так долго. Закон здешней магии: иерарх города будет жить ровно до тех пор, пока остается правителем. Немногие из них умерли своей смертью. Заговоры, покушения... Только ЛартʼТаор кажется неуязвимым. В молодости, догадавшись, что он может знать ключ к защите ЛʼАррадона, я пытался выпытать у него... но, конечно, он ничего мне не сказал. Не помогло и заклинание правды. А еще на нем лежал заметный след магии ЛʼАррадона. Возможно, потому заклинание и не сработало.
   Эреол закончил и снова замолчал.
   - Почему ты думаешь, что он заговорит на этот раз? И вообще, что это он изгнал ЛʼАррадона? - уточнила Элейн. Она начинала понимать.
   - Он был первым, кого тому не удалось сломить. ЛʼАррадон тогда покорил всех иерархов, заставил присягнуть ему, и историки отмечали, что все были готовы к окончательному утверждению его власти над Орталином... но дошел до ЛартʼТаора и оставил свои попытки, хотя они могли вот-вот увенчаться успехом.
   - И по-твоему, такой человек поделится с тобой знаниями? Может, он изгнал ЛʼАррадона без использования ключа, другим способом. Да и если он раньше молчал... - Элейн принялась перебирать варианты. Она не могла без этого. Ее никогда не устраивали объяснения, данные в единственном экземпляре. Хотелось знать больше, понимать еще больше... Обычно Эреол только поощрял это. Теперь же он равнодушно пожал плечами и пробурчал:
   - Раньше я был слабее, а ЛʼАррадон сильнее. Я считаю, ЛʼАррадон успел подчистить ему память. Надеюсь, на сей раз заклинание сработает.
   - А если нет? - допытывалась Элейн.
   - Если нет, я вернусь в Амоннин и буду действовать один и без подстраховки. Это все-таки моя война.
   Элейн вздохнула. Подтверждались ее догадки. Это для нее целью было свержение Кервелина, восстановление в правах Молионов и престол Ивстана и Углара. Для Эреола же вся эта возня означала лишь новый виток противостояния с давним врагом.
   - Далеко до этого Шадх-Орта? - поинтересовалась она.
   - По поверхности - несколько дней. Но под землей есть магический скоростной тракт. Спуск в него уже рядом.
   С этими словами Эреол отвернулся и надолго ушел в себя.
   Элейн моргнула. Магический тракт? Скоростной? Амоннину и не снилось... Неужели колдуны были так сильно заняты междоусобицей, что не могли создать нечто подобное в Ивстане или Угларе? У нее было еще множество вопросов, но все их пришлось отложить.
   Она вдруг поймала себя на мысли, что гнаться за секретом ЛʼАррадона и узнавать что-то новое ей интереснее, чем думать о судьбах государства. Править... Нет. Все равно нужно будет править. Секреты колдунов - для колдунов. А ученичество у Эреола создало опасную иллюзию причастности.
   Пора настраиваться на новую жизнь.
  
  ***
  
  
   Ящерица остановилась, взрыв когтистыми лапами песок. Небольшая станция, похожая на станцию дилижансов в Ивстане, казалась неправдоподобно крохотной и к тому же заброшенной. Люди не толпились у входа, никакие дороги, кроме главной, не отходили лучами во все стороны, как стоило ожидать. Элейн ступила наружу из повозки, и в лицо тотчас ударил горячий ветер. У воды такого не было. В глубине континента оказалось неожиданно жарко, хотя проехали они сравнительно немного.
   - Нам вниз, - Эреол взял ее под руку.
   - Вниз?..
   Внутри станция оказалась верхней площадкой лестницы.
   Широкие черные ступени спиралью уводили вглубь. Потолок и стены были выложены плитками из красноватой глины. Свет давали какие-то сияющие нити, протянутые над лестницей.
   Элейн осмотрелась. Все, кто вышел из повозки, спокойно спускались вниз. Ступени были довольно крупными, оставалось только порадоваться, что, отправляясь сюда, она переоделась в орталинский костюм, приобретенный с утра Эреолом у какого-то купца из Детей моря. Костюм представлял собой юбку-брюки до щиколоток, рубаху с широкими рукавами, которую следовало подвязывать широким поясом, и сандалии. Все удобное, светлое и неотличимое от нарядов местных жителей. Теперь становилось ясно, почему здесь не побегаешь в амоннинских широких юбках.
   Внизу обнаружилась широкая многолюдная площадка, освещенная целым клубком мерцающих под высоким потолком нитей. Элейн улыбнулась, узнав знакомые приметы. Торговец с какими-то длинными палками... Понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это не палки, а тонкие спицы, на которые нанизаны в ряд крохотные румяные пирожки. Блюдо, судя по толпе, собравшейся вокруг торговца, пользовалось огромной популярностью. Платформы, от которых отходили вместительные автомотрисы и скрывались в ярко освещенных туннелях, сумки, узлы, крики, ругань... Нет, все-таки люди везде одинаковы. Даже в таких полулегендарных местах, как Орталин.
   - Как здесь обменять амоннинские монеты? Я хочу такой пирожок! - заявила Элейн, дернув Эреола за широкий полотняный рукав. Колдун усмехнулся.
   - Менять нужно было в порту... Пойдем, я тебе куплю. Это сатхи. Ими запасаются, если дорога предстоит очень долгая, а до Шадх-Орта по магическому тракту около часа, - он извлек из кармана пару мелких монет.
   - А почему нельзя построить такие тракты в Амоннине? - спросила Элейн минутой позже, вонзая зубы в верхний пирожок. Внутри обнаружилась начинка из угольно-черного, но умопомрачительно вкусного варенья. - Неужели ваши с ЛʼАррадоном свары отнимают все время и силы?
   Внутри второго пирожка оказалось плотное кисло-сладкое желе. Здесь что, начинка в каждом разная? Любопытство проснулось вместе с голодом.
   - Дело не в этом, - терпеливо пояснил Эреол. - В Орталине существует внутренний магический фон, и он намного сильнее, чем амоннинский. Это как полноводная река - она может течь свободно, а может влиться в нужное русло, если ее направить. Такой тракт и есть русло. Магии нужна цель, тогда она на многое способна. Отчасти поэтому ЛʼАррадон так и не смог прижиться здесь после того, как местная магия его отторгла. Если бы не отторжение, ему бы и не понадобилось покорять каждый город отдельно и прикладывать усилия, чтобы вернуть себе континент... Наша автомотриса.
   Самоходный вагон при ближайшем рассмотрении оказался похожим на железнодорожный. Элейн видела железную дорогу в Амоннине, но на небольших расстояниях все равно использовались упряжки миспардов. А здесь, выходит, такая же, только работает на магии и передвигается под землей? Интересно, а почему именно под землей? Вдруг захотелось остаться в Орталине хотя бы на декатель и изучить местный быт.
   Жаль, что это вряд ли получится...
  
  ***
  
  
   Причина, по которой магический железнодорожный тракт был проложен под землей, выяснилась, когда автомотриса остановилась под въездом в Шадх-Орт.
   - Не повезло, прибыли в разгар песчаной бури, - прокричал Эреол, прикрывая рот рукой и крепко держа Элейн под локоть. Ее буквально сдувало горячим ветром. Раскаленные песчинки, разом взвихрившиеся, точно по чьей-то злой воле, казались крохотными иглами, которые вонзались в незащищенные участки кожи. Элейн подумала, что у нее, должно быть, уже все лицо окровавлено. А ведь они только-только выбрались на поверхность. Остальные попутчики выглядели ошарашенными, насколько можно было рассмотреть их в этой каше из горячего песка. Впрочем, штурмовать узкую полоску пути между выходом со станции и городскими воротами рискнули немногие. Остальные, увидев, что происходит на улице, предпочли отсидеться под землей.
   Эреол поднял голову, взглянул на башенки над стенами Шадх-Орта... и вдруг песчинки резко перестали жалить. Между станцией и воротами образовался защищенный коридор, за пределами которого все так же бушевал шторм.
   - Прогнозы обещали бурю только послезавтра, - непринужденно пояснил колдун. - Теперь, правда, ЛартʼТаор уже должен был заметить, что я позаимствовал немного энергии из магического поля города, но это неважно. Все равно пришлось бы выдать себя.
   - А раньше, когда ты не экономил силы, ты был способен на это сам? - Элейн завороженно смотрела, как рои песчинок бьются в невидимую преграду и отскакивают небольшими фонтанчиками. - Обезвредить песчаную бурю... хотелось бы посмотреть, что еще.
   - Песчаная буря - это мелочь... Да, в свое время я многое делал, даже не задумываясь, сколько сил на это уходит. Может, ты еще застанешь меня таким, - хмыкнул Эреол. Городские ворота открылись и снова сошлись за спинами путников.
   Внутри стен ветер поутих. Песка здесь не было. От площади перед воротами в разные стороны расходились три улицы-колодца, кажущиеся еще более узкими и тесными из-за того, что дома, плотно стоящие по обе стороны, насчитывали несколько десятков этажей в высоту. Элейн подняла голову и увидела, что где-то в вышине на фоне тонкой полоски неба виднеются сходящиеся над улицей металлические листы крыши. Было почти темно. На уровне первых этажей горели длинные ряды одинаковых граненых фонарей из теплого желтого стекла.
   Не успела Элейн как следует разглядеть все, как прямо перед ней возник песчаный смерч.
   От неожиданности она вцепилась в руку Эреола. Но тут же выпустила ее - колдун оставался непроницаемо спокойным, а значит, бояться было нечего. И действительно, покрутившись пару секунд, смерч соткался в высокого поджарого мужчину с густыми седыми волосами, одетого в темно-красный костюм с вышитым поясом. Мужчина всмотрелся в прибывших с точно такой же тревогой и подозрением, как Элейн всматривалась в него.
   - А! - воскликнул он наконец и поднял руку в подобии приветственного жеста. - Я целую вечность ждал, пока ты вернешься сюда, мальчишка! Догадался все-таки?
   Эреол медленно кивнул. По его лицу можно было решить, что еще о чем-то он догадался прямо сейчас, после этого возгласа.
   Мальчишка? Элейн не знала, смеяться ей или начинать бояться за странного старика без морщин. Ей еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Эреола - Эреола! - кто-то называл так пренебрежительно. Это из-за той истории семисотлетней давности?
   - Сафалвеф, ЛартʼТаор, - поздоровался ее спутник. С первыми же звуками его голоса ЛартʼТаор разом сник и почему-то побледнел. - Да, я вернулся. В прошлый раз под действием заклинания правды ты сказал занятную вещь. Что сможешь рассказать все, что мне нужно знать о ЛʼАррадоне, когда тот будет достаточно слаб, чтобы этого не услышать... Так вот, можешь начинать.
  
  ***
  
  
   Элейн молча слушала разговор, и с каждым мгновением ей становилось ясно, что происходит что-то не то.
   Образ ЛартʼТаора уже успел сложиться у нее в голове по рассказам Эреола. И теперь, увидев полулегендарного иерарха воочию, послушав, как он говорит и, главное, что говорит... она не могла отделаться от ощущения фальши. Как будто эту живую легенду заменили на дорогую и качественную куклу...
   Совсем как Вистария среди своих фрейлин.
   Кукла фарфоровая 'Королева'. Купеческий дом Винидари - лучший фарфор обоих континентов на протяжении трех веков.
   Кукла фарфоровая 'Иерарх'. Купеческий дом Винидари...
   Элейн сделала над собой усилие, как если бы пыталась проснуться. Что-то не то. Или с ней, или с окружающими. Неужели Эреол этого не замечает?
   А ведь ЛартʼТаор не говорил и не делал ничего странного или необычного. Просто сидел в своем помпезном золотистом кресле в пустом Зале Правления, куда пригласил гостей, просто отвечал на расспросы Эреола - исчерпывающе и с готовностью, - и все происходящее напоминало бы обычную аудиенцию у главы свободного города, если бы не эта разлитая в воздухе эфемерная фальшь...
   - Значит, ты заметил, что ЛʼАррадон начал слабеть, когда его силу вынудили вредить ему самому, - говорил ЛартʼТаор без всякого выражения. - Поздравляю тебя, мальчишка. Да, это единственный способ его победить. Его же силой, обращенной против него...
   ...Или все же была странность? В этой фамильярности, в этой размеренной до заторможенности речи, в этих паузах, в течение которых иерарх Шадх-Орта просто сидел, уставившись куда-то вперед, в пустоту, сквозь массивные колонны, изрисованные золотой вязью, сквозь высокие двери и белоснежные стены - а Эреол спокойно ждал, ничему не удивляясь и не проявляя нетерпения.
   - Сила не обратится против него. Это невозможно, - отрезал Эреол.
   - Напрямую - нет. Но можно заставить ее обратиться. Не мне тебя учить, как извлекать из сущности те силы, которые в нее вложил создатель, и делать зеркальный клинок, мальчишка. Ты сам многому научился за те века, которые тебе посчастливилось урвать у вечности...
   Речь ЛартʼТаора к концу тирады состояла больше из пауз, чем из слов. А потом он широко распахнул водянистые глаза и, не успела Элейн понять, чей взгляд они ей напоминают, закончил через силу, будто насильно выталкивая из глотки слова:
   - ...Урвать, потому что я не успел удавить тебя в колыбели.
   'Я не успел'? Он о себе или...
   Но Элейн так и не хватило нескольких секунд, чтобы самой сформулировать шокирующую догадку, молнией вспыхнувшую в голове.
   Потому что ЛартʼТаор выплюнул последнее слово и тут же, без пауз, рассыпался киноварным песком. Прямо в своем кресле-троне иерарха.
   Песчинки тонкой струйкой сбежали с сиденья на белоснежную плитку пола.
   Элейн ожидала чего угодно. Но только не этого.
   - Сила, которую заставили обратиться против своего обладателя... - негромко произнес Эреол. - ЛʼАррадон в Амоннине сейчас, должно быть, испытал сильное потрясение. Жаль, что он скоро поймет его природу и будет в курсе наших планов.
   - О чем ты говоришь? - резко спросила Элейн. - И что, Хешшу раздери, здесь только что произошло?
   - Только что, - Эреол подошел ближе к креслу, извлек из кармана бумажный пакет и принялся собирать песок, - ты видела наглядный пример, как живет, действует и разрушается та магия, при помощи которой ЛʼАррадон контролирует короля, королеву... и можно только догадываться, кого еще. Не совсем в чистом виде, потому что ЛартʼТаор был скорее экспериментом, чем полноценным созданием. Но суть одна.
   Песка оказалось неожиданно мало. Эреол запечатал пакет и отвернулся от кресла.
   - Есть такой скверный орталинский вид магии, Элейн. Создание атхатонов. Самый отвратительный способ контролировать людей... точнее, то, что от них остается. Атхатон - это слепок души и личности человека, полностью жизнеспособный и сохранивший все свои изначальные черты за двумя исключениями. Во-первых, для атхатона создается новое тело - копия старого, а во-вторых, это существо будет целиком и полностью лояльно своему создателю. И не сможет восстать против него. Я заставил ЛартʼТаора нарушить этот закон, и вот результат.
   - Слепок... Копия... То есть прототип атхатона должен быть мертв?
   - Однозначно. Настоящее тело ЛартʼТаора, думаю, давно рассыпалось прахом где-то в катакомбах Шадх-Орта. А вот со слепком души и личности не все так ясно. До сих пор никто не выяснил, копия это или все-таки искаженный и изломанный оригинал. Для создания копии не нужно убивать человека. Двойник - тоже сложная магия, но гуманнее и технически легче этой. А убив прототипа, можно поймать реальную живую душу и вложить ее в искусственно созданную оболочку атхатона. Мало кто изучал этот вопрос, потому что мало кому известен этот вид магии. В Орталине магическое развитие пошло по другому пути, и очень немногие унаследовали старое знание.
   - Зачем это ЛʼАррадону? И здесь, и в Амоннине? Ради влияния? Но есть ведь куча заклинаний убеждения, покорности и...
   - И их нужно постоянно обновлять и поддерживать. Не проще ли создать двор искусственных людей, который будет ненавязчиво питаться частью твоей гигантской магической мощи, но зато станет существовать постоянно и без хлопот?.. Он вполне мог так рассуждать, - Эреол обошел кресло кругом и легко спрыгнул с возвышения, на котором оно стояло. - На самом деле создание атхатонов во многом экономнее постоянного контроля.
   Элейн смотрела на его уверенные движения. В Эреола точно влили порцию свежих сил. Хотя, возможно, так оно и было. Он вполне мог впитать остаточную магию из создания ЛʼАррадона.
   А вот ее, наоборот, свалившаяся на голову информация прибила к земле. И уже пропал интерес и к Орталину, и к его многочисленным чудесам и особенностям.
   Катись к Хешшу это проклятое место, в котором появился на свет и ЛʼАррадон, и его чудовищная магия, способная перемалывать живых людей, превращая их в послушных кукол, уничтожать биение жизни, заменяя его искусной симуляцией... вот откуда взялось ощущение фальши.
   Такое же... точно такое же, как то, что возникало, стоило посмотреть на королеву Вистарию. На мать. В прошлом - мать.
   - Король с королевой - атхатоны? - резко уточнила Элейн.
   - Король с королевой - да, - прямо ответил Эреол. Без всяких околичностей. Не пытаясь утешать.
   Одна из черт, которые она ценила в наставнике больше всего.
   - И они исчезнут, если... Что ты сделал с ЛартʼТаором? Как уничтожить чужого атхатона?
   - Механизм один. Обернуть магию против ее обладателя. Тогда она теряет свои свойства и разрушается. Самоуничтожение. Я применил к ЛартʼТаору заклинание правды, вот и все. Сама личность, заключенная в атхатоне, могла не знать о ЛʼАррадоне ничего. Но когда на атхатоне лежит настолько сильный отпечаток магии его создателя, можно говорить через тело с самой этой магией. Что я и сделал. Считай, что я разговаривал не с ЛартʼТаором и не с его бледной тенью, а с тенью самого ЛʼАррадона... и это почти истина. Только ЛʼАррадон называет меня мальчишкой. Остальным это не приходит в голову в силу разницы в возрасте.
   Элейн выслушала это очень внимательно. Заставила себя задуматься над каждым словом. Что угодно, любые магические дебри. Только отвлечься. Только не представлять себе всю подоплеку. Только не думать, каким образом было создано то, что она считала странно изменившейся, предавшей, забывшей прошлое... но матерью.
   Матерью, которая на самом деле уже не могла ни предать, ни забыть, потому что давно покоилась... нет, не думать. Не думать, что ЛʼАррадон делал с телами.
   Теория лучше.
   - И как тогда уничтожить остальных, которые в Ивстане? Поговорить с каждым по душам при помощи заклинания? - Элейн с неудовольствием услышала в собственном голосе непривычные истерические нотки, плохо замаскированные под неумелую иронию. - Это поможет справиться с ЛʼАррадоном?
   - Нет. Наоборот. Нужно уничтожить ЛʼАррадона. Тогда его создания исчезнут сами по себе.
   Эреол чуть приподнял пакет с песком.
   - Останки тела атхатона. У меня есть частица магии ЛʼАррадона, с помощью которой я теперь изготовлю зеркальный клинок. А такой клинок - это и есть сгусток силы. Его силы. Она не может обратиться против своего обладателя сама. Но тот, кто сумеет заставить ее это сделать, способен ослабить ЛʼАррадона или даже убить. Об этом и говорил ЛартʼТаор, это и есть ключ - он сам был ключом...Пойдем, Элейн. Пора возвращаться к Детям моря. У меня есть примерный план. Если все пройдет гладко, то через два дня с ЛʼАррадоном будет покончено.
   Эреол сделал приглашающий жест рукой и направился к выходу из зала. Шаги гулко отдавались эхом под высокими сводами. Элейн какое-то время смотрела ему вслед.
   Будет покончено.
   Судя по этому неприкрытому ликованию, шансов у них много. Или Эреолу просто кружит голову близость возможной победы над старым врагом. Если только ему вообще что-то могло вскружить голову за семь веков...
   Атхатоны. Разрушение, прах и исковерканная, потревоженная в своем закономерном и правильном спокойствии смерть.
   Ликование. Праздник на костях.
   Элейн постояла еще немного и пошла следом за Эреолом. На костях? Впечатлительность не относилась к его характерным чертам. И что такое смерть нескольких десятков или сотен людей для колдуна, которому уже несколько веков?
   Пора бы уже привыкнуть.
  
  ***
  
  
   Автомотриса с мерным тихим стуком неслась вперед. В вагоне горел яркий свет от сияющих нитей под потолком, за окнами мелькал грубый камень туннелей.
   Элейн успокоилась. Точнее, не успокоилась, а постаралась загнать потрясение и шок как можно глубже, чтобы осмыслить все потом, когда останется в одиночестве. В конце концов, с самого начала можно было предполагать нечто подобное. И мать с самого начала не казалась ей родной и знакомой. Все прошло, все рассыпалось руинами и поросло травой еще десять лет назад, так зачем плакать сейчас, узнав подробности? Она продолжала цинично твердить это себе до тех пор, пока слова не начали путаться в голове.
   Поросло травой и рассыпалось руинами...
   - А что насчет разрушенной части замка? - поинтересовалась Элейн, с усилием отрывая взгляд от монотонного красно-серого фона за окном. - Ты говорил, что это важно. Это связано с атхатонами?
   - Это дает примерное понятие о масштабах подделки... - задумчиво ответил Эреол. Душевные метания подопечной его, казалось, не волновали ни капли. - Почему Кервелин после победы переехал в Ивстан вместе со всем двором? Ведь в Угларе у него был пусть не такой роскошный, но удобный и вместительный замок. Так зачем ему понадобилось переселяться - не превращать ивстанский дворец в официальную резиденцию, а переезжать туда окончательно? К тому же его собственный замок уцелел, а ивстанский был сильно поврежден. Не говоря уже о том, что столицу новосозданной империи делают, как правило, в столице главной страны, а не одной из завоеванных. Какая там официальная версия?
   - Что Кадмар расположен в гораздо более удобном месте, недалеко от океана, пути к нему свободнее, из какой части континента ни отправляйся... и дворец в горе надежнее обычного здания, построенного на равнине, - послушно вспомнила Элейн прочитанные в газетах пояснения. - Звучит логично.
   - А ремонт при переезде не сделали, наверное, потому, что ЛʼАррадон обещал быстро восстановить помещения магией. И восстановил, - хмыкнул Эреол. - У меня есть одно предположение, но оно требует проверки. Заметь, все разрушения проявлялись после вспышек ярости ЛʼАррадона. То есть после некоторой утраты контроля над собой. А раз так, то можно предположить, что обстановка замка и все эти роскошные тщательно отделанные стены - тоже что-то вроде атхатона. Только неодушевленного. Искусственная декорация, наложенная на ткань реальности. И ее существование было точно так же завязано на магию ЛʼАррадона. Это часть слаженной системы атхатонов, соединенных между собой вполне реальными жизненными узами. Своеобразная среда обитания, созданная специально для искусственных существ, чтобы обеспечивать их магической подпиткой. Из этого вытекает другой вопрос...
   Элейн молча слушала. Слишком много. Слишком много всего за один день. Это Эреол мог сопоставить все загадки и получить полную и ясную картину событий. За мыслью Эреола нужно было еще угнаться. А ей, Элейн, хватило и малой доли всего этого, чтобы потерять душевное равновесие.
   Самовнушение перестало работать. Вместо него появилась злость. На Эреола - даже больше, чем на далекого и призрачного ЛʼАррадона. Колдун, которому давно плевать на мысли и чувства живых людей, пока их силы можно тянуть через вадриты!.. Оба они хороши - вечные соперники. Но волею судьбы Элейн довелось стать союзницей только одного...
   Она одернула себя. Все это было известно и раньше. Нужно держать себя в руках.
   - Какой вопрос? - спокойно поинтересовалась она.
   - Каково соотношение атхатонов и живых людей при дворе, - сказал Эреол.
   Больше он ничего не добавил. Но прозвучало это... Элейн почувствовала, как по коже побежали мурашки. Как будто Эреол провел окончательную черту, отличавшую обычных людей - кстати, кто бы мог ими быть? Те, на кого действовало зелье Софии и не действовал дождь? Или как их еще определять? - от нежити. И приговор не подлежал обжалованию.
   На обратном пути к порту повозка была запряжена уже не ящерицей, а какой-то отвратительной гигантской многоножкой. Элейн скользнула по ней равнодушным взглядом и преспокойно села на скамью. Брезгливость, страх перед этим десятком угрожающих фасеточных глаз, сверкающих в наползающей тьме, как злая пародия на фонари? Многоножка - всего лишь обычное живое существо, такое же, как те, кого она везла в повозке к океану. Только создана природой такой вот устрашающей. Но создана хотя бы естественным путем... а не так, как ЛʼАррадон создавал своих атхатонов. Раньше Элейн испугалась бы, а теперь ей было все равно. Чаша ее впечатлений была переполнена другим.
   Не это ли причина обычного отчужденного спокойствия Эреола и ЛʼАррадона?.. Они слишком многое повидали, чтобы научиться отделять важное от несущественного.
   Отплытие обратно наметили на поздний вечер. К утру корабль купца из Детей моря должен был пересечь невидимую границу между водами Орталина и Амоннина. Границу, разделявшую мир, где шел пожирающий разум дождь, с миром, свободным от этого явления природы.
   И уже с леденящим равнодушием Элейн негромко поинтересовалась, глядя в темноту:
   - Дождь. Он не действует вообще на всех атхатонов?
   - Не знаю, - признался Эреол. - Он может с тем же успехом не действовать и на некоторых людей. Его никто не изучал на практике. Смертников не находилось. До сих пор я излагал тебе схему, в которую органично вписывались все странности. А дождь... Узнаем.
   Элейн подумала о сестре. И о ее начальнике гарнизона, к которому, София, кажется, была неравнодушна. Если дождь еще ни о чем не говорит... на Итилеана не действовало и зелье тоже. И с неуязвимостью или необычной регенерацией тоже было не все ясно. То ли рана оказалась легкой, то ли... Элейн не додумала.
   - Не рассказывай пока ничего сестре и остальным, - будто прочитал ее мысли Эреол. - Мы просто провели небольшое расследование и узнали, каким оружием можно убить ЛʼАррадона. И даже достали материалы для его изготовления. Повезло. Что удивительного, Орталин все-таки родной континент ЛʼАррадона... все ясно?
   Элейн невесело усмехнулась. Да уж. Яснее ясного. Не стоит заваливать союзников лишней информацией. Им она попросту ни к чему.
  
  ***
  
  
   - Нужно купить себе корабль, - весело заметила София, обойдя вокруг низеньких мягких диванов и овального стола кают-компании, заглянув во все иллюминаторы и внимательно изучив содержимое бара и буфета. - Когда-нибудь я этим займусь.
   Ослепительные солнечные блики рассыпались по стенам и даже потолку, переливались и скользили с места на место, когда корабль покачивался на волнах. София была в отличном настроении. Элейн с Эреолом вернулись в разгар утра. Причем с хорошими новостями - относительно хорошими. Они нашли способ убить ЛʼАррадона... Нет, София все еще оставалась противницей убийств, но начинала понемногу смиряться. Она все равно не могла повлиять на борьбу двух колдунов. А Элейн объясняла, что все происходящее было продолжением войны между Эреолом и ЛʼАррадоном.
   К тому же Софии совершенно не хотелось сейчас думать о плохом. Она распрощалась с Грейсоном каких-то пару часов назад и все еще была во власти воспоминаний. Как они дождались рассвета и вместе плавали в океане - и никто не сказал ни слова, потому что среди Детей моря многие купались вот так по утрам рядом с бартогами, весело отфыркиваясь; как она учила его разжигать небольшую переносную жаровню, а потом они вместе пили приготовленный кофе... И обменивались шутками, и целовались бегло и украдкой.
   То, что произошло ночью... Это было слишком ново и необычно, чтобы София могла решить, нравится ей или нет. Но оно напрочь уничтожило всю натянутость и принесло с собой чувство единения. Она обменялась взглядами через стол с человеком, которому предстояло стать ее мужем. В его глазах читалось обещание.
   Что ж, жестокий мир, жестокие игры, философски решила София, выслушав рассказы сестры. Голова все равно была занята другим. А все то, о чем говорила Элейн... скоро оно должно закончиться. Осталось совсем чуть-чуть. Собственно, Эреол и позвал всех в эту кают-компанию пустого корабля, чтобы обсудить план действий.
   Колдун уже сидел на бело-зеленом полосатом диване за столом. Рядом с его рукой на столешнице лежал... нож. Нет, кинжал. Только какой-то странный. Клинок из красного металла, выглядящего жутко горячим, хотя его совершенно точно никто не нагревал. Тонкая черная рукоять. Лезвие прямо светилось, как будто его держали над огнем... Неужели это и есть то самое оружие? И его достали так легко! Тогда почему Эреол не добыл его раньше и не расправился со своим противником? София поспешила задать этот вопрос сестре.
   - Его так просто не достанешь. ЛʼАррадон защищал даже самые отдаленные подходы к тайне своей уязвимости. Просто сейчас он ослаблен, вот и... - пояснила Элейн. Она была молчаливее, чем обычно, и казалась встревоженной. Хотя это и понятно. Она уже сказала Софии, что отправится в Кадмар вместе с Эреолом... почему-то без остальных реваншистов.
   В кают-компанию наконец вошел замешкавшийся где-то Дарн, и Эреол немедленно заговорил.
   - Итак, наш план таков, - сказал он. - Элейн и я пробираемся к ЛʼАррадону и делаем все, что нужно. От вас требуется следить за новостями и вмешаться, если что-то пойдет не так. Связные вадриты у вас есть.
   - Что? - резко переспросил Итилеан. София снова взглянула на него и поморщилась. Вечно ему требуется вмешаться, особенно когда речь идет о драке... Эреол ведь сказал, что они с Элейн вполне способны справиться сами.
   Она вдруг ужаснулась сама себе. Получается, если сестра отправляется на рискованную вылазку, то это ничего, а если жених рвется присоединиться, это плохо? Однако Эреол не оставил ей времени обдумывать собственную безнравственность.
   - Тащить с собой вас всех - это лишнее. Вы уже выполнили свою миссию. К тому же вы сможете помочь, если что-то пойдет не так. Только избегайте Кадмара, над ним все еще стоит магический купол...
   - Купол может стоять и над дворцом, при чем здесь это? - раздраженно перебил Итилеан. - Я бы вообще не надеялся остаться незамеченным. Лучше придумайте способ довести дело до конца при условии, что ЛʼАррадон будет знать о покушении.
   Элейн переглянулась с Эреолом. И Софии не понравился этот взгляд. Точно сестра и колдун делили какую-то тайну, в которую не посвятили остальных. Примерно как они с Грейсоном... но тайна эта касалась не только двоих.
   - Он знает, - буркнул Эреол. - Он должен был заметить... наши поиски. Я попробую отвлечь его, но у меня может и не получиться. Наши магические силы сейчас несоизмеримы. Ждите за городом и следите за вадритами. На месте разберетесь. А вам, София, я бы вообще рекомендовал остаться здесь.
   - Нет! Я вовсе не такая слабая! - запротестовала София. - Я могу стоять на страже, если понадобится, и...
   Колдун махнул рукой и снова переглянулся с Элейн. Нехорошим всезнающим взглядом.
   - Ладно. Воля ваша.
   Он, похоже, не возлагал особых надежд на помощь отряда реваншистов. И явно знал намного больше, чем рассказывал.
   - Отплываем завтра с утра, - подытожил он.
   София вздохнула. Она уже догадывалась, что не сможет сомкнуть глаз.
  
  Глава 15. Смеяться в пустоту
   - Почему днем? - спросила Элейн. - Разве не удобнее было бы застать ЛʼАррадона врасплох ночью, когда он спит?
   Серовато-голубой дворец-гора возвышался впереди, серебристо поблескивая стеклом фасадов на ярком обеденном солнце. По подъездной аллее сновали туда-сюда слуги, время от времени вниз спускались экипажи. Жизнь била ключом.
   И мимо всех этих людей предстояло пройти незамеченными, умудриться обмануть магический купол, который, как утверждал Эреол, был натянут над замком в целях предосторожности, найти ЛʼАррадона, заманить его в ловушку и убить... и еще отвлечь так, чтобы он ожидал угрозу с другой стороны. Элейн сомневалась, что скудных магических сил Эреола на это хватит, но ничего не могла сделать. В конце концов, ему виднее. От нее требуется только вести себя соответственно личине и делать все, что он скажет.
   - ЛʼАррадона не застанешь врасплох во время сна. Он не настолько глуп, - отрезал Эреол. - Днем нет дождя и у нас больше возможностей для маневра. А теперь пойдем. Для всех вокруг, в том числе для купола, мы - слуги.
   - А тебе хватит сил, чтобы обмануть купол? - осторожно продолжала Элейн.
   - Я сделаю все, что смогу, но... лучше не задерживаться на одном месте. Я не уверен до конца, - Эреол говорил с чуть заметным раздражением. Собственная слабость его явно угнетала.
   Однако в замок они проникли свободно. На нижних этажах, где располагалась кухня, прачечные и множество кладовых, на 'слуг' действительно не обратили внимания. В одном из коридоров Эреол осмотрелся, увидел настежь распахнутые двери какой-то кладовой и подтолкнул Элейн туда.
   Кладовая оказалась вещевой. От пола до потолка вдоль стен возвышались вместительные полки, по узким проходам между ними протискивались измотанные слуги с ворохами материи в руках, кое-где к полкам были приставлены лесенки, и горничные, опасно балансируя, карабкались вверх и спускались с новыми комплектами покрывал, штор или постельного белья в охапке...
   Элейн стало интересно, что сейчас творится среди придворных, о чем говорят у фрейлин - что изменилось со времени ее побега. Сорвался ли бал в честь принцессы Дорры? Как встретили свиту невесты Веина? Наверное, гости еще не обосновались, раз слуги продолжают лихорадочно таскать туда-сюда разные необходимые мелочи... Эреол нашел безлюдный уголок за полками и тихо заговорил:
   - Найди ЛʼАррадона. Это просто, он не отходит от короля. Вымани его вниз, в пыточную, скажи, что в городе поймали какого-то мага, причастного... да хоть к 'Листку госпожи Вирузим'... и сейчас пытают его. ЛʼАррадон должен прибежать, магов же нельзя пытать, это чревато бесконтрольными выбросами силы. Возьми вадрит-хамелеон, я усилю его действие, но не задерживайся рядом с ЛʼАррадоном надолго. Я буду ждать в пыточной и, если получится, убью его зеркальным клинком сразу же.
   - В пыточную? - тревожно переспросила Элейн. Вчера они уже обсуждали с Эреолом варианты, но... Требовалось безлюдное место, куда можно было бы вызвать ЛʼАррадона, чтобы расправиться с ним там, а не рисковать на виду у всех, пусть даже половина этих 'всех' в случае успеха и рассыпалась бы атхатонским прахом. Но Эреол сказал, что с окончательным вариантом определится потом. И вот...
   - Да, за допросными, последняя дверь, если зайти не с лестницы, а по подвальному этажу, - с раздражением напомнил колдун. - Не теряй времени, с каждой секундой наша маскировка тает вместе с моими силами!
   Элейн молча развернулась и бросилась к главной лестнице.
   Скоро. Совсем чуть-чуть. На словах все так просто! Найти, вызвать, и вскоре с ЛʼАррадоном будет покончено. И хваленая его защита не сможет справиться с зеркальным клинком, который обратит против колдуна его же магию. А от своей собственной магии спасения нет...
   Хорошо бы. Хорошо бы Эреол оказался прав.
   Где сейчас может быть колдун? А король? Судя по активности слуг... хотя бы весь двор не оказался на выезде где-нибудь в лесу. А впрочем, не похоже - вон герцог Сарт с каким-то анаростийцем, вот троица фрейлин из свиты Вистарии... Знакомые прошуршали платьями мимо Элейн, не узнав. Она достигла уже середины дворца, уцелевших залов и коридоров, где сейчас ярко сияли магические огоньки, имитировавшие солнечный свет. Двор жил обычной жизнью. Где же Кервелин и его хозяин?
   Элейн метнулась к Залу приемов - закрыто. Для обеда еще рано... для завтрака поздно... Проверить, может, король у себя в кабинете? Неужели ЛʼАррадон сопровождает его даже там? Хешшу. С самого начала все пошло наперекосяк.
   А когда все не ладится с самого начала, от продолжения тоже не стоит ожидать успеха... Нет, прочь суеверия. Может, он в зале Совета Министров? Вместе со своим Кругом... Элейн припомнила паутину замковых коридоров и метнулась прочь от закрытой двери Зала приемов кратчайшим путем. Через разрушенную часть дворца.
   ...Ей показалось или повреждения, как язва на живом теле, постепенно расползались в разные стороны? Сразу после вспышки ярости ЛʼАррадона, уничтожившей бальный зал, тронный и еще несколько центральных помещений и коридоров - точнее, не уничтожившей, а превратившей в старые руины, - граница разрушений проходила на уровне первого поворота коридора. Элейн точно это помнила. Эффект магической волны, остановившейся, когда столкнулась со стеной. Так почему теперь эта стена напоминала гротескное каменное кружево - и отнюдь не роскошной резьбой, а причудливым узором выбитых камней?
   Разрушения затронули и часть одной из лестниц. Ту самую, по которой Элейн некогда бежала к покоям Арн-Фальета, чтобы подбросить тому бумаги короля. Теперь, глядя на щербины и выбитые ступеньки, Элейн усомнилась, а безопасно ли идти по этой лестнице... и вдруг услышала голос.
   Мужской голос. В самом сердце разрушенной части замка, куда ЛʼАррадон строго-настрого воспрещал входить всем придворным - интересно знать, почему? Не потому ли, что теория Эреола соответствует истине и в руинах не действует поле магической подпитки атхатонов?
   Так или иначе, но густой низкий голос продолжал говорить что-то монотонное и без выражения совсем рядом, за одной из кружевных стен. Эхо искажало тембр, но он казался знакомым.
   Недолго думая, Элейн осторожно пошла на звук. Она была почти уверена, что нашла ЛʼАррадона. Бродящим по развалинам в одиночестве, точно гиена, и бормочущим... заклинания, наверное.
   ЛʼАррадон стоял склонив голову и втолковывал что-то не неизвестном языке разбитому полу тронного зала. Поодаль скалились щербинами колонны.
   Элейн прижалась к стене, пытаясь унять сердцебиение. Все опасения и тревоги, которые она до сих пор вытесняла прочь из мыслей, обрушились на нее разом. Ее раздирали два противоречивых побуждения. Уйти отсюда, найти Эреола и сказать, что не справилась и вообще не рискует лишний раз заговаривать с ЛʼАррадоном... и наоборот, броситься к ЛʼАррадону, наговорить любой лжи, лишь бы тот поскорее спустился в пустую пыточную, и покончить с ним навсегда.
   Только бы поскорее. Или то, или другое. У Элейн больше не было сил выжидать, выслеживать и готовиться. Особенно готовиться.
   Она подавила оба желания и задумалась. Подойти к ЛʼАррадону здесь - значит, как минимум вызвать у него подозрения...
   Элейн бросилась к границе разрушений, выскочила в неповрежденный коридор и громко крикнула в дыру в стене:
   - Господин ЛʼАррадон!
   Бормотание, еле слышное отсюда, немедленно прекратилось.
   - Господин ЛʼАррадон!
   - В чем дело? - наконец откликнулись из руин. Послышались стремительные шаги. ЛʼАррадон вышел на зов, и в Элейн вперился пронзительный взгляд водянистых глаз.
   - Я искала вас по всему замку, и мне сказали, что вас видели где-то здесь... - она постаралась говорить естественно, а нервозность и страх разоблачения замаскировать под робость и почтение. - Вас срочно зовут в нижнюю пыточную. Там, кажется, поймали какого-то мага...
   Элейн понятия не имела, кого сейчас видит ЛʼАррадон. Служанку? В общем-то, за ним могли послать и служанку... Ассистентку кого-то из придворных магов? Нет, все их ассистенты - мужчины... Но ЛʼАррадон как будто ничего не заподозрил. Он с сомнением вскинул густую бровь:
   - Поймали мага?
   - Я не знаю, меня просто отправили искать вас. Господин Даммис приказал... - Элейн с трудом вспомнила имя хотя бы одного придворного мага и решила, что все станет выглядеть натуральнее, если 'посыльная' не будет осведомлена о происходящем до мелочей. Она искренне надеялась, что ЛʼАррадон не видит, как у нее колотится сердце.
   - Скажи им - я сейчас приду, - наконец бросил он и отвернулся. Элейн тенью метнулась прочь.
   Пыточная была избрана Эреолом для воплощения плана, потому что находилась поодаль от допросных и от поста гвардии. Это был отдельный каменный мешок, хорошо звукоизолированный и расположенный особняком. Пользовались им теперь редко. Раньше, при предках Молионов, еще до Молионов, поговаривали, в специальных желобках не просыхала кровь... Ныне же это был просто пустой зал с развешанными по стенам странными приспособлениями. Его держали закрытым. Но вадрит справился с этим играючи.
   Элейн шла туда, и ее не оставляло чувство, что она сделала что-то непоправимое.
   Хотя сделай она что-то непоправимое, ЛʼАррадон едва ли отпустил бы ее...
   ...Она проскользнула в приоткрытую дверь. Эреол вскинул голову, кивнул, и...
   Элейн жестко схватили под руки. Хотя вокруг не было больше ни души.
   Она вскрикнула от неожиданности. Пусто. В зале она видела только себя и Эреола, но это явно была не его магия, потому что его руки в ту же минуту вывернулись под неестественным углом.
   И лишь секунду спустя из воздуха проступили фигуры.
   Гвардия.
   Десятки гвардейцев, оцепивших зал, стоящих вдоль стен и у входа, держащих за руки и Элейн, и Эреола...
   ...ЛʼАррадон едва ли дал бы ей уйти.
   Он и не дал.
   Их спонтанно избранная ловушка для ЛʼАррадона сослужила службу ему самому. А он основательно подготовился.
   - Хорошо сработано, - произнес ЛʼАррадон, входя в пыточную. - А теперь предоставьте их мне.
   В следующий миг Элейн резко подтолкнули к Эреолу, и вокруг них обоих из воздуха соткалась металлическая клетка.
   - Гордись, мальчишка, - произнес ЛʼАррадон, подходя к прутьям, - ради того, чтобы схватить тебя, мне пришлось подумать и даже использовать магию. Ты меня почти перехитрил.
   Он поднял руку, и зеркальный клинок вылетел из-за пояса у Эреола.
   Элейн увидела, как наставник на миг прикрыл глаза, будто соглашаясь с неизбежностью. И тогда ей стало по-настоящему страшно.
   Клетка. Гвардия. ЛʼАррадон в полном блеске и Эреол с мизерным запасом сил. Оружие у них отняли. Даже если сейчас активировать связной вадрит, реваншисты прибудут слишком поздно - и то, если смогут сюда попасть. Как-то же ЛʼАррадон понял, что задумали они с Эреолом. ЛʼАррадон умудрился отследить весь план... Хешшу, как ему это удалось? На это способны все сильные колдуны, когда не стеснены в магии?
   Или о чем там полагается думать перед смертью?..
   Элейн сжала в кармане накидки связной вадрит. Хотя и была уверена, что его немедленно отнимут. ЛʼАррадон бросил на нее рассеянный взгляд...
   - Как ты это сделал? - вдруг спросил Эреол, и противник отвлекся.
   - У Софии конфисковали твой вадрит, - сказал он. - Или ты думаешь, я не догадался бы, что он не мой?
   - Я знаю, что после Софии ты догадался намного о большем, чем авторство вадрита. Я спрашиваю, как? - с раздражением повторил Эреол. - Я же стер свой магический след.
   - Но ты не стер маскировочную магию. И не мог стереть. Что-то одно обязательно остается. Стирали магический след - осталась маскировка, убрали маскировку - обнажился след... Один из признаков магического воздействия всегда есть на любом магическом предмете. Только маскировку обычно воспринимают как чистый лист, ее не видят, на то она и маскировка. Я просто приподнял этот лист... А дальше все просто. Она уникальна. Мне оставалось только следить, кто еще, замаскированный той же магией, появится в окрестностях, - пояснил ЛʼАррадон.
   Элейн видела, как раздуваются его ноздри. Ловила каждое движение рук. Любое могло стать смертоносным. Любое могло продолжиться вспышкой заклинания, а потом... оборвать все существующее, стереть в ничто, сделать ее саму ничем. Элейн не верила в Богиню Мира и загробную жизнь. Эреол не был религиозен, не прививал религиозности и воспитаннице. Она просто не задумывалась над этим, потому что все ее мысли с самой ранней юности занимала только подготовка к свержению Лерринтов.
   Которая так бесславно заканчивалась прямо здесь и сейчас.
   Несколько минут, истраченные ЛʼАррадоном на объяснение, были просто данью уважения старому врагу.
   Где-то за спинами гвардейцев, загородивших выход, открылась дверь. Элейн с изумлением увидела группу реваншистов. Быстро же они отыскали это место...
   Надежда погасла сразу же.
   Сразу, как только Элейн разглядела конвой. Гвардейцев было так много, что они смешались в глазах, и на какую-то отчаянную секунду могло показаться, что Дарн, Таренн и Итилеан идут сами по себе и с каким-то чудодейственным способом все исправить в арсенале... хотя она отлично знала, что никаких способов не было и быть не могло. Даже если предположить, что ЛʼАррадон никак не влиял на реваншистов. Против такого сильного колдуна и такого количества гвардии ничего не поделаешь.
   Последней ввели бледную до синевы и трясущуюся Софию.
   И неизбежность снова встала во весь рост.
   - Сопротивлялись? - небрежно спросил ЛʼАррадон.
   - Пытались, - глава отряда гвардейцев дернул Таренна за скованные руки, и непривычно толстая цепь, связывающая наручники, нехотя звякнула. - Мы сделали все, как вы сказали...
   - Ладно. Присмотрите за ними пока.
   Дарн дернулся, но руки были сведены за спиной, а вокруг толпились гвардейцы.
   Итилеан поймал взгляд Софии и что-то сказал ей одними губами.
   Нет.
   Нет, нет, нет! Ведь невозможно, чтобы все это сейчас исчезло в одночасье. Жизнь просто не может закончиться вот так и вот здесь. Без шансов выбраться. В этом безнадежном спокойствии, скользящем во взгляде ЛʼАррадона, устремленном на узников. Так буднично и обычно... так беспомощно. И даже Эреол стоял тихо, обреченно ожидая развязки. Хотя ему лучше знать, может ли он что-то сделать. И если он понимает, что не способен спасти ни себя, ни Элейн...
   ЛʼАррадон чуть склонил голову:
   - Мне будет в чем-то даже недоставать тебя, Эреол. Ты был достойным противником.
   Эреол молча смотрел на него исподлобья. Спокойно. С ожиданием.
   С едва различимой насмешкой.
   И никто не пришел на помощь. Чуда не произошло. Реваншисты так и остались скованными, никто не ворвался в дверь, ничто не потревожило молчания. А ЛʼАррадон резко вскинул руку, и с пальцев сорвалась ослепительная молния...
   Эреол вдруг с силой толкнул Элейн в сторону. Она отлетела в угол, больно ударившись о решетку.
   А он махнул рукой и прыгнул в противоположный угол. Молния вдруг изменила траекторию... и врезалась в заднюю стенку клетки. И Элейн почувствовала, как металл под боком исчезает. А потом увидела, что клетка вспыхнула белым пламенем, которое слепило, но не обжигало. И все решетки разом растворились в воздухе!
   ЛʼАррадон больше не тратил времени на слова. Он метнул в Эреола новую молнию. И еще одну. И еще.
   Гвардейцы сзади бросились на перехват, но отлетели к стене точно так же, как Элейн. Одного из них молния задела на излете, а Эреол мельком оглянулся, и Элейн показалось, что в глазах его что-то слабо вспыхнуло. Гвардеец не устоял на ногах и рухнул прямо на нее. Ругнулся, вскочил...
   Элейн не поняла, что произошло. Но что-то все-таки произошло. Приятели гвардейца уставились на нее с разинутыми ртами. Она даже на миг отвлеклась от неравного боя колдунов. Взгляд скользнул ниже...
   Элейн не увидела собственного тела. Оно исчезло! Но она прекрасно чувствовала и руки, и ноги, и ноющую боль от ушиба. Она была невидимой!
   Абсолютно невидимой, как эти гвардейцы в ту минуту, когда она сюда вошла!
   Она вскочила и отбежала от того места, где только что еле копошилась, пытаясь встать. Встряска придала сил. Она была невидимой! Эреол как-то сделал это! Или не Эреол, а... Элейн осторожно провела по телу ладонями, посматривая в сторону гвардейцев. Те пока слепо размахивали руками в нескольких метрах от нее. Пальцы наткнулись на что-то острое на поясе. Крючок! Нет, сломанное крепление. Элейн потянула за него. В руке оказалось что-то круглое... точно такое же, как пряжки на ремнях гвардейских мундиров.
   Все понятно. Это были вадриты невидимости. Эреол ей немного помог. ЛʼАррадон изготовил их для гвардии или для одного отряда. И вот один из них оказался в руках Элейн.
   Эреол немного помог ей... спасти только себя. Но никак не его и не других.
   Вспышки и суматоха не давали рассмотреть, что творится в противоположной части зала. Ее наставник все еще сопротивлялся. ЛʼАррадон воздел уже обе руки...
   Эреол воспользовался этим и бросился на него врукопашную.
   Подобного тот явно не ожидал. От колдуна, привыкшего сражаться исключительно магией в течение нескольких веков, вообще никто не стал бы ожидать банальных ударов кулаками... но Эреол в последнее десятилетие был очень ограничен в магии. А ЛʼАррадон...
   ЛʼАррадон окутал молниями все свое тело. Лицо Эреола исказилось от боли. А потом... Элейн не видела, что сделал наставник, но в следующее мгновение в сторону от сцепившихся в смертном бою противников отлетело что-то тонкое и блестящее. Сверкнуло красновато-белым огнем и погасло... не так-то далеко от Элейн.
   Она поняла, что это, минутой раньше наблюдавших за легкой вспышкой гвардейцев. И кинулась на свою добычу коршуном, не заботясь, что может задеть кого-то и привлечь к себе внимание. На том месте, где она только что была, действительно возникла небольшая потасовка, но Элейн успела отскочить на несколько шагов, проворно схватив то, что бросил ей Эреол.
   Зеркальный клинок, отвоеванный обратно у ЛʼАррадона.
   Элейн показалось, что он обжег ей руки. Эреол хочет, чтобы она это сделала? Убила ЛʼАррадона? Глупый вопрос. Эреол держится из последних сил, умудряясь черпать откуда-то крохи магии, а она стоит и еще сомневается! Не от Софии ли нахваталась избыточного человеколюбия? Она невидима, хотя гвардейцы кружат по залу, пытаясь найти ее на ощупь, и вот-вот схватят, потому что их много, а свободного места мало; клетки нет, подойти к сражающимся колдунам никто не решается. Улучить момент и...
   Она метнулась к ЛʼАррадону. Тот как раз отшвырнул Эреола на шаг и пригвоздил к полу взглядом. Элейн видела, как наставник пытается вырваться, но скудные магические силы окончательно оставили его. А ЛʼАррадон вскинул руку... Элейн показалось, что молния сорвется с его пальцев раньше, чем она успеет вонзить клинок в спину.
   Сейчас!
   И, больше не колеблясь, она резким движением ударила ЛʼАррадона зеркальным кинжалом.
   Лезвие скользнуло по ребрам. Колдун обернулся так стремительно, что на миг приобрел сходство со смертоносным черным вихрем. Рука его метнулась к запястью Элейн, но та успела отскочить. ЛʼАррадон ее явно видел. Гвардия бросилась на перехват вслепую. В запасе оставалось не больше пары секунд.
   Элейн рванулась к ЛʼАррадону, встретила его руку острием клинка, ненадолго сбив с толку. Из рассеченной ладони брызнула темная дымящаяся кровь. От неожиданности колдун чуть замешкался...
   Элейн поймала безумный взгляд его расширившихся прозрачных глаз. Клинок вонзился в шею под кадыком.
   ЛʼАррадон остановился. Поднес к кинжалу обе руки, схватился за рукоять, пытаясь выдернуть... Послышалось тихое шипение. Рукоять жгла кожу на его ладонях. Он еще раз потянул за нее... и рухнул на пол навзничь.
   Элейн заставила себя отвернуться от этого зрелища.
   ЛʼАррадон был уже не опасен, а вот остальные... Она оглянулась на гвардейцев. Где-то поодаль легко вскочил на ноги Эреол.
   Ее больше никто не преследовал.
   Ровные цепочки гвардейцев у стен, отдельные фигуры по всему залу больше не двигались. Они застыли в какой-то полупрозрачной дымке... так показалось, пока Элейн не рассмотрела, что это не дымка - сами люди потускнели и поблекли, как выцветшие картинки. Даже серый камень стен и темные ржавые пыточные инструменты были ярче... просто они были настоящими, а бесцветные картинки - всего лишь бесцветными картинками, с каждым мигом все сильнее напоминавшими вырезанные из газеты фигурки.
   Она смотрела на это расширившимися глазами и не замечала, что делает Эреол за ее спиной. И только когда он позвал ее по имени, Элейн обернулась.
   Наставник сидел на корточках рядом с ЛʼАррадоном. Тот был еще жив. Хрипел, с отчаянным упорством пытался вытащить клинок слабеющими руками, кожи на которых уже почти не осталось - все было выжжено раскалившейся рукоятью... В глазах, когда-то неприятно водянистых, а теперь просто прозрачных, как хрусталь, застыла мука. Наконец руки ЛʼАррадона упали в последний раз.
   - Ты тоже был достойным противником... - шепнул ему Эреол. Губы поверженного врага шевельнулись, но из горла вырвался только хрип.
   Элейн опустилась на колени, стараясь не смотреть на алые пузыри в уголках губ умирающего. Кровь пачкала подол.
   - Он не может умереть, пока ты не выдернешь кинжал, - сказал Эреол. - Выдернуть способен только тот, кто нанес удар. Это мне следовало его убить... Хотя ты - тоже не худший вариант.
   - Что ты имеешь в виду? - удивилась Элейн. Но наставник лишь нетерпеливо кивнул на ЛʼАррадона.
   Элейн протянула руку и выдернула кинжал.
   Рукоять не обожгла ладонь, не случилось ничего сверхъестественного. ЛʼАррадон закрыл глаза и затих.
   А потом без всякого предупреждения его тело вспыхнуло темно-алым огнем. И вся эта огненная масса рванулась к Элейн и охватила ее.
   Элейн закричала. Ей показалось, что каждая косточка, каждый нерв горят отдельно, плавятся в этом пламени... трупном пламени, прощальном привете ЛʼАррадона. Да сделайте же что-нибудь! Перед глазами полыхали багровые отсветы, пол раскалился и жег колени. Краем сознания Элейн отметила, что Эреол не спешил на помощь! Он просто сидел на корточках, оставаясь неподвижным, и смотрел на нее с выражением всезнающего всепонимающего сочувствия...
   Голову стиснул огненный обруч, и Элейн потеряла сознание.
  
  ***
  
  
   По крайней мере, ей так показалось.
   Она пришла в себя в той же позе и на том же месте. Эреол все так же сидел на корточках и пристально смотрел ей в лицо. Только на полу больше не было тела ЛʼАррадона. Осталась горсть разметанного пепла, потерявшего всякое сходство с очертаниями человеческой фигуры.
   Элейн пошатнулась при мысли, что все остальное обратилось в то пламя и... теперь, выходит, было на ней? Захотелось кричать. А потом долго отчищаться скребком для миспардов и истерически смеяться, и плакать, и закатить пощечину Эреолу, внимательно изучавшему ее лицо и не спешившему что-то объяснять... Элейн вскочила и с трудом удержалась на ногах. Эреол поднялся тоже.
   - Что здесь произошло? - вдруг донеслось из противоположного конца зала. Резко, панически. Детский голосок Софии звенел. В нем слышались слезы.
   Элейн даже отвлеклась от собственных переживаний. С сестрой что-то случилось. Нужно ее успокоить. Пока гвардейцы стоят, замерев, можно уйти отсюда...
   Она не сразу обратила внимание, что в пыточной стало намного светлее.
   Никто больше не загораживал свет факелов. Цепочки гвардейцев исчезли без следа...
   Не без следа. На полу осталось множество горсток пепла. Светло-серого. Выцветшего. Пыль на летней дороге в засушливый день...
   София стояла одна. Чуть поодаль неловко пытался избавиться от оков Дарн.
   А еще два комплекта наручников и цепей на полу обозначали места, где минуту назад стояли двое других реваншистов.
   Итилеан, всплыло из глубин сознания полузабытое имя... Так вот почему сестра похожа на натянутую струну. Все-таки он исчез. Все-таки он оказался атхатоном. А Софии так ничего толком и не пояснили... Да она, должно быть, в панике! И когда узнает обо всем, ей станет только хуже. Бедная сестричка...
   Элейн порывисто обняла Софию.
   Та почему-то вскрикнула, словно от неожиданности. Но самым странным было то, что изумленный возглас издал и Дарн! Да что такое - он, что ли, никогда не видел, как одни люди утешают других?..
   - В чем дело? - Элейн разжала объятия, отпуская сопротивляющуюся сестру. - Ты на меня сердишься?
   Но София лишь ошалело моргала, переводя безумные глаза с Элейн на горстки пепла на полу. Губы ее задрожали, она зажала руками рот, чтобы не разрыдаться.
   - Вы только что стояли в другом конце зала, лидинни Элейн, - вмешался Дарн. - А потом раз - и очутились здесь. Не подошли, понимаете? А просто раз - и...
   София судорожно кивнула, глядя на Элейн с ужасом.
   - Что? - резко переспросила та. - О чем вы говорите?
   - Ты убила ЛʼАррадона, - спокойно сказал Эреол. Он единственный не проявлял удивления. Он наблюдал за происходящим с интересом и казался ученым или экспериментатором, созерцающим результаты собственных трудов. - Как по-твоему, я напрасно стремился убить его лично? Ты получила его магические силы, Элейн. Добро пожаловать...
   - Его магические силы?!
   Элейн обмерла. Голос сорвался, вопрос завис в воздухе истерическим взвизгом. Ей было все равно. Теперь уже она смотрела на Эреола в панике, как утопающий на спасителя, который вдруг отказался бросить веревку. Магия ЛʼАррадона? У нее? Вся эта махина неуправляемой мощи?
   - Я отказываюсь, - пролепетала она. - Я отдам ее тебе, если хочешь...
   - Поздно отказываться... Брось, ты почти идеальная кандидатура на его магию, - сказал Эреол, подходя ближе. - Придется поучиться у меня еще пару лет... С тобой, думаю, мы поделим рынок вадритов без драки.
   Элейн не понимала, о чем он говорит. Какой к Хешшу рынок вадритов? Разве это главное, когда на нее свалилась магия колдуна, который уничтожил ее семью, а сестра только что узнала, что ее возлюбленный был всего лишь тенью человека, служившей тому же колдуну? И о каких вадритах вообще можно говорить, если она, Элейн, теперь должна была стать королевой? И предстояло еще как-то объяснить все случившееся людям, завоевать их доверие, взвалить на себя бремя власти... не допустить, чтобы София скатывалась в бездну горя и шока...
   - Где все? - тихо, но с той яростью, которую порождает только крайняя степень отчаяния, вдруг произнесла София. - Куда пропали люди? И что это за пыль на полу?
   Элейн взглянула в ее бледное лицо и поняла, что сестра уже обо всем догадалась. Пусть даже и не знает, что такое атхатоны. Сопоставить исчезновение и пепел на полу несложно...
   - На самом деле они были мертвы уже довольно долго, - безжалостно сказал Эреол. - Часть двора, армейская элита и гвардия были слепками с себя самих. Их создатель умер, и души обрели свободу. Магия знает множество неприглядных проявлений. К счастью, теперь их станет меньше.
   - Объясните мне, что происходит. - София говорила уже сквозь зубы. На глазах закипали злые слезы. - Объясните мне! Иначе я за себя не ручаюсь!
   - Да, и мне тоже, - неуклюже влез Дарн. - Как...
   - Замолчите! - прошипела Элейн, прижимая сестру к себе. На этот раз София не сопротивлялась. - Вы что, не видите...
   Дарн вдруг побелел и схватился за сердце. Элейн поморщилась - что за дурацкое притворство! Но Эреол стремительно подскочил к ней и насильно развернул в другую сторону, не давая смотреть на Дарна.
   - Поосторожнее, соизмеряй силы, - чуть насмешливо сказал он. Элейн показалось, что наставник доволен. Доволен - и это теперь, когда им всем еще предстоит строить свою жизнь заново и суметь воспользоваться плодами победы! Колдунам плевать на людей... а теперь она сама стала колдуньей. Хешшу...
   Дарн потирал грудь, тяжело дыша.
   - Предлагаю поговорить в более подходящем месте, - продолжал Эреол. - Пойдемте в штаб-квартиру. У нас еще есть время согласовать план действий на ближайшее время. Но нужно заявить о правах Элейн на престол как можно скорее. Пока суматоха не схлынет...
   Он осекся. В воздухе вокруг него коконом взвихрилось темное облако, и оттуда угрожающе показалась молния.
   - Надо же, - тихо сказал Эреол. - Оно сработало...
   - Что на этот раз? - переспросила Элейн. Она была готова завизжать и разнести голыми руками весь этот проклятый замок. Атхатоны. София. Магия. Что еще?!
   - Клятвенный вадрит, помните? - пояснил Эреол. - И требование Итилеана. Гарантии для Софии на условиях Кодекса о престолонаследии за подписью Хайнирра Ивстанского.
   София отчетливо всхлипнула и спрятала лицо на груди у Элейн.
   - И что? - резко уточнила та.
   - Ты же сама перечисляла ему странные оговорки в кодексе тогда. В том числе... 'Если прямой наследник обладает магией, ему надлежит отправляться в обучение к колдуну. В этом случае престол занимает следующий в очереди наследник'.
   Облако вспыхнуло и пропало.
   - Итилеан был атхатоном! - выкрикнула Элейн. - Он вообще давно мертв! Его не существовало! И на момент принесения клятвы тоже!
   - На момент принесения клятвы он был вполне реален. Я же рассказывал тебе об атхатонах, - спокойно сказал Эреол. - Престол получит София. Пойдешь ко мне в обучение?
   И только теперь София не выдержала и истерически разрыдалась, цепляясь за плечи сестры.
  
  ***
  
  
   Яркие лучи полуденного солнца докучливо били в глаза.
   София не отворачивалась. Ее не хватало даже на это.
   К тому же солнце было единственным ориентиром в обезумевшем мире, катящемся в бездну и ежеминутно переворачивающемся с ног на голову.
   Через полчаса ей предстояло выйти к придворным, к армии, к страже, ко всем, кто оказался настоящим в этом поддельном мирке, и заявить о себе. Эреол с Дарном обещали все устроить, от нее требовалось только показаться, но даже искусственный двор, созданный ЛʼАррадоном, казался более настоящим, чем эта правдивая действительность. Да он вообще казался единственной правдивой действительностью!..
   С улицы донеслись голоса, которые прервал властный окрик. Софии почудилось, что она слышит Итилеана. Она отпрыгнула от окна в глубину комнаты, словно это назойливое солнце обожгло лицо. Элейн тревожно покосилась на нее, но промолчала.
   - Нужно будет также нанять работников для ремонта замка, - сказал Эреол. - Пострадали только центральные этажи. Их не ремонтировали со времен войны. Вряд ли ты сможешь вернуть ту атхатонскую заплатку на ткани реальности, которую поставил ЛʼАррадон, Элейн.
   София потрясенно уставилась на него. Только что колдун закончил объяснять ей, что такое атхатоны и что вообще произошло. И теперь так буднично переводил тему? Словно весь этот кошмар был в порядке вещей? К концу рассказа она уже окаменела так, что, казалось, никакие новые потрясения не смогут пробить эту броню. И вот теперь фраза о работниках...
   Броня рассыплется. Не сегодня, так завтра. Но от всех кошмаров уже не сбежишь в добрые и понимающие объятия Даиз. И ни в чьи больше.
   Вместо этого придется изображать из себя королеву. Точнее, пародию на королеву. Потому что ничем иным она стать не способна. Потому что Элейн получила магические силы. Потому что мир раскололся, а она, София, похоже, осталась в созданной ЛʼАррадоном иллюзии.
   Там жилось легче и комфортнее.
   - Я не хочу править. Я не могу править! - пробормотала она. - А если все министры Кервелина исчезли вместе с ним, то мне даже некому помочь. Я отказываюсь!
   - Насчет помощи не беспокойтесь... А лучшие правители выходят из тех, кто ненавидит власть, - сказал Эреол. - Как бы вы к этому ни относились, соглашение на клятвенном вадрите не имеет обратной силы.
   - Тогда почему вы это допустили?! - с ненавистью выдохнула София.
   - Если помнишь, это было частью ультиматума некоего графа Итилеана, - мрачно ответила Элейн.
   София дико уставилась на нее. Подобное предательство оказалось последней каплей. По крайней мере, воспаленное сознание восприняло замечание сестры именно так.
   Предательство.
   Издевка.
   Или вместе с силой ЛʼАррадона Элейн получила и его злобу? А что - это вполне вписывалось в тот хаос темных красок, которым обернулся еще вчера опасный, но относительно стабильный мир.
   София вскочила и выбежала прочь.
   Она неслась по коридорам и лестницам, не разбирая дороги и не глядя вперед. Слезы застилали глаза. Пару раз она больно ударилась о стены, еще пару раз кто-то - трудно было рассмотреть, кто именно, - участливо спрашивал, не нужна ли ей помощь. София знала, что помощь ей не нужна.
   Ей никто не может помочь. Тот, кому это всегда удавалось со сверхъестественной легкостью, мертв уже несколько лет.
   Она выбежала на подъездную дорогу и обогнула павильон стражи. Больше ее не трогали.
   Камни осыпались из-под ног. Высота уже не пугала. София не замечала ее, хотя в прошлый раз, когда шла по этой дороге, не могла не заглядывать в головокружительную бездну, которая становилась все глубже по мере подъема наверх. Дорога вела к вершине замка. Дорога вела туда, где все это началось.
   Путаясь в юбках, София вскарабкалась на самую верхушку и бессильно опустилась прямо на каменный пол площадки-беседки, где совсем недавно происходил их первый разговор с Грейсоном.
   Она собиралась вернуться спустя полчаса. Выслушать наставления Эреола, отчет Дарна, извинения Элейн, которая наверняка не хотела ее оскорбить. Собиралась сделать все, что ей скажут, и сгладить ссору с сестрой. И осмотреть замок, и выяснить, сколько придворных оказались атхатонами, и узнать еще кучу всего. Но это могло подождать.
   Совсем недолго.
   София уткнулась лицом в выщербленную каменную скамью и замерла, чувствуя на спине горячие полуденные лучи летнего солнца.
  Эпилог
   - Кервелин действительно принимал душ из пожирающего разум дождя, - сказал Эреол. - Судя по всему, ЛʼАррадону удалось перенаправить магические потоки таким образом, чтобы жизненная энергия всех, кто погибал под дождем в течение ночи, переходила к Кервелину, а через него распределялась по всей системе. Атхатоны были взаимосвязаны... Поэтому, кстати, ЛʼАррадон и бесился, когда Арн-Фальета и других подозревали в измене. Он следил за Кругом Кервелина. То есть за ядром этой системы. Он бы заметил, если бы там что-то нарушилось...
   - А реваншисты? Феретти был обычным человеком, Дарн тоже, а остальные? Ведь их стремление сменить власть - это и есть такой сбой в системе, - Элейн натянула поводья, и ее миспард послушно замедлил шаг. Впереди замаячила беспорядочно заросшая кустами и лианами ограда.
   - Ты сама разве не замечала их странности? С Таренном все было более гладко, потому что он и человеком был тихим, спокойным. А Итилеан? Я наблюдал некоторые его всплески неуравновешенности. Было что-то общее со вспышками ярости самого ЛʼАррадона... То ли его личность даже в виде слепка оказалась сильнее того стандарта, по которому ЛʼАррадон создавал атхатонов, то ли слепок был сделан халтурно, но система претерпела внутренний сбой, и он проявился таким вот образом - через странности в поведении. Позже, если бы мы не вмешались и реваншисты действовали сами, странности усиливались бы по мере того, как они приближались к покушению на короля. В итоге ЛʼАррадон отследил бы сбой по возмущениям магического поля.
   Когда Эреол произнес фамилию Итилеана, Элейн тревожно оглянулась на Софию. Но та слушала их беседу молча. Ее миспард мягкой поступью шел чуть поодаль, а сама София равнодушно рассматривала небольшие рыжие пятнышки на сливочно-белой шерсти его загривка.
   Подобные разговоры уже не могли выбить ее из колеи.
   Она сама не знала, что с ней происходит. Но слушать все то, что больно резало по сердцу еще неделю назад, она теперь могла совершенно спокойно. Так, будто говорили о чем-то далеком и не имеющем к ней отношения.
   Отчаявшись заставить себя поверить в происходящее, она прекратила попытки и смирилась со всем, что ей подбрасывала жизнь.
   Софию провозгласили королевой в тот же день. Неделю назад. Деморализованная исчезновением своего командования армия, вопреки опасениям, не стала поднимать бунт. Придворные, недосчитавшиеся десятков давних знакомых и хороших друзей, восприняли новость покорно. Те, кого случившееся не затронуло, проявили живейший интерес... и никто даже не попытался оспорить право представительницы Молионов на престол. К вечеру известие появилось в газетах.
   Кадмар захлестнули слухи и сплетни подчас самого дикого толка. София ожидала взрыва со дня на день, но время шло, а слухи так и оставались слухами. А потом была коронация, и вернулись с поздравительными грамотами отозванные на время подготовки послы других стран, и остатки армии принесли присягу на верность... Страна приняла все так же покорно, как и ее новая королева.
   Лицо Анерриса, распоряжавшегося церемонией, было торжественно-бесстрастным.
   София знала, что пронесет это настроение сквозь все годы, отпущенные ей на правление.
   Она слушала Эреола, слушала советников, делала все, что от нее требовалось. Но все это теперь было для нее не более чем скучной игрой. София изображала королеву среди подыгрывающих статистов, делала вид, что все идет как надо, и ждала окончания спектакля. Там, за кулисами, в ее внутреннем мире, текла настоящая жизнь. И в этой настоящей жизни все было по-прежнему. По крайней мере, все оставались живы. Кое-кто просто вышел в соседнюю комнату.
   Иногда София сама была готова поверить во все это.
   ...Она с трудом отвела взгляд от шелковистой шерсти миспарда и посмотрела на Элейн.
   Вот кому не нужно было бороться с собой и изгонять кошмары. Сестра выглядела довольной, даже умиротворенной. Это ее любопытство привело их сюда сегодня. София не хотела ехать вместе с Элейн и Эреолом, но все-таки поехала. Возможно, в ней тоже пробудилось любопытство...
   Это было плохим знаком. Любопытство - свойство жизни. Интерес - признак жизнелюбия.
   София не хотела любить ту исковерканную жизнь, которой подменили ее мирок.
   Но когда ей объяснили, что именно Элейн хочет найти в давно закрытом для посещений королевском дворце Углара, она поняла, что ей тоже необходимо на это посмотреть.
   Чтобы все встало на свои места.
   Когда Кервелин завоевал Ивстан и сделал его частью Угларской империи, столицу перенесли в Кадмар. Косс, бывшая столица Углара, стал рядовым городом. Здания посольств заняли учреждения или торговцы побогаче, другие были попросту снесены, а королевский дворец закрыли, наглухо замуровали и оставили нетронутым в постепенно зарастающем парке. Мародеры обходили его стороной. Об этом позаботился ЛʼАррадон. Для всех этот дворец поддерживали в жилом состоянии, чтобы в будущем отремонтировать и сделать еще одной королевской резиденцией...
   Интересно, 'в жилом состоянии' - это еще один миф, а само жилое состояние было созданной ЛʼАррадоном иллюзией? Или впечатление портил неухоженный сад?
   - Защита здесь стояла мощнейшая, - оценил Эреол, спешившись и войдя в калитку первым. - Еще бы - ЛʼАррадон, наверное, просто не смог сделать все в другом месте, пришлось прятать это за семью замками... Но сейчас ее нет.
   София молча слушала. С некоторых пор она предпочитала молчать. И оказалось, что долгие разговоры - зачастую просто трата времени и сил. В короткие реплики можно втиснуть максимум нужной информации.
   А кроме этого, больше ничего не требуется.
   Угларский дворец не выглядел ни разрушенным, ни даже заброшенным. Просто пустые залы со скудным убранством, скромно обставленные гостиные, ничем не украшенные коридоры без галерей и общее впечатление серости и неброскости в сравнении с поддельной роскошью ивстанского замка-горы. Это здание даже не слишком напоминало дворец. Скорее большой дом. Пыльный и никому не нужный, он вдруг показался Софии живым. Неким существом, которое бросили хозяева.
   - Думаешь, они где-то здесь? - произнесла Элейн, стоя посреди холла и оглядываясь.
   - Прислушайся. Хотя... вряд ли ты сейчас нащупаешь магическую связь, ты еще не научилась владеть своими силами. Но это должно быть большое помещение. Достаточно большое, чтобы там свободно разместились все. Поднимемся в зал приемов, - ответил Эреол.
   По узкой лестнице София шла последней. Вместо равнодушия ее вдруг захлестнул ужас. Стоит ли смотреть на то, что для Элейн было любопытным экспонатом, а для Эреола - атрибутом магического действа, совершенного здесь ЛʼАррадоном десять лет назад? И как это может выглядеть?
   И всегда ли лучше получать ответы на вопросы или можно обойтись без них?..
   Зал приемов был просторен, торжественно убран и полон людей.
   Люди сидели за столом. Золотистая скатерть была покрыта белесым слоем пыли, на тарелках еще остались потемневшие и засохшие фрагменты некогда роскошных блюд, а одинаковые высокие хрустальные бокалы лежали на столе и на полу - целые и разбитые. Там, куда упали десять лет назад.
   Люди ослепительно улыбались со своих мест за праздничным столом. Но никто не удивился нежданным гостям и не поднялся им навстречу.
   Десятки и десятки скелетов в пыльной парадной одежде.
   Вон там - скорее всего, король. Это его черно-бордовый камзол с золотым шитьем. Здесь и здесь - аксельбанты, ордена - угларские генералы; там знать из Круга...
   Среди аксельбантов и армейских кокард София вдруг увидела знакомый черный тренч без знаков отличия.
   В армии граф Итилеан носил генеральский чин.
   - Здесь ЛʼАррадон отравил всех, кто был нужен ему для создания атхатонского двора, - заговорил Эреол. - У этого вида магии есть один существенный недостаток - тела после умерщвления и снятия слепка души и личности нельзя перемещать. Иначе атхатон мгновенно гибнет. Душа замечает, что ее настоящее тело - не здесь, и покидает искусственную оболочку. Что подтверждает мою теорию о том, что заключенные в атхатонов души - подлинные, а не копии... А это, видимо, празднование победы в угларо-ивстанской войне. Примерно тогда ЛʼАррадон понял, что как самостоятельный правитель Кервелин ему неудобен и что полного контроля над открывшимся гигантским рынком вадритов можно достичь только таким путем...
   - Феретти тогда мог быть еще в Кадмаре. Его армия долго удерживала город, даже когда там больше не оставалось других соединений, - заметила Элейн. Она как завороженная рассматривала стол, убранство и участников давно оборвавшейся пирушки.
   София не знала, что в этих пустых глазницах и оскалах черепов так притягивает взгляд сестры. Сама она вдруг как наяву увидела за ними совершенно другую картину.
   Ярко горящие свечи, сверкающие столовые приборы и источающие головокружительный аромат блюда. Дорогие вина и экзотические орталинские специи. Улыбки, смех и разлитое в воздухе торжество. Уверенное, злое торжество победителей. Планы на будущее, раздел правительственных постов, тосты, ликование, гордость.
   И люди. Король-завоеватель во главе стола, его верные слуги, министры, полководцы - знаменитые или остающиеся в тени, первые лица страны и повседневные рабочие лошадки.
   И искрящееся весельем обычно бесцветное лицо, и теплые серые глаза, в которых светится нескрываемая радость триумфа.
   София неотрывно смотрела на черный тренч.
   'Я хочу, чтобы вы знали. Я не намерен участвовать в возведении на престол вашей Элейн или кого бы то ни было еще. Моя королева - это вы. И хотя трон здесь играет далеко не самую важную роль, я не сдамся, пока есть возможность'.
   И ничего уже не нужно желать так сильно.
   Все в прошлом.
  
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"